Помехи

      Цзяо-ту вдохнула свежий воздух, греясь в оранжевых лучах заката. Наступавшая ночь принесла с собой прохладу, но это девушку не смущало: от одного воспоминания о том, как рука Аракавы касается её руки, у неё внутри разливалось приятное тепло. Первый раз ещё мог быть случайностью, но второй?       Воспоминания о едких комментариях профессора Ивакары относительно её неспособности к критическому мышлению уже изгладились из памяти. Цзяо-ту предпочла бы, чтобы именно Аракава оценивал ее домашнюю работу: он бы проявил настолько больше понимания!       Ей пока не хотелось возвращаться домой: Мэй-ли и Лян непременно догадаются, что что-то произошло, и начнут выпытывать у неё подробности. И момент, когда одна рука касалась другой, больше не будет принадлежать ей одной. Она хотела насладиться им ещё немного.       Впереди был парк. Проигнорировав знак на воротах — она всё равно смогла прочитать его только наполовину (там было что-то насчёт «закрыто», но ведь только кролики боятся предупреждающих знаков), Цзяо-ту перемахнула через низкий забор и последовала за изгибом гравийной дорожки, ведущей в глубину парка.       Здесь было мирно — будто само место оказалось спрятано от огней города и дорожного гула. Она нашла удобное местечко у дерева гинкго, уронила сумку и села, прислонившись спиной к стволу. Дерево напомнило ей о доме.       Нельзя сказать, что она тосковала по дому. Она прожила в Токио уже почти год и говорила с родными каждые выходные. Но город всё ещё отталкивал её, словно она была чужаком, которому здесь не место.       Солнце исчезло за горизонтом, начали появляться первые звёзды. Цзяо-ту знала, что они были фальшивыми. Прежние звёзды никогда особенно её не интересовали, но теперь, когда они исчезли, она страшно скучала по ним.       Тянь знал имена всех звёзд, и созвездий тоже. Однажды она ходила смотреть на звёзды с ним и Цинь, когда они выбрались за город на выходные. Но у озера водились комары и огромные жабы, от которых бывают бородавки, да и ветер в деревьях завывал человеческими голосами. Вскоре она убежала обратно в дом, где у тёти её уже ждал горячий чай, а Цзян смотрел старый фильм с драками кун-фу. Теперь она жалела, что не задержалась на озере, чтобы провести как можно больше времени с Тянем и Цинь, пока у неё была такая возможность.       И всё-таки эти новые звёзды были не так уж плохи. Цзяо-ту слышала (конечно, это были только слухи), что поддельные звёзды — это на самом деле души людей, забранные Вратами. Она задумалась, видят ли Тянь и Цинь, где бы они ни были, эти звёзды. Или их души сейчас с ночного неба приглядывают за семьями, которые они оставили здесь? Эта мысль успокаивала её.       Она осматривала небо, пытаясь найти любимую звезду. Вон она — выглядывает из-за высокого офисного здания. Цзяо-ту не знала, почему ей так нравится именно эта звезда: может, потому, что она появилась одной из первых, после того как настоящие звёзды исчезли; может, потому, что она была там всегда, хотя слишком многие звёзды упали за последние десять лет; может, потому, что иногда ей казалось, что эта звезда сияет ярче остальных.       Как раз сейчас она сияла ярко.       «Интересно, нравится ли Аракаве смотреть на звёзды?»       Она улыбнулась. ***       — Он здесь, — тихо зазвучал в наушнике ровный голос Инь. — Один.       — Я вижу его, — шепнул Хэй в микрофон. Из своего укрытия в кроне большого дерева он мог хорошо разглядеть человека, ждущего у питьевого фонтанчика. К счастью, тот пришёл вовремя: у Хэя было только полчаса на перерыв.       На первый взгляд, во внешности человека не было ничего угрожающего: он был полным, сутулым и беспрестанно приглаживал жидкие волосы нервным жестом. Но внешность бывает обманчива.       Хэй беззвучно спустился с дерева и приблизился к контакту. Мужчина не отрываясь смотрел на гравийную дорожку, ведущую ко входу в парк, и был совершенно не готов услышать за своей спиной голос Хэя.       — Ты его принёс?       — Чёр… — человек проглотил ругательство, обернувшись, и Хэй увидел, как широко распахнулись от страха его глаза, когда из темноты перед ним вынырнула белая маска. — Кто… Кто ты? Хэй проигнорировал вопрос.       — Объект?       — Верно. Он у меня, — мужчина порылся в кармане штанов и извлёк оттуда маленькую флешку, но не отдал её. — Моя оплата?       — Перевожу деньги, — откликнулся голос Мао в ухе Хэя.       — Проверь свой счёт, — равнодушно сказал Хэй.       Мужчина тут же схватился за телефон. Несколько щелчков — и он нахмурился.       — Это только половина оговоренной суммы!       — Ты получишь остаток, как только мы проверим то, что ты принес.       Хэй сделал два шага вперед и протянул руку в чёрной перчатке. Он уже стоял достаточно близко, чтобы схватить мужчину и ударить мощным разрядом тока, если тот с отчаяния на что-нибудь решится.       Мужчина попятился, обливаясь потом, несмотря на прохладную ночь, но затем вновь бросил взгляд на свой телефон. «Страх и жадность — главные стимулы для человека», — с отвращением подумал Хэй.       Мужчина уронил флешку в раскрытую руку Хэя — и тот спрятал флешку в карман.       — Как долго… — начал говорить мужчина.       — Хэй, влево.       Хэй подчинился команде Инь ещё до того, как разум успел её осмыслить. Едва он упал на землю, что-то просвистело в воздухе над его головой. Фонтан разлетелся дождём из цементной крошки и воды. Где-то за спиной закричал мужчина.       — Мао, уводи отсюда контакт — он ещё может нам понадобиться. Я позабочусь о контракторе, — не дожидаясь ответа, Хэй поднялся на ноги и бросился к деревьям, петляя то вправо, то влево. Следующий воздушный удар пришёлся в ствол дерева гинкго прямо перед ним.       Он слышал преследователя. Контрактор был уверен, что гонит добычу в ловушку: испуганный кролик ищет убежища в деревьях. Он ошибался. Чёрный Жнец родился в одном из самых тёмных уголков джунглей; это были его охотничьи угодья.