Игра

Я сижу в своей комнате, снова и снова прокручивая в голове слова Клауса "Потому что она не такая". Что он хотел этим сказать? Ребекка выглядела удивленной и растерянной, враз туша свой разгоревшийся пыл. Я помню их диалог до мельчайших деталей, но это не значит, что я поняла, о чем он был. Клаус говорил какими-то зашифрованными фразами для меня, например: "Это всего на несколько недель. Они хотят поиграть всего лишь несколько недель". Эти слова прозвучали с таким отчаяньем в голосе, они не обращались ни к кому. Он Как - будто убеждал в этом только самого себя, давал надежду, что это всего лишь игра. Возможно это пьяный бред, и я зря над этим бьюсь в догадках. Но почему когда это услышала Ребекка, на её лице отразилось понимание, сочувствие, печаль? Ответит ли она мне? Скорее всего, нет. Не стоило этого всего затевать, я не та, кто подходит на подобную роль. А если та, то как мне находится рядом с человеком, который ведет себя как безумец? Сотни вопросов и ни одного ответа. Ни смотря на время, которое прошло с тех пор, как я вернулась из мастерской - спать я не хотела вовсе. Адреналин бушующий в крови не хотел оставлять изнеможённое тело. Сегодня я здорово побегала, но признаюсь - это было слишком здорово, если учесть, что около недели я лежала как овощ. Я делаю неуверенные шаги по направлению к двери. Я хочу забыться на некоторое время, найти отдушину, но ни как большинство, не в алкоголе - в книге. Есть довольно большая вероятность наткнуться в библиотеке на Клауса, но я все равно иду. Решимость во мне поддерживает все тот же адреналин. Я у двери. Я боюсь заходить внутрь. Боюсь попасть под горячую руку возможно находившегося в комнате Клауса. Боюсь снова обрушившегося на меня гнева в его глазах. И боюсь, что не смогу ему противостоять. Когда я стала такой трусихой? Я ей не становилась - я ей была всегда. Это довольно странно, потому что моя мама была местным копом. Я должна была привыкнуть к опасности, но возможно я просто не успела. Не успела перенять это у неё. Я вхожу. Запах книг сводит меня с ума, и я начинаю проходить между стеллажей в поисках той самой на сегодняшнюю ночь. Проходит несколько минут, и я нахожу её. Я выбираю книгу в темно синей обложке с заурядным названием "Безумец", считая, что легче прочитать этого безумца, чем того, который бормочет про игру на несколько недель и заявляет, что я не такая. Может, прочитав эту книгу, я стану лучше понимать Клауса, различать, когда наступают моменты его плохого настроения. Может. Я сажусь прямо на пол, опираясь спиной о бок стеллажа. Мне надоело сидеть в комнате, а Клауса здесь нет, так зачем уходить? Я все чаще зеваю, а глаза уже начинают слипаться, не различая строки. Я думаю вернуться в комнату, но боюсь привлечь лишнее внимание, поэтому откладываю книгу и сворачиваюсь калачиком. *** Мне снится сон. Не могу различить ни одного лица, хотя они все склоняются надо мной. Заглядывают, всматриваются, сверлят своими глазами, сужеными до маленьких щелочек. Они способны вскрыть мою душу своими жадно направленными взглядами. Я чувствую дискомфорт. Я не люблю оказываться в центре внимания. В такие моменты я не знаю, что мне делать дальше. Что мне сделать, чтобы поскорее скрыться от любопытных глаз, но чтобы публика это одобрила? Я пытаюсь понять, что происходит, скрыться от всеобщего внимания незнакомцев, но не чувствую никакого движения тела, как-бы я не старалась им пошевелить. Паника. Мой мозг как - будто посылает сигнал тревоги о том, что не может работать в приступах паники, отключившись. Я быстро зажмуриваю глаза, надеясь на спасение всепоглощающего мрака, на другой стороне века. Становится действительно легче. Сейчас единственное, что я чувствую - это оседающий на меня как пыль запах алкоголя. Я просыпаюсь, но глаза остаются закрытыми. Алкоголь действительно присутствует. Клаус здесь, он в библиотеке, и страх заставляет сердце колотиться в груди настолько громко, что от этого мне становится еще страшнее. Если я открою глаза - я тем самым могу дать ему повод оправдать свое поведение в мастерской, но боюсь, что это будет не самая приятная вещь. Я с ужасом понимаю, что я боюсь сделать любое неосторожное движение, которое может меня выказать. Я боюсь открыть глаза, и не выйти из этой комнаты. Я не знаю, что может последовать после моего "пробуждения". Я решаю подождать, пока он уйдет, а после убежать в свою комнату и запереться на замок, спрятав страх в глубины сознания. Мое сердце замирает, а дыхание учащается. Как такое может быть? Не знаю, возможно, так на меня действует близость Никлауса. Я чувствую, как он присаживается рядом, его рука касается моей повязки, которую он с легкостью снимает. Он наклоняется, и его дыхание заставляет мою шею покрыться мурашками, странно, но я совсем не чувствую алкоголя, возможно, это одежда, пропитавшаяся высоким градусом. Теперь его дыхание возле моего уха, и его шепот обжигает кожу: "Я знаю, что ты не спишь". Я слышу шепот его британского акцента, чувствую, как он отодвигается, но не встает. Я не могу не открыть глаза. Он слишком наблюдателен. На миг эта мысль приводит меня в восхищение, пока я не вспоминаю о страхе, всплывшем в тот момент, когда я открываю глаза. Он смотрит на меня с лукавой улыбкой на лице, проводя пальцами по моей повязке. Я не могу оторвать глаз от его ямочек на щеках. Лукавая улыбка придает им наглости, но это его совершенно не портит. Он трезв, и я знаю, что настроение у него, если не хорошее, то лучше чем было. Я опираюсь спиной все к тому же стеллажу, поднимаю колени к груди и ложу на них руки. Он опирается на противоположный стеллаж. Одна нога согнута, другая лежит свободно на проходе. Его улыбка сменяется усталостью, и его ямочки исчезают как в зыбучем песке, погружаясь в кожу. Мы не отводим друг от друга глаз, а его пальцы все также перебирают мою повязку как четки. Я бросаю на неё взгляд, и вопрос слетает с моих губ также быстро, как и его ответ: - Зачем ты снял повязку? - У тебя уже не идет кровь. Он не мог прочитать мои мысли, чтобы произнести это в момент, когда я спросила. Я даже не успела сформулировать вопрос в голове. - Я знал, что ты это спросишь, - оправдываясь, говорит он. Я молчу, опустив глаза на руки, лежащие на коленях. Я знаю, что он сейчас спросит, но я не знаю, что я отвечу. - Зачем? - спрашивает он. Я чувствую его взгляд на себе, но он совсем не давит, не торопит с ответом. Кажется, он настолько устал, что не в силах задать вопрос полностью. - Ты немного пугаешь меня, - тихо отвечаю я. Молчание. Кажется, все вокруг ждет его голоса, затаив дыхание. Я практически чувствую, как слова вот-вот должны прозвучать его хрипловатым голосом. Я жду, но не знаю чего. - Всего несколько недель. Прошу, Кэролайн, - отчаянно, наконец, произносит он. Я поднимаю глаза и смотрю. Сейчас темно и мне, скорее всего, кажется, но в его глазах мольба, и я не могу не протянуть ему руку, даже если это только плод моего воображения.