***
Долгое время Ватсон надеялся, что возясь с племянниками-погодками, Шерлок оттает и захочет родить ему ребёнка. Однако тот, с удовольствием поиграв в гостях у Майкрофта с маленькими чертенятами, использовавшими дядю в качестве гимнастического снаряда или лошадки, вздохнув с облегчением, возвращался домой и наслаждался тишиной и спокойствием. Джон больше не хотел принуждать его, но и ждать дольше не мог. Ему ведь уже перевалило за сорок, и если он хочет успеть не только породить, но и вырастить ребёнка, то следовало поторопиться. Даже если Джон сделает это сейчас, то ему будет за шестьдесят, когда ребёнку исполнится двадцать. Не будет ли дитятко стесняться своего отца, больше похожего на дедушку? Вот он и решил завести ребёнка с Сарой Сойер, которая уже давно его об этом просила. Однажды под предлогом поездки на конференцию Ватсон на несколько дней исчез из дома. На самом деле он провёл эти дни на южном побережье Англии, однако моря так и не увидел, поскольку всё это время провалялся в постели отельного номера с Сарой, к течке которой была приурочено это мероприятие. Им повезло – с первой же попытки женщина забеременела. Хоть Шерлок на словах и дал ему карт-бланш в вопросах продления рода, Джон всё равно чувствовал себя мерзавцем и предателем. Он часто навещал Сару, чтобы поинтересоваться, как протекает её беременность, гладил её округлившийся животик, чувствуя, как пинается ребёнок, а потом с виноватым видом возвращался к Шерлоку. Шерлок, безусловно, подозревал, что Джон иногда ходит налево, но предпочитал закрывать на это глаза, ведь тот по-прежнему оставался с ним и терпел много чего такого, за что более авторитарный муж регулярно драл бы его как Сидорову козу. Щадя чувства Шерлока, Джон ничего не говорил ему о своём будущем ребёнке до тех пор, пока тот не появился на свет. Но после этого Ватсон был вынужден принять непростое решение уйти от Шерлока, чтобы помочь одинокой женщине, ослабевшей после родов, управляться с ребёнком. Но как это объяснить Шерлоку? Джон решил не врать, не юлить и сказать всё, как есть, хоть и понимал, что этим причинит боль своему омеге. Джон всё же надеялся, что Шерлок всё правильно поймёт и дождётся его возвращения в семью.***
В этот день Ватсон вернулся с работы намного раньше обычного, и Шерлок сразу понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Так и произошло. Джон, на котором лица не было, отказался ужинать и выпалил скороговоркой: - Вчера у меня родилась дочка. Мне придётся на некоторое время переехать к её матери, чтобы помочь ей заботиться о малышке. Это известие стало для Шерлока шоком, ведь он до последнего надеялся, что Джон поймёт, что им вполне хорошо вдвоём и перестанет думать о ребёнке. Сейчас ему было ужасно больно и обидно. Но ведь он сам предлагал Ватсону подобный вариант, а значит, теперь не имеет права роптать на судьбу и высказывать претензии мужу за то, что тот в конце концов выбрал не его, а омегу, которая смогла подарить ему долгожданного ребёнка. С трудом сдерживая слёзы, Шерлок выдавил из себя: «поздравляю», накинул пальто и выскочил на улицу. Бродя по улицам в людской толчее, он чувствовал себя не таким одиноким, как в доме, который скоро опустеет. На душе скреблись как минимум саблезубые тигры. Хоть Шерлок и понимал, что сейчас не было смысла сожалеть о содеянном и думать о той жизни, которая могла быть у них с Джоном, поведи он себя иначе. Мысль о том, не родить ли ему теперь, чтобы вернуть мужа в семью, Шерлок отбросил как несостоятельную. Ведь неизвестно, сможет ли он забеременеть и выносить ребёнка, да и нужен ли теперь Джону его ребёнок?.. В кармане пальто в который раз затрезвонил мобильный - это Джон беспокоился о своём блудном омеге. Шерлок в очередной раз сбросил вызов, поскольку ещё не был готов говорить с мужем. Выпив изрядное количество бренди в каком-то баре, Шерлок вернулся домой далеко за полночь. За время его отсутствия Ватсон успел собрать свои вещи, переволновавшись из-за долгого отсутствия омеги, обзвонить знакомых, а заодно все морги и больницы, передумать переезжать и начать распаковывать сумки, разозлиться на эту королеву драмы и снова упаковать сумки. - С тобой всё в порядке? – спросил он у расхристанного и явно подвыпившего омеги. - А что мне сделается? – хмыкнул Шерлок. – Не стоит беспокоиться. Знаешь что, езжай прямо сейчас, чтобы успеть подготовить квартиру. Наверняка тебе ещё столько всего нужно купить, оборудовать детскую… - он торопился проститься с Джоном, пока хмель ещё не выветрился из головы и ему снова не захотелось завыть. - Очень хорошо, что ты так всё воспринимаешь, - пряча глаза затараторил Джон, которого эта ситуация тяготила не меньше. – Тогда я вызову такси. Не скучай, я буду время от времени тебя навещать. - Скучно бывает только дуракам, умный человек всегда найдёт, чем себя занять, – голос Шерлока предательски дрогнул, выдавая его истинное отношение к происходящему. Вызвав такси, Джон обнял Шерлока, и тот едва смог удержаться, чтобы не расплакаться на его плече. Ну уж нет, он никому не покажет, насколько ему сейчас паршиво. Но было ещё кое-что, что следовало прояснить. Как правило, Шерлоку было плевать на то, что подумают о нём окружающие, но с мнением членов семьи он вынужден был считаться. - А ты сможешь ходить со мной на семейные праздники, иначе мама… - к горлу снова подкатил комок и Шерлок не смог закончить фразу. Он знал, что стоит только узнать обо всём его родственникам, они сразу же вместо того чтобы поддержать его, единогласно решат, что он сам виноват. С другой стороны, это к лучшему, их жалости он бы точно не выдержал. Тот, кого считают сильным, Знает: сильных не жалеют. Дескать, жалость унижает, Дескать, жалость ни к чему. Сильному наградой - сила, И осенние аллеи, И еще… А впрочем, хватит. Слишком много одному. - Я постараюсь, - холодные узкие губы коснулись уголка рта Шерлока, и тот почувствовал, что ещё немного, и он превратится в одного из тех истеричных омег, которых так презирал. - Идём, я помогу тебе вынести вещи, - Шерлок схватил одну из сумок и сбежал вниз по лестнице. Усадив Ватсона в такси, Холмс вернулся домой и в полной мере ощутил воцарившуюся там давящую тишину. В душе было так же пусто и неуютно, как в покинутой Джоном квартире. Не раздеваясь, Шерлок сел в кресло, сплёл пальцы рук в замок и положил на них подбородок. Каждый из них сейчас получил то, чего хотел больше всего: Джон – ребёнка, а Шерлок - свободу. Шерлок был волен теперь делать всё что угодно, так почему же ему сейчас так паршиво? За что боролись, на то и напоролись… Ну что ж, во все времена люди платили за свободу самую высокую цену. Шерлок упрямо тряхнул кудрями, словно продолжив давний спор с самим собой, заставил себя подняться с кресла и направился на кухню. Это ничего, что Джон ушёл от него, значит, теперь он сможет полностью сосредоточиться на работе. Возможно, именно сейчас ему удастся совершить прорыв… Те, кому наградой сила, По привычке зубы сжали, По привычке смотрят прямо На любой пристрастный суд. Слабым вдвое тяжелее - Им нести чужую жалость И еще… А впрочем, хватит - Слабые не донесут. [1]