Помехи

      Когда Мисаки приехала, Сюй уже сидела в кафе, помешивая кофе и беспокойно оглядываясь. Доброжелательно улыбаясь, Мисаки подсела к ней за столик и положила на него сотовый. Как и сказал Мацумото, телефон был ярко-фиолетовый. Он забыл упомянуть только о маленьком брелке — пластиковом зеленом драконе.       — Спасибо! — Сюй схватила трубку и первым делом кинулась проверять сообщения.       — Надеюсь, ты не пропустила ничего важного. Чай, пожалуйста, — сказала Мисаки подошедшей официантке.       — Нет. Моя соседка по комнате интересовалась, где я была всю ночь. — Сюй бросила телефон в сумку, лежащую рядом с ней на лавке. Ей стоило поработать над грамматикой, да и акцент было непросто понять, особенно по телефону. Но Мисаки с облегчением обнаружила, что теперь, когда Сюй не находится в состоянии шока, ее японский вполне сносен.       — Ты не пошла домой?       Сюй покачала головой.       — Я была слишком расстроена, так что брат отвел меня к себе.       Логично, решила Мисаки. Хэй не спустит с нее глаз до тех пор, пока не будет уверен, что она никому не расскажет. Однако она удивилась, что он все еще не стер Сюй память. Просто не успел? Или прислушался к ее совету подождать?       — Наверное, здорово, когда рядом кто-то из родных. Счастливое совпадение, что твой кузен работает рядом с парком.       — Ага. До сих пор не могу поверить, что это действительно он, — Сюй с отсутствующим видом помешала кофе.       — Я так понимаю, ты не знала, что он в Токио?       Сюй уставилась в свою чашку.       — Он попросил никому не рассказывать, что мы встретились... но так как вы уже знаете... — Она подняла взгляд на Мисаки. — Наверное, ничего страшного, если я поговорю с вами?       Официантка принесла Мисаки чай. Она поблагодарила и, подув, сделала глоток.       — Думаю, ничего страшного.       Сюй снова перевела взгляд на чашку.       — Я не видела его десять лет — я думала, что он умер, вся наша семья так думала. А потом я сталкиваюсь с ним в Токио, и он ведет себя так, будто хочет как можно меньше со мной общаться.       — Уверена, это не так, — солгала Мисаки. — Наверное, он просто поражен вашей неожиданной встречей. — Внутренний голос подсказывал, что она вступает на тонкий лед, но она предпочла его проигнорировать. — Почему... почему вы думали, что он умер?       — Его родители погибли, а он и Цинь исчезли. Власти сказали нам, что они тоже мертвы.       — Цинь?       — Его сестра. На год младше меня, — пояснила Сюй.       — Помню, он рассказывал мне про сестру, — Мисаки мало думала о разговоре с Хэем в ту ночь, когда он готовил ей ужин, а потом она выяснила, что он и есть ВК-201. Ей казалось, что все это было притворством. Она вспомнила краткую тень грусти на его лице, когда он упомянул сестру. Возможно ли, что что-то из того, что он ей рассказал, было правдой?       Сюй подалась вперед, не отрывая взгляда от Мисаки.       — Да? А он сказал, где она?       Мисаки покачала головой.       — Ох, — Сюй откинулась назад на скамейку. — Он ничего мне о ней не рассказывает. Сердится каждый раз, когда я спрашиваю. Тянь никогда раньше не сердился.       — Люди меняются, — осторожно заметила Мисаки. — Я уверена, что за эти десять лет он через многое прошел, особенно после смерти родителей. Ничего, если я спрошу, как они погибли? — она была уверена, что уже знает ответ. Новоиспеченные контракторы переставали испытывать привязанность к другим людям — близкие друзья и члены семьи обычно становились их первыми жертвами.       Сюй снова помешала кофе, явно о чем-то раздумывая. Мисаки ждала. Наконец девушка пожала плечами.       — Не знаю. Врачи и полиция не смогли ничего выяснить. А Тянь не расскажет, хотя я уверена, что он знает. Я просто не понимаю, почему он не вернулся домой.       — Может, это слишком болезненно для него?       Сюй снова пожала плечами.       — Наверное. Но у него еще есть все мы. Сомневаюсь, что смогла бы провести десять лет в одиночестве, без родных рядом. Не понимаю, как смог он, — она сердито потерла глаза — Мисаки заметила готовые вот-вот сорваться слезы. — Простите. Не надо было мне увлекаться такими личными темами. Вы сказали, у вас есть еще вопросы насчет вчерашнего вечера?       — Мне просто нужно кое-что прояснить, — заверила Мисаки, немного разочарованная тем, что они так быстро свернули тему Хэя. — Мы все еще пытаемся понять, что именно делали мужчины, которых ты видела. Может быть, ты вспомнила что-то еще, помимо того, о чем уже рассказывала?       Сюй виновато покачала головой.       — Я стараюсь как можно быстрее забыть то, что случилось. Вы выяснили, кто это был?       — У нас есть зацепки, — туманно сказала Мисаки. — Ничего страшного, если не помнишь, просто хочу убедиться, что мы собрали всю возможную информацию. — Задав официальный вопрос по делу, она позволила себе снова вернуться к теме, над которой думала всю дорогу в университет. — Помнишь, я записывала наш разговор? Сегодня утром мы получили расшифровку, и мне кажется, переводчик кое-где ошибся. Получается какая-то бессмыслица.       Она достала копию и пролистала до последней страницы.       — Вот. — Мисаки повернула листок так, чтобы Сюй были видны обе части — японская и китайская. — Что означают последние строчки?       Сюй провела пальцем по японским иероглифам.       — Кажется, переводчик понял все правильно. Это ничего не значит.       — Почему Ли говорит о драконах? — надавила Мисаки. Если Сюй связана с Министерством безопасности, тогда Мисаки явно раскрыла карты — но вдруг осознала, что ей все равно. Она запоздало поняла, что не стоило использовать имя «Ли» — может, фамилия Хэя была «Сюй» или еще как-то. Но его кузина не заметила ничего странного.       — Он говорит не о драконах, а о том, что каждый человек боится.       Мисаки нахмурилась.       — Не вижу связи.       — Вы знаете, ммм... — Сюй посмотрела на потолок, подбирая слова. — О гороскопе? О китайском гороскопе?       — Ты имеешь в виду новогодних животных?       Сюй смущенно кивнула.       — Я должна была родиться после нового года — в год Дракона. Но мама считала, что драконы — животные для мальчиков, не девочек. Так что когда врач спросил, когда она хочет меня родить — потому что ей собирались делать... как же это? ну, операцию, не естественным путем — она решила, что в конце года, который был... — Сюй посмотрела в расшифровку, отыскивая нужное слово. — Годом Кролика. Из девочек получаются хорошие кролики, — она закатила глаза. — Так что мой день рождения — в год Кролика, хотя на самом деле я должна была родиться Драконом.       — Так Ли говорил об этом? — озадаченно спросила Мисаки.       Положив подбородок на согнутую руку, Сюй лениво помешала кофе.       — Брат всегда дразнил меня этим, спрашивал, не хочу ли я еще морковки и всякое такое. Ну, он и сейчас так делает. А я всегда отвечала, что хотела бы быть драконом, а не кроликом. И тогда однажды Тянь сказал, что если я хочу быть драконом, то должна просто им быть, — она улыбнулась, сильно напомнив при этом Ли. — Он всегда знал, что нужно сказать. С тех пор всегда, когда боюсь, я говорю себе, что я дракон, а не кролик. Это помогает.       Мисаки улыбнулась.       — Кажется, вы двое были очень близки.       — Ммм... Мы вчетвером были. Хотите, покажу кое-что? — Не дожидаясь ответа Мисаки, Сюй потянула завязки на сумке. Открыв ее, она вытащила потертую фотографию и положила на стол так, чтобы Мисаки было видно. — Не говорите Тяню, что я показала вам это, сомневаюсь, что ему понравится.       — Не буду, — пообещала Мисаки, с любопытством разглядывая снимок. Это была семейная фотография, снятая на берегу городской реки во время летнего праздника. Мисаки узнала старшего мужчину по снимкам из телефона Сюй — он стоял по центру рядом с женщиной, видимо, своей женой. Две пары помоложе стояли по обеим сторонам, а впереди взрослых расположились четверо детей: два мальчика и две девочки. Мальчишки были одеты в одинаковую черную форму школы боевых искусств, которую Мисаки заметила на других снимках, а девочки — в белые сарафаны.       — Это я и Цзянь, мой брат. — Палочкой из кофе Сюй указала на хмурую девчушку и одного из мальчиков. — А это Тянь и Цинь.       Второй мальчик был немного выше Цзяня. Он широко улыбался и держал за руку смеющуюся сестру.       — Это последний раз, когда мы были все вместе, — грустно сказала Сюй. — Врата появились спустя неделю, а еще через несколько дней Цинь и Тянь пропали, а мои дядя с тетей погибли. Это они. — Она указала на молодую пару, стоящую позади своих детей. — Сюй Ан и Ли Синькун.       Мисаки моргнула. Хэй использовал имя отца как псевдоним? Его на самом деле звали Ли? Хотела бы она знать, сам он его выбрал или имя ему присвоили. Фамилия Ли — одна из самых распространенных в Китае, это она знала.       — Почему ты здесь такая недовольная? — спросила она у Сюй, стараясь не выглядеть слишком заинтересованной в маленьком Ли.       Сюй пожала плечами.       — Даже не помню. Наверное, расстроилась, что мне надо было танцевать вместе с Цинь, вместо того, чтобы участвовать в показательных выступлениях с Цзянем и Тянем. Хотя я была ужасна что в одном, что в другом.       — Держу пари, Ли делал успехи в боевых искусствах, — неожиданно для себя улыбнулась Мисаки.       Сюй рассмеялась.       — Нет! Точнее, не совсем. Он отлично проявлял себя в показательных выступлениях, но никогда не выигрывал бои.       — Никогда? — удивилась Мисаки.       Сюй покачала головой, все еще улыбаясь.       — Он или проигрывал, или все его бои заканчивались... как это называется? Когда нет победителей и проигравших?       — Ничья?       — Да, вничью. Он не нападал на противника, только защищался. Дедушка всегда подначивал его драться серьезнее — дед руководит школой, где они учились — но он никогда не слушал. Наконец они серьезно поговорили. Не знаю, что Тянь сказал, но дед перестал выставлять его на турниры, только тренировал. И даже на тренировках Тянь никогда не пытался никого побить. Думаю, потому, что не хотел никому сделать больно, даже случайно. Мой брат выиграл несколько национальных наград, но даже сейчас он говорит, что это из-за спаррингов с Тянем, которые заставляли его изо всех сил сражаться за победу вместо ничьей.       Это было похоже на Ли. Мисаки смотрела на улыбающиеся лица на фото, на сплоченную семью, которой остались считанные дни. И, на самом деле, Ли был такой же жертвой обстоятельств, как его родители: место жизнерадостного мальчишки, который не хотел никому причинять зла, занял холодный бесчувственный убийца. Она не хотела знать, что случилось с его сестрой.       Сюй грызла деревянную палочку и задумчиво смотрела на Мисаки. Это выражение подозрительно напомнило ей Канами.       — А насколько хорошо вы знаете Тяня?       — Мы просто знакомые. — Мисаки отдала ей фото и отхлебнула чаю.       — А. Он сказал то же самое, когда я спросила про вас. Хотя нет, было еще кое-что. Он сказал, что считает вас красивой.       Мисаки едва не выронила чашку.       — Так и сказал?       Сюй невинно улыбнулась.       — Не прямо так, конечно. Я просто заметила, что вам наверняка пойдет вечернее платье, и он согласился, но добавил, что в костюме вы ему больше нравитесь.       Мисаки старательно проигнорировала приятное покалывание в позвоночнике. Неважно, что он сказал своей кузине. Контракторы — лжецы, не стоит об этом забывать.       — Где он видел вас в платье? — Определенно, улыбка Сюй напоминала ей о Канами.       — Первый раз мы столкнулись на вечеринке, которую устраивала моя подруга. Ли работал в кейтеринговой службе, а подруга заставила меня надеть платье, которое я сама бы ни за что не выбрала, — Мисаки старалась говорить равнодушно. — Мы просто знакомые, ничего больше. Постарайся не слишком дразнить его по этому поводу.       Сюй вздохнула.       — Не буду. Раньше дразнить его насчет девочек было весело, но теперь — нет.       — Может, он начнет походить на прежнего себя, если вы проведете больше времени вместе.       — Если проведем... — Сюй перевела взгляд на свой кофе. — Он сказал, что сегодня и завтра слишком занят на работе, чтобы побыть со мной. Наверное, в этом нет ничего страшного. Завтра у меня экзамен, так что мне в любом случае надо готовиться. Мы с Мэй-ли идем в библиотеку на весь вечер. Он обещал прийти в субботу, когда я буду общаться по Скайпу с родителями. Утром он не дал мне позвонить дедушке, но сказал, что в субботу будет готов поговорить со всеми. Я могу подождать два дня, — мрачно вздохнула она.       «В субботу он сотрет ее память, — эта мысль, как ни странно, не расстроила Мисаки. Она сомневалась, что Хэй или Сюй были по-настоящему счастливы, снова увидев друг друга. Наверное, в интересах Сюй лучше забыть, что ее двоюродный брат жив. — Теперь я сама начала думать, как контрактор. Прекрасно».