Игра

Я сплю? Вероятнее всего, потому что только во сне я могу слышать, как Клаус зовет меня по имени и трясет. Боже, зачем он меня так трясет, если он не перестанет - меня стошнит. Я делаю попытку сказать ему об этом, но все тщетно - у меня нет сил произнести ни звука. Голова раскалывается на две половины, как - будто правое и левое полушарие объявили друг другу войну. Последний раз я чувствовала подобное в шесть, когда упала с качели, ударяясь при этом головой о бетонный пол. Крики становятся невыносимы, и я не могу их заглушить. Как это прискорбно, когда не можешь управлять своим собственным сном. Я чувствую, как кто-то открывает мне рот, прикасаясь своими губами к моим, заставляя воздух дойти до моих легких. Передо мной только непроглядная тьма, и я не в состоянии открыть глаза, зная, что боль ждет подходящего момента, чтобы накрыть меня своей мантией. Клаус берет меня на руки, снова. Только на этот раз я голая. Эта мысль заполняет меня, и я понимаю - это не сон. Я резко открываю глаза, видя только черные пятна, но сквозь них можно рассмотреть лицо Клауса. Его рот приоткрыт, глаза широко распахнуты, но он не смотрит на меня. Я едва могу различить его шепот: "Ты не можешь умереть на моих руках, Кэролайн, я думал, ты более вынослива". Я собираю все силы, чтобы ему ответить: "Я все еще терплю тебя", кое-как прикрываясь рукой. Он смотрит мне в глаза, но я не могу разобрать этот взгляд. В следующую секунду я вижу Ребекку, она останавливается на полпути, её улыбка пропадает с лица, и она подбегает к нам, бросая пакеты, которые некогда были у неё в руках. - Что ты наделал? - вопит она, ударяя Клауса раз за разом. - Ребекка! - произносит он угрожающим тоном старшего брата. - Угомонись и помоги мне... Я не дослушиваю последнюю фразу, начав снова отключаться. *** Я прихожу в себя в той же спальне, в которой провела все предыдущие дни в этом доме. Ощутив на себе одежду, я немного успокаиваюсь. Ткань приятная и хорошо пахнет. То, что об этом позаботилась Ребекка, сомневаться было не к чему. Сейчас я действительно почувствовала ту поддержку, которую она мне обещала. Заметив цифры на моей пижаме, я невольно понимаю, что наряду с последними событиями я совсем запуталась, какой сегодня день. Единственное, что я знаю - это время суток - ночь, но, к сожалению это мне ничего не дает. Какая разница сколько дней я здесь нахожусь, если собираюсь остаться и выйти замуж за Клауса?! Разница в том, что с каждым днем я всё больше отдаляюсь от папы; каждый день приближает меня к той черте, где боль не так сильна, как при первых днях потери. От воспоминаний слезы вновь застилают глаза, но я сразу же даю им понять, что плакать сейчас - это самое последнее, что бы мне хотелось. Я жалею себя, но если я продолжу - депрессия может затянуться на неопределенный срок, а я еще должна буду неделю побывать счастливой женой. Это был сарказм, потому что я не верю, что хоть неделю смогу побыть счастливой с Никлаусом... Майклсоном. Я слышала всего раз его фамилию, когда он разговаривал с доктором. Кэролайн и Никлаус Майклсоны. Его фамилию я заимею всего на неделю, потом я вернусь к своей прежней жизни в Денвере, где буду показывать людям окрестности города. Профессия гида досталась мне совершенно случайно. Я проходила мимо национального парка, когда незнакомый мужчина остановил меня и начал расспрашивать об истории этого места. Я знаю историю каждого уголка в Денвере, так как это было одним из основных предметов в университете, поэтому я с радостью помогла мужчине, пока он записывал каждое мое слово в свой блокнот. Когда он пошел дальше, постоянно читая свои заметки и озираясь вокруг, ко мне подошла пожилая женщина, предложив работу. Не самый лучший вариант, но если сказать честно мне это даже нравится, смотреть на людей с разинутыми ртами, пока они впитывают каждое мое слово. Я засыпаю, отбросив все мысли, заставляя их плыть по течению, ненадолго оставляя меня.