Укрощение строптивого

Жизнь превратилась в долгие дни ожидания и короткие часы встреч, выкроенные Джоном из своего плотного рабочего и хозяйственного графика. Никогда прежде они с Шерлоком не занимались любовью столь страстно и исступлённо, как во время этих свиданий. Никогда до этого они не получали столь острого наслаждения даже от лёгких прикосновений друг к другу и не чувствовали себя такими опустошёнными потом, когда вынуждены были возвращаться к своей обычной жизни, в которой уже не были парой. Дочка Джона оказалась альфой, что было большой редкостью. Сара настояла на том, чтобы назвать её Шарлоттой. Первое время после родов женщина всё время жаловалась на то, что у неё что-то болит, из-за чего Джону приходилось тянуть на себе почти всю домашнюю работу. Ватсон считал это послеродовой депрессией и надеялся, что скоро её попустит. Сара же, нагружая Джона поручениями и работой по дому, стремилась лишить его свободного времени, чтобы он не имел возможности видеться с Шерлоком. Женщина не была злой или подлой, просто после родов у неё сработал базовый инстинкт омеги – во что бы то ни стало удержать подле себя отца своего ребенка, защитника и добытчика. Прошло несколько месяцев. Младенец стал меньше спать и часто плакал то из-за болей в животике, то из-за режущихся зубок, и Джону приходилось брать кроху на ручки и баюкать. Сара зачастую ленилась вставать к дочке среди ночи и толкала в бок Джона, который безропотно поднимался и шёл менять мокрый памперс своей кровиночке или разогревать ей молочную смесь, а потом носил на ручках, пока она не засыпала. Ясное дело, что при таком ритме жизни, у него всё реже хватало не только времени, но и сил на постельные подвиги. Иногда, чтобы скрыть это, он был вынужден под видом сексуальной игры удовлетворять Шерлока с помощью вибратора. Шерлок всё реже звал его в гости, потому что радость встреч всякий раз была отравлена горечью последующего расставания и неопределённостью их положения. Безусловно, они уже не были супругами, но и любовниками их тоже нельзя было называть. Хотя чем дальше, тем больше Шерлок чувствовал себя именно тайным любовником Джона. Порой мобильный Ватсона звонил в самый неподходящий момент, и тот сбегал в свою старую спальню, чтобы во время разговора Сара случайно не услышала голос Шерлока. Зато Холмс прекрасно слышал, как Джон врал ей, что задерживается на работе или торчит в пробке по дороге домой. Вскоре Шерлок понял, что альфа начал врать и ему, мотивируя свой очередной отказ приехать к нему тем, что он завален работой или встречается с друзьями. А ведь ещё существовали и вполне правдивые причины того, что Джон не мог приехать, когда Шерлок звал его, например: детские простуды, режущиеся зубки или необходимость свозить ребёнка в поликлинику на очередную прививку. Джон думал, что поживёт у Сары около года, пока ребёнок не встанет на ноги, но когда девочка начала ходить, а вернее бегать, сшибая всё на своём пути и падая сама или пересчитывая локтями и коленками все дверные косяки и углы стульев, стало ещё сложнее. Ему стало ясно, что с ребёнком могут управиться лишь двое. Один должен был постоянно следить за тем, чтобы дочка не расшиблась, а другой заниматься стиркой, уборкой и приготовлением пищи. Да и, положив руку на сердце, Джону не хотелось расставаться с долгожданным ребёнком. Шарлотта была очень подвижной и контактной девчушкой, никогда не дичилась гостей и охотно позволяла брать себя на руки. Она неизменно радовала своего отца каждым новым зубиком и каждым более-менее внятно произнесенным словом. Отца она любила и не отходила от него ни на шаг, когда он был дома. Девочка была светловолосой, как и он, но довольно крупной для своего возраста. Скорее всего, когда вырастет, она будет выше своих родителей, а пока она была его маленькой принцессой, которая прекрасно умещалась у него на коленях, когда он читал ей сказки. Душа альфы разрывалась между его истинным и женщиной, которая дала жизнь его ребёнку. Иногда он думал о том, что стоило поступить порядочно по отношению к Саре и жениться на ней, но это означало причинить боль Шерлоку и, возможно, навсегда потерять его. Со временем Шерлоку всё чаще приходилось являться на семейные праздники в одиночестве, объясняя отсутствие мужа крайней занятостью последнего, и ловить на себе сочувственные взгляды матери и ироничные усмешки старшего брата, прекрасно осведомлённого о том, какие именно дела в очередной раз помешали доктору Ватсону. К счастью, его мать, слишком занятая присмотром за внучатами, была настолько сосредоточена на этих двух разбойниках, которые вечно норовили в разгар праздника под шумок уползти под стол, а оттуда - играть в прятки в многочисленных закутках дома, не часто донимала Шерлока расспросами. Теперь смысл её жизни заключался в двух рыжеволосых веснушчатых пацанятах, а непутёвый младший сын постепенно отошёл на второй план. Она махнула на него рукой, поняв что внуков от него уже не дождётся. Ситуация, в которой находились Джон, Шерлок и Сара становилась всё мучительнее. При этом каждый страдал и чувствовал себя потерпевшей стороной. У Шерлока формально всё ещё был муж и вместе с тем фактически его давно уже не было. Помучившись первое время, он снова привык жить один. Его больше не пугала перспектива встретить Рождество или день рождения в одиночестве, гораздо хуже было ждать Джона, пообещавшего непременно прийти, и в последний момент услышать в телефонной трубке: «Прости, но я сегодня не смогу». Он уже давно бы послал этого лгуна по всем известному адресу, вот только его тело по-прежнему во время течек (и не только) хотело Джона. Если бы не это, то он наверное уже давно разорвал бы эти изматывающие их обоих отношения, ведь надежда на то, что Джон вернётся на Бейкер-стрит и останется здесь жить, становилась всё более эфемерной. Слишком уж он был привязан к ребёнку, он обрёл с Сарой то, чего ему не хватало с Шерлоком. Когда Шарлотте исполнилось три года, она стала более спокойной и усидчивой, всё чаще она играла с куклами или детским лото, а не носилась по дому. Джон решил, что Сара теперь в состоянии некоторое время обойтись без него, и твёрдо пообещал Шерлоку провести вместе с ним новогоднюю ночь. Он попросил омегу всего лишь освободить стол и поставить на него чистые тарелки и бокалы, а всё остальное он принесёт с собой. Шерлок до последнего не верил, что Джон придёт, но всё равно украсил квартиру, сервировал стол и надел свой лучший костюм. Ватсон явился на Бейкер-стрит с двумя громадными пакетами и тающим на волосах снегом. Он шутил и смеялся, выставляя на стол фрукты, шампанское, торт, консервы, вакуумные упаковки с колбасной и сырной нарезкой, хлеб и, конечно же, маслины. Закончив, он долго и со вкусом целовал Шерлока, и их раскрасневшиеся лица отражались в большом настенном зеркале, увешанном светящейся гирляндой. - Ты хоть ел сегодня что-нибудь? – спросил Ватсон, когда у него сложилось впечатление, что Шерлок перепутал его язык с закуской и вот-вот проглотит его. Кудрявое недоразумение пожало плечами, и Джон был вынужден оторваться от своего увлекательного занятия, чтобы соорудить из пары кусочков колбаски и сыра нечто напоминающее неправильный сандвич и запихнуть его Шерлоку в рот. Вскоре туда отправился сандвич с тунцом. Затем Джон откупорил одну из бутылок и разлил шампанское по фужерам. Он чокнулся с Шерлоком и сказал: - Ещё не полночь, и пока не время загадывать желания, но я всё равно хочу сейчас выпить за то, чтобы следующий год мы с тобой провели вместе, - глаза его не врали, он действительно хотел этого. Шерлок пил пузырящийся напиток и стремительно хмелел. Настроение его становилось не менее игристым, чем напиток. Он обнял Джона, лукаво заглядывая ему в глаза и спросил: - Может, потанцуем? - С удовольствием, - Джон включил музыкальный центр и выбрал канал, по которому крутили рождественские песни. Рука в руке, бедро к бедру, они провальсировали пару кругов по гостиной и, не сговариваясь, устремились в спальню Шерлока. Тщательно выглаженный пиджак был небрежно сброшен на пол, та же участь вскоре постигла и брюки. Вдогонку полетел свитер Ватсона и его джинсы. Две пары рук расстёгивали пуговицы на рубашках, то и дело отвлекаясь на то, чтобы погладить разгорячённую кожу. Наконец, рубашки тоже полетели в груду вещей, усеявших пол, а их разоблачившиеся обладатели рухнули на кровать. Трусы из мягкого трикотажа, подобно последней броне, ещё прикрывали самое сокровенное, но Джон не торопился стаскивать их с Шерлока. Ведь впереди у них была целая ночь, и он не хотел спешить. Он хотел насладиться негой этого прекрасного податливого тела, медленно выцеловывая каждый дюйм мраморной кожи, высосать весь нектар из этих дивных губ, защекотать своим языком соски на груди, легонько трогая напрягшийся член Шерлока через тонкий трикотаж, довести его до жалобного скулежа и непроизвольных подёргиваний, и лишь тогда стащить с него промокшие и спереди и сзади трусы. Вылизать его восхитительную задницу, перепачканную омежьей смазкой, слушая, как он стонет и умоляет трахнуть его, и лишь тогда засадить ему по самые яйца… Шерлок едва не кончил, ещё тогда, когда Джон гладил его. Он был уже весь мокрый, когда Ватсон, наконец, стянул с него трусы и перевернул на живот. Влажный чуть шершавый язык альфы прошёлся по его ягодицам и приблизился к анусу, доводя до критического градуса возбуждения… Как же хотелось Шерлоку, чтобы эта сказочная новогодняя ночь длилась вечно… Но любая сказка рано или поздно заканчивается, часы бьют полночь, и карета превращается в тыкву, а царевна - в лягушку… Они находились в другой сказке, поэтому телефон Ватсона завибрировал в кармане его джинсов в самый неподходящий момент. - Чёрт побери, почему ты не отключил его?! – выругался Шерлок. Ещё бы! Такой облом на самом интересном месте… - Джон, пожалуйста, не отвечай, - попросил он, но Ватсон уже не мог думать ни о чём другом, кроме своего истошно вопящего мобильного. - Извини, я должен ответить, вдруг это что-то важное, - Джон выскочил из постели, выудил из кармана телефон и пошлёпал на кухню. Оттуда донеслись обрывки фраз, не сулившие Шерлоку этим вечером ничего хорошего: - Сколько? Панадол давала? Горло проверила? А лёгкие? Я не могу… Мы же договаривались… Мне неудобно подводить людей… Ладно. Джон возник в дверном проёме и, виновато пряча глаза, сказал: - Прости, я должен уехать. У Шарлотты поднялась температура, - он накинул на себя рубашку и начал застёгивать на ней пуговицы. - Почему? С девочкой ведь находится Сара, которая тоже врач. - Шерлок, пойми, это же моя дочь, и я не смогу оставаться здесь и развлекаться, зная, что она больна, - Джон уже надел брюки и натягивал свитер. - А тебе не пришло в голову, что Сара могла соврать? Неужели ты не понимаешь, что она манипулирует тобой, пользуясь твоей любовью к дочери? – Шерлок стал заводиться, потому что ему уже осточертела эта ситуация, ему надоело терпеть и ждать непонятно чего. - Ну знаешь ли?! – задохнулся от возмущения Джон. – Да, я люблю своего ребёнка и не тебе винить меня в том, что мы оказались в подобной ситуации. Если бы ты тогда родил… - Если ты сейчас уйдёшь, то можешь больше не возвращаться, - вырвалось у Шерлока, терпение которого оборвалось. Он вскочил с кровати и, накинув на плечи халат, коршуном набросился на Джона, схватил его за плечи, встряхнул. Он был сейчас похож на безумца: пылающие щёки, всклокоченные волосы, лихорадочно блестящие глаза… - Не заставляй меня выбирать между тобой и моим ребёнком, - тихо сказал Ватсон и, стряхнув с себя руки Шерлока, повернулся и пошёл к двери. - Ты давно уже сделал свой выбор. Всё кончено, Джон, - полетело ему в спину. Лишь хлопок входной двери был ответом омеге. Шерлок взглянул на часы. Было десять вечера, оставалось ровно два часа до нового года… Ничего не скажешь, хорошо проводили уходящий год… В спальне делать было нечего, и Шерлок поплёлся в гостиную. Стол, уставленный закусками и выпивкой, тоже не вызывал у него энтузиазма. Плевать на этот чёртов праздник! Он займётся делом, ведь только так он сможет отвлечься от очередной душевной раны, нанесенной ему Джоном. В конце концов, чем по большому счёту новогодняя ночь отличается от любой другой? Шерлок решил, что если переживёт без Джона эту ночь, то обратно его не примет. Не обращая внимания на музыку и звонкие голоса, доносящиеся из соседних квартир, он отключил телефон и принялся колдовать над своими колбочками и пробирочками. Когда за окном забрезжил тусклый неприветливый зимний рассвет, Шерлок оторвался от окуляра микроскопа. Снова отрицательный результат. Содержимое пробирок отправилось в раковину, а они сами в мусорное ведро. Шерлоку стало ясно, что в этих кустарных условиях он не сможет создать ничего путного. Ему нужна была настоящая лаборатория, оснащённая по последнему слову техники.

***

- Боюсь, что ничем не могу помочь вам, - суровый менеджер по подбору персонала неодобрительно взирал с высоты своего служебного положения на этого глупца, явившегося устраиваться в их научно-исследовательский центр без рекомендации с предыдущего места работы. Однако высокий кудрявый омега не спешил подниматься со стула и убираться восвояси, вот нахал! Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл высокий стройный омега лет тридцати с небольшим на вид. Его полуулыбка успокаивала. Голубые глаза внимательно изучали Шерлока. Вошедший подошёл к «столоначальнику» и вежливо поинтересовался: - Почему ты не предложил нашему новому сотруднику снять пальто и выпить кофе? - Он не может стать нашим сотрудником, потому что у него нет необходимых рекомендаций, - ответил бета. - Главное, чтобы был диплом химика и необходимые навыки, – заявил омега, больше похожий на киноактёра, чем на учёного. Шерлок протянул ему свои бумаги. Эндрю удивился, увидев диплом об окончании Лондонского университета с отличием по специальности биохимия десятилетней давности. За это время знания мистера Холмса явно успели устареть, если только он не занимался самообразованием. Эндрю не спешил отказывать этому посетителю, потому что, кроме необходимого всякому учёному упрямства, в нём было что-то ещё. Когда тот протянул ему свой диплом, Энди заметил на его руках ожоги разной степени давности. Явно от химикатов. Экспериментировал дома? Интересно, над чем? Определённо, этот странный омега заслуживал его внимания, а вот бету стоило спровадить, чтобы не мешал их разговору. - Персонал нужен в лабораторию, которой я руковожу, поэтому я хочу лично побеседовать с этим кандидатом, а потом уже решить, стоит ли брать его на работу. Джеффри, принеси нам, пожалуйста, по чашечке кофе, - бета скривился, как среда на пятницу, но всё же пошел выполнять поручение. – Мистер Холмс, снимайте пальто и шарф, я повешу их в шкаф. Разговор будет долгим, - Энди спрятал стильное пальто и сел в насиженное бетой кресло. Мистер Холмс снова уселся на стул и стал разглядывать его. Он не выглядел нисколько смущённым, напротив, со стороны могло показаться, что это он принимает просителя. Старая метка на шее выглядывала из-под расстёгнутого воротника рубашки, но при этом на пальце омеги не было обручального кольца, зато виднелся слабый след от него. Значит, недавно расстался с мужем. Дорогая обувь, костюм от модного дизайнера и наручные часы стоимостью со скромный автомобиль. Не похоже, чтобы он нуждался в деньгах. Если его привела сюда лишь скука, то ему здесь нечего делать. Однако взгляд его аквамариновых глаз выдавал ум и проницательность, поэтому Эндрю не стал хитрить и спросил напрямик: - Мистер Холмс, зачем вы пришли к нам? От того, насколько честным будет ваш ответ, зависит ваше будущее. - Мне нужна эта работа, - произнёс Шерлок. Слишком быстро. Стандартный ответ. Не то. Нужно сформулировать вопрос по-другому: - Зачем она вам нужна? Какова ваша цель? Шерлок некоторое время колебался, а затем решил сказать правду, ведь терять ему всё равно было нечего: - Я хочу синтезировать препарат, который поможет освободить омег от того унизительного, близкого к домашним животным, положения, в котором они сейчас находятся, - открытая улыбка его потенциального работодателя подтвердила то, что Шерлок не зря доверился этому человеку. - Над этим вы работали у себя дома? Шерлок кивнул и тут же услышал ответ, который был так ему необходим: - Вы приняты. - Насколько я понимаю, мистер… - Хэмилтон. - … это совпадает с тематикой, которой занимается ваша лаборатория? Поэтому вы ищете новых сотрудников лишь среди омег? Если альфы узнают, над чем вы здесь работаете… - Нас быстро разгонят. Думаю, вы понимаете, что перед тем, как попасть в лабораторию, вам придётся дать подписку о неразглашении коммерческой тайны, коей является тематика нашей работы, - Шерлок кивнул в знак согласия, радуясь тому, насколько ему сегодня повезло. – Официально вы будете числиться лаборантом, ведь на большее при таком послужном списке, вернее его отсутствии, вы не можете претендовать. На вопросы знакомых и родственников советую отвечать, что вы работаете лаборантом и получаете минимальный оклад. Вернулся насупленный бета с двумя бумажными стаканчиками кофе в руках. Мистер Хэмилтон, вздохнув, открыл крышечку на своём стаканчике: - Джеффри, я же просил две чашки кофе, а не эту бурду из автомата в коридоре. - В нём всё равно есть кофеин, - примирительно сказал Шерлок и отхлебнул из своего стаканчика, заслужив тем самым прощение беты. - Джеффри, я беру мистера Холмса лаборантом, пожалуйста подготовьте все необходимые документы, - отхлебнув пару глотков горячей горькой дряни из стаканчика, Эндрю встал из-за стола и протянул Шерлоку руку. - Добро пожаловать, мистер Холмс, увидимся в следующий понедельник, а сейчас я должен вернуться к работе. Шерлок пожал узкую тёплую ладонь и улыбнулся, представив, как будет ворчать родня по поводу его недостаточно интеллигентной работы. Мистер Хэмилтон вышел из кабинета лёгкой пружинистой походкой, оставив после себя шлейф необычного аромата и тайны. Интересно, кто он такой и почему работает здесь? Бета бухнул на стол стопку стандартных бланков, которые предстояло заполнить Шерлоку.