Помехи

      — В соответствии с базой данных Интерпола, контрактор SY-573 был гражданином Китая, работавшим на китайское министерство государственной безопасности, — сказал Сайто, указывая на белую доску, где фото, сделанное камерой безопасности банка, было приколото рядом с фотографией одного из погибших контракторов, поступивших в морг. На обоих фотографиях был изображён мужчина с восточноазиатскими чертами лица. — Псевдоним — "Фэн"*.       Мисаки нахмурилась:       — MГБ? Ты уверен?       Сайто кивнул:       — У нас нет никаких сведений о TX-788, — он указал на другую фотографию на доске, с лежащим на столе судмедэксперта европейцем. — Однако, согласно анализу Оцуки, его деятельность часто коррелировала с активностью SY-573 в течение последних двух лет. Предполагается, что они были давними партнерами.       Мисаки в задумчивости опустила взгляд на стол. Ну, раз их убил Хэй, то было ещё менее вероятно, что он работает на МГБ.       — Хм, — сказал Коуно, — китайские шпионы... и наша свидетельница тоже китаянка? Совпадение?       — Её данные проверили, — возразил Мацумото. — Она перешла на третий семестр в Токийский технологический институт. Участник программы студенческого обмена LAOTSE.       — Вы говорили с кем-нибудь из её преподавателей или сокурсников? — спросила Мисаки. — Подделать данные о зачислении не слишком трудно. — Если бы она знала, на какой факультет якобы зачислен Ли Шеньшунь, то при проверке записи наверняка показали бы, что он был трудолюбивым студентом с умеренной курсовой нагрузкой и средними оценками, никогда не пропускавшим занятия — и при этом никто во всем кампусе не мог сказать ей, как он выглядит.       — Пока нет.       — Хм... зачем бы ей слоняться вокруг места преступления после того, как всё закончилось? Мы не нашли там ничего опровергающего её показания. Я склонна считать, что она действительно оказалась во всё это замешана по чистой случайности, — если только она не осталась, чтобы встретиться с Хэем? Нет, она не могла знать, что Сайто приведёт его в качестве переводчика. — Коуно, ты получил стенограмму?       — Да, — Коуно раздал копии — несколько сшитых вместе страниц. — Я уже просмотрел её. Ли очень прилично перевёл; нет ничего относящегося к делу, что он бы упустил.       Мисаки пока отложила распечатку. Она могла доверять подчиненным — а после брифинга она сама прошерстит текст в поисках нюансов и подробностей.       — Хорошо. Вернемся к МГБ. За последние несколько лет я не помню ни одного случая, связанного с ними здесь, в Токио — и теперь внезапно появляются сразу два контрактора из МГБ? Что мы вообще знаем об их агентуре?       Сайто заглянул в свои записи.       — Не так много. На общемировой арене разведслужбы Китая почти не представлены — они так и не оправились после южноамериканского конфликта. Судя по всему, большинство их операций, вовлекающих контракторов — внутренние или же сосредоточены на контрразведке, на слежке за китайскими общинами за рубежом и прочими подобными вещами. И даже в этом они в основном полагаются на обычных людей.       — Таким образом, у них немного контракторов за рубежом и, насколько мы знаем, ни одного в Японии, но на эту встречу в парке они послали двоих. Почему?       Коуно пролистал стенограмму показаний Сюй:       — Свидетельница слышала разговор двух мужчин об ожидании и о флешке. Мы предполагаем, что эти двое были SY-573 и TX-788. Они говорили по-английски... потому что TX-788 был европейцем или американцем, и, вероятно, не знал китайского?       — Логично, — сказала Мисаки.       — Вся суть здесь во флешке, — продолжил Коуно. — Была ли она у них, или они только хотели её получить?       — Судя по описанию мисс Сюй, это звучало так, будто контракторы МГБ там, в засаде, ждали BK-201. Если это так, то флешка была у него, и они хотели захватить её, — заговорил Мацумото.       Мисаки была на девяносто девять процентов уверена, что флешка была у Хэя, когда она разоваривала с ним вчера вечером, и он провоцировал её на обыск. "Не ты контролируешь ситуацию, а я..." — вот о чём говорил язык его тела. Она закусила губу, чтобы не покраснеть. Вероятнее всего, к настоящему моменту он уже передал флешку кому-то еще в организации.       — Тогда откуда она у него, и что он делал, прогуливаясь с ней в парке? — спросил Коуно.       — Нам всё ещё не хватает важной части этой головоломки, — сказала Мисаки, пытаясь изгнать из головы мысли о Хэе. — Держите глаза и уши открытыми. Я хочу знать, что было на этой флешке, и какое отношение она имеет к BK-201 и организации, на которую он работает. Если это всё...       — А, да, ещё кое-что, — сказал Мацумото. — В парке мы нашли два сотовых телефона, один — китайская модель, другой японский.       Мисаки выпрямилась на стуле.       — Китайский принадлежит одному из агентов МГБ?       — Э-э, вероятно, нет. Он фиолетовый, — поморщившись, пояснил её пожилой подчиненный. — Скорее всего, он принадлежит свидетельнице. Технический отдел на всякий случай его проверил. А вот другой телефон, вероятно, был у одного из наших мертвых контракторов — это дешевая предоплаченная модель, скорее всего, использовавшаяся для одноразовой связи.       — Хм, — Мисаки побарабанила пальцами по столу. — Дайте мне знать сразу же, если они что-нибудь найдут. * * *       Последняя пара у Цзяо-ту в этот день была у профессора Ивакары. Она окинула взглядом уже переполненную аудиторию в поисках соседки по комнате. Лонг Мэй-ли было легко заметить — ее ярко-красные очки выделялись в море мужских лиц. Мэй-ли убрала сумку с книгами с сиденья рядом с собой, и Цзяо-ту поспешила сесть.       — Где ты была? — зашептала Мэй-ли на китайском, как только Цзяо-ту села. — Ты могла сказать нам, если собиралась задержаться на всю ночь. Я готова была позвонить в полицию!       — Лян никогда не звонит, — возразила Цзяо-ту.       Мэй-ли закатила глаза.       — Так это Лян. А ты — это ты.       — К сожалению, я не могла позвонить — я потеряла телефон, — Цзяо-ту достала из сумки тетрадь. На самом деле она даже и не подумала позвонить соседкам по квартире и дать им знать, что с ней всё в порядке: события в парке и встреча с Тянем вытеснили любые обыденные мысли, которые у неё могли возникнуть прошлым вечером.       — О, нет! Мои родители убили бы меня, если бы я потеряла свой — а твой ведь намного лучше. Ты знаешь, где его потеряла?       Цзяо-ту пожала плечами:       — Может быть. Я собираюсь пойти и поискать его после пар.       — Та-ак... — начала Мэй-ли, протянув слово.       Цзяо-ту сделала вид, что не расслышала её за гулом пяти десятков других разговоров. Она до сих пор не придумала, что сказать Mэй-ли и Лян о том, где она была. Она сама не поняла, как пообещала Тяню, что никому не расскажет, что он в городе — никому с ним не знакомому, вроде тех же соседок по комнате.       Странно, насколько скрытным и почти параноидальным он стал. Она была уверена, что он дружил с этой женщиной-полицейским, но он отказался говорить о ней. С хозяйкой квартиры, подметавшей тротуар, когда они утром направлялись на железнодорожную станцию, он вёл себя по-старому вежливо, напоминая о своей прежней дружелюбной манере, но у Цзяо-ту сложилось впечатление, что это напускное.       А потом была девушка в табачной лавке — Тянь, очевидно, знал её хорошо, потому что он принес ей миску супа, оставшегося с прошлой ночи, и девушка отреагировала так, будто это было обычным делом. Но познакомил их друг с другом он только после вопроса Цзяо-ту, и даже тогда лишь сказал: «Цзяо-ту, это Инь. Инь, это Цзяо-ту», — и тут же пошел к станции, заставив Цзяо-ту бежать следом за ним.       К счастью, она была спасена от необходимости отвечать Mэй-ли: в аудиторию вошёл Аракава. Вместо того, чтобы занять свое обычное место на первом ряду, Аракава включил проектор и запустил лекцию Ивакары.       — Эй? — спросила Мэй-ли. — Где Ивакара?       — Черт, что случилось с его глазом? — задал вопрос парень, сидящий рядом с Цзяо-ту. Мэй-ли и Цзяо-ту ахнули. Левый глаз Аракавы заплыл и украсился фингалом.       — Вчера вечером он был в порядке, — сказала Цзяо-ту.       Её сосед с намеком поднял бровь:       — Вчера вечером?       Она ударила его по плечу:       — В часы для консультаций у Ивакары, Танака-извращенец!       Шум в зале значительно усилился, когда студенты заметили синяк под глазом Аракавы, но затем утих, стоило ему начать лекцию. Он не объяснил отсутствие Ивакары, сказав лишь, что профессор нездоров.       — Он может остаться нездоровым сколько угодно, — прошептала Мэй-ли и наклонилась вперед так, что почти легла на парту, не сводя глаз с Аракавы. Цзяо-ту кивнула в знак согласия. * * *       — Я никогда не думала, что волновые функции могут быть настолько сексуальны, — вздохнула Мэй-ли, когда они вышли из аудитории.       — Волновые функции всегда сексуальны. Могу я одолжить твой телефон?       Мэй-ли закатила глаза, но вытащила телефон из кармана:       — Боже, ты такой ботан. Держи — но поторопись, у меня еще лабораторная по биологии. Кому ты звонишь?       Цзяо-ту взяла телефон. Экран был повреждён, и на нём почти невозможно было что-нибудь прочитать, но она ничего не сказала; она знала, что Мэй-ли не могла позволить себе новый телефон и отличалась чувствительностью к подобным вещам. Цзяо-ту подошла к выходу из коридора и присела на корточки, роясь в сумке. Искомое она нашла на самом дне, погребённым под многочисленными квитанциями, фантиками от жевательных резинок и другого мусора.       «Полиция». * * *       Мисаки сняла колпачок с ручки и подчеркнула пару строк в стенограмме. Коуно был прав: Хэй действительно очень точно перевел показания Сюй. Он даже упомянул флешку, отчего Мисаки усомнилась, а было ли это и вправду так важно, как они думали. С другой стороны, учитывая, что у полиции в руках нет ни самой флешки, ни понятия о том, что на ней за информация и насколько она важна, то одно только знание о том, что флешка существует, ничем им не поможет.       Он не выпустил из перевода ничего, кроме пары реплик, которые казались совершенно личными. Именно на этих строках и сконцентрировалась Мисаки. На первый взгляд, слова были абсолютно безобидные — но не было ли в них скрытого смысла? Кода, который могут распознать только определённые оперативники? Она была почти уверена, что Сюй действительно была кузиной Хэя — его реакция говорила сама за себя. Но Коуно прав, подозрительно, что единственным свидетелем инцидента с участием китайских резидентов была китайская же студентка по обмену... имеющая личную связь с BK-201.       Во-первых, Сюй спросила Хэя, почему он так удивился, узнав, что она учится в Токийском технологическом институте, и он ответил, что он не удивлен. Может ли это намекать на причину, по которой Сюй была в Токио? Могло ли "учиться в Токодай" оказаться кодом какого-то определенного типа миссии? ...Или он просто не ожидал, что его кузина учится за рубежом, да еще в таком престижном вузе?       Мисаки постучала ручкой по столу. Следующие строки были несколько более подозрительными: Сюй подумала, что это незаконно — находиться в парке после закрытия, и Хэй заверил, что её за это не арестуют. Мисаки легко могла заподозрить, что Сюй на самом деле спросила, есть ли у полиции хоть малейшие основания подозревать её (или Хэя) в причастности к инциденту, и он ответил ей, что она может говорить без опаски. Эта версия звучала правдоподобно, но ни в коем случае не была окончательной.       Мисаки обратилась к последней странице стенограммы.       Сюй: "Не знаю, что бы я делала, если бы тебя здесь не было, Тянь".       Что если Сюй была там, чтобы встретиться с агентами МГБ? Ситуация вышла из-под контроля, и они убили бы ее, если бы Хэя не оказалось поблизости? Нет, он был слишком удивлен, увидев ее, когда Сайто вернул его в парк. Если бы Сюй встречалась с контракторами, безусловно, Хэй заметил бы ее и поговорил бы с ней до того, как её обнаружила полиция. Предположение Мацумото, что агенты МГБ были там в засаде на BK-201, по-прежнему было самым осмысленным. Сюй оказалась не в том месте и не в то время, и она была благодарна, что ее кузен успокоил её, вот и всё.       Тянь. Было ли это очередным кодовым именем или псевдонимом? Или... настоящим именем Хэя? При мысли об этом Мисаки почувствовала легкое волнение. Переводчик оставил сноску: слово «Тянь» на мандарин означает «небо». Она улыбнулась сама себе: имя походило на характер Ли — открытое, чистое, честное. Потом она вспомнила, что Ли был не настоящим, и улыбка померкла.       Последние строки были наиболее загадочны.       Сюй: ".. Мне было страшно даже звонить в полицию. Я была маленьким испуганным кроликом. Дедушка бы стыдился за меня.".       Ли: "Не стыдился бы. В страхе нет ничего постыдного. Тебя могли убить, если бы ты себя выдала. Даже драконы не неуязвимы".       Мисаки взяла ручку и дважды подчеркнула слова "кролик", "дедушка" и "дракон". "Дедушка" может быть отсылкой к её настоящему деду; но также это может быть позывной начальника их организации. Она провалила миссию, и руководство будет недовольно. Мисаки предположила, что то, что Сюй назвала себя испуганным кроликом, имело смысл, так как была напугана, словно кролик, но почему Хэй упомянул драконов? Это не вписывалось в контекст их разговора или в ситуацию вообще.       Она вздохнула и вернулась к началу стенограммы. Может быть, еще одно прочтение поможет. Она была на полпути, когда Мацумото и Коуно прервали её. Коуно нёс стопку бумаг толщиной в полдюйма, а Мацумото — единственный листок.       — Это то, что нам удалось извлечь из телефонов, — сказал младший. — Фиолетовый определенно принадлежит Сюй: там полно фотографий, музыки и текстов. Файлы типичной студентки — нечего инкриминировать, — он передал стопку бумаг Мисаки, и она пролистала страницы. Первая половина стопки состояла из фотографий, на многих из которых появлялась и сама Сюй.       — А она очень миленькая, — прокомментировал Коуно.       Мацумото отвесил ему подзатыльник:       — Прекрати, она свидетель по серьезному делу.       И кузина Чёрного Жнеца. Под фотографиями были страницы текста.       — Тут половина на китайском, — сказала Мисаки.       — Я могу ещё раз зайти в посольство, — предложил Коуно.       — К чёрту посольство, — Мисаки потерла виски. Подчиненные поняли её с полуслова.       — А, — сказал Коуно, — Если здесь замешано МГБ...       — Мы не хотим сливать информацию китайцам, — закончил Мацумото.       — Хм. Возможно, овчинка выделки не стоит, поскольку похоже, что Сюй во всё этом вообще не замешана. Что это? — Мисаки вытащила несколько страниц — покрывающая их тарабарщина не напоминала ни один из известных ей языков или алфавитов.       Коуно пожал плечами:       — Технари сказали, что это полная бессмыслица — вероятно, какой-нибудь поврежденный файл, который она скачала случайно.       Мисаки сложила страницы в стопку:       — Хорошо. А как насчет другого телефона?       Мацумото передал ей свой листок.       — Определённо одноразовый. Ни единого номера в списке контактов. Ни единого вызова, входящего или исходящего. Всего одно текстовое сообщение, полученное вчера в 18:07 с другого предоплаченного телефона, который в настоящее время не в сети.       Мисаки прочла одну строку. Она была на английском языке:       Парк рядом с Toкoдай. Ищите питьевой фонтанчик. — Дракон.       — Это похоже на инструкции агентам МГБ о том, где найти BK-201, — сказал Коуно. — Но довольно неопределенные.       — Нет, если они использовали куклу, — сказал Мацумото. — Там был питьевой фонтан; во время боя в парке он оказался разрушен. Может быть, флешка была спрятана в нём?       Мисаки не интересовал питьевой фонтан, в центре её внимание было единственное слово:       — Дракон?       — Позывной, — сказал Коуно. — Но чей?       — В этом-то и вопрос, — сказала Мисаки. Даже драконы не неуязвимы. Тонкая ниточка, но все-таки ниточка. Просто одного этого недостаточно, чтобы идти к начальнику или привлекать остальную часть команды, не рискуя скомпроментировать Хэя. Черт побери. Она начинала жалеть о заключённом с ним соглашении.       Она отослала подчиненных и подвинула к себе стопку распечаток с телефона Сюй. Тексты она отложила в сторону и начала с фотографий. Хотя она не ожидала ничего найти — особенно если учесть, что "Дракон" общался с агентами МГБ посредством одноразовых телефонов, — но посмотреть стоило.       На большинстве фотографий была одна и та же группа друзей в различных местах по всему Токио, но некоторые снимки были сделаны в Китае. В частности, одна из таких фотографий лежала перед ней. На снимке пожилой человек лет примерно шестидесяти обнимал Сюй и молодого человека, выглядящего чуть старше её. Все трое были явно связаны узами родства — дед Сюй, наверное, и её брат или другой молодой родственник? Молодой человек был более коренастого телосложения, чем Хэй, но черты его лица были теми же самыми. Да и старший... убрать образовавшиеся от улыбок мимические морщинки, пигментные пятна и несколько десятилетий, добавить пару дюймов роста — и она с лёгкостью сможет себе представить, что это "Ли" позирует перед камерой, широко улыбаясь.       Они стояли перед стенными панелями, увешанными фотографиями. Судя по униформе людей на фотографиях, Мисаки подумала, что они, вероятно, принимали участие в турнире боевых искусств. Трудно было их ясно разглядеть — всё-таки фотографии внутри фотографии, но на одном кадре, прямо над головой молодого человека, были два мальчика, положившие руки друг другу на плечи. Один мальчик держал кубок. Она подумала, что этот мальчик был младшей версией брата или родственника Сюй — обе улыбки были почти одинаковы. А другой... она прищурилась, но было слишком трудно что-то рассмотреть. Интересно, смогут ли в лаборатории увеличить изображение, или оно всё же окажется слишком зернистым...       Мисаки всё ещё была увлечена разглядыванием фотографии, когда зазвонил её телефон. ------------------------------------------------------------------------------- *Перевод с китайского: Фэн — ветер