Иные. Второе поколение

У него на губах вкус чужой кожи, это неповторимо и уносит на километры вверх над уровнем моря. Чимин получает то, что хочет, не боясь потерять своего будущего нового идеального, намного более идеального, чем первым. Юнги не сравнится с Чонгуком, Мин даже не думает сравнивать, ведь это как огонь и лед. Мин Юнги станет обжигающим холодом. Вот и сейчас у Чимина кожа горит от воспоминаний недавних прикосновений, от их поцелуев, ласк. Этот секс у них был первый, Чимин отдает оставшуюся жизнь на кон, если соврет, не назвав этот секс лучшим в своей жизни. Сокджин наблюдает за парнем, летающим в облаках, и молчит. Он чувствует, кто был здесь, ощущает энергетику заполнившую комнату. Джин старше и тоже кровный от рождения, из тех, у кого Чимин был бы собачкой, но как-то так вышло, что на шее у Джина строгий ошейник, и он сдавливает шипами, когда Мин тянет за поводок. Но сегодня Чимин будто под кайфом, и вырвать из его рук кожаный ремешок не стоит особого труда, вытянуть незаметно и уйти гулять одному, поохотиться. Сокджин улавливает еле ощутимый аромат знакомого и читает в нем страх. Это раззадоривает и заставляет следовать за ним. Парень находит объект слежки в безлюдном переулке на окраине города и перестает сдерживать в себе накопившуюся злость. У него на пальцах кровь, а под ногтями кусками кожа. Сокджин ведет ими по губам и слизывает красную жидкость, в которой нотами сахара страх. - Что с тобой произошло? - он, как акула, кружит вокруг жертвы, готовый проглотить. – Раньше за тобой не наблюдалось такого, - ему в ответ зло скалятся, придерживая раненую руку. – А еще от тебя на удивление пахнем не Чонгуком, а Намджуном, неужто сменил фаворита? - Джин приближается к Тэхёну, проводит острием ногтя по щеке парня. – Может он взял тебя сам? - у Тэ еле заметно сужаются зрачки, и старший улавливает это. – А можно я тоже? - он пихает к стене парня, раздирает ногтями ткань футболки под курткой, царапает кожу. – Что с тобой не так, Тэхён-а? Ты разрешаешь мне сделать это? – он облизывается, а потом ведет языком по царапине на лице. – Где запал, блять? – он зло бьет парня в стену спиной и уже совсем близко выдыхает. – Так может мне разорвать тебя и дело с концами, одним придурком меньше? - и это даже не смешно, а злит до безумия, и безумие у Сокджина опаснее, чем у многих. Он наслаждается каждым ударом, каждой каплей крови на своих губах, каждым разом, когда зубы вонзаются в кожу и плоть Тэхёна, а тот кукольно-безвольный, позволяет себя раздирать на куски и даже не кричит. Куски небольшие, Сокджин наслаждается процессом и убивать не собирается. Удар за ударом, ломая еще несколько костей, вымещая злость на Чимина, потому что как только у того появится новая идеальная вселенная, места в ней для неидеального Джина не останется. Под звук ломающихся костей в своем теле Тэхёну все меньше хочется жить. Это не от боли, обиды, бессилия - если бы он хотел, он бы убил Джина, не задумываясь. Ему не до этого, ему бы сейчас утыкаться в чонгуково плечо и спрашивать у того «Ты меня любишь»?. Жаль Чонгук далеко, а Намджун был слишком близко, чересчур близко, и ведь не должно все было так повернуться. Он всегда бы говорил Гуку, что любит тоже, даже когда приходил после охоты с Джуном, после долгих их поцелуев, после этих дней и ночей в кровати друга, вот только верный он в своем извращенном понимании, и не готов был спать со старшим. Не готов был до тех пор, пока в комнате не появился Юнги и не спас его, но он уже не хотел спасения, потому что от Юнги за километры запахом Чимина несет, и, черт возьми, не от одежды. У Тэхёна извращенная верность к Чонгуку, странные ночи с Хосоком, только дружба с Намджуном и наваждение Мин Юнги. Перебор – жирная точка в конце. Джин теряет к бессмысленному избиению интерес, что-то фыркнув, удаляется куда ноги несут. У Тэ кровь пульсирует из разорванных вен, а он лежит на холодной земле и глаза в небо, где нет звезд. Зрачки заливает серебро, и сил хватает до какого-то леса, старого домика далеко ото всех. Серебро помогает найти силы в теле, даже когда за тобой кровавые следы, благо кровь быстро останавливается регенерацией. Но как только он ложится на деревянный пол, и глаза снова в смоль черные, из разорванных ран опять сочится кровь. Их бы зализывать, подобно коту или собаке, чтобы быстро зажило, но Тэхён специально лишается серебра в глазах и ощущает каждой клеткой, как капля за каплей пульсирует в разорванных венах и артериях покидающая их жидкость алого цвета.