Непреложная клятва

Дамблдор смотрел на феникса. Не таков был его взгляд, как привыкли его ученики и последователи: не было ни хитрого прищура, ни искорок во взгляде. Только усталость. У Дамблдора не было семьи — он всех магов считал детьми, причем детьми глупыми, нуждающимися в присмотре и опеке. Он так устал. Альбус был уже не молод, а маги не стали умнее и прозорливее. Что будет с ними после его смерти, которая увы, не за горами? Некому было передать бразды правления, некому. Возможно, Альбус сам виноват, взращивая в своих последователях неумение самим принимать решения, он перегнул палку... А ведь Дамблдор хотел сделать как лучше. Он был добрым пастырем, трепетно отделял агнцев от козлищ и всегда различал волков в овечьих шкурах... Когда Альбус хотел построить новый мир с Геллертом, но оказалось, им не по пути. Дамблдор не хотел крови, не желал смертей. А свой новый мир Геллерт строил на костях. После заточения Геллерта Альбус стал искать себе преемника, и какое-то время ему казалось, что он нашел его — Тома Риддла, мальчика очень неординарного... Альбус надеялся, что выпавшие на его долю злоключения могут сделать его сильнее, но ошибся: мальчик пошел по скользкой дорожке. Он тоже пригодился, ведь управлять своей паствой без помощи овчарок представлялось Альбусу задачей неразрешимой... Но и Тому Риддлу пришло время уходить, когда родился Гарри Поттер, сын преданнейших соратников и учеников. Ему также предстояло закалиться в горниле страданий, Альбус часто думал о том, как Гарри будет любить и ценить магический мир после десяти лет не самой счастливой жизни. Он совсем не хотел страданий этого ребенка. Альбус вздохнул, вспоминая, какие аргументы он приводил Джеймсу и Лили. В половину из приведенных доводов Дамблдор не верил сам. Впрочем, Джеймсу польстило сравнение его сына с древним героем Кухулином, усыновленного его дядей, королем Фергусом, при живых родителях. Но и из Гарри не выйдет преемника для Альбуса. Уж слишком отлично его воспитание и образ от всего волшебного. Он не поймет, что, к сожалению или к счастью, маги по природе своей консерваторы и тот путь, что обычные люди могли пройти за сто лет, для них растянется на тысячелетия. Ничего с этим не поделаешь, можно только смягчить путь и не дать свернуть не туда. Именно поэтому, если какой-то маг в одиннадцать лет не попадает в школу, ему стирают память и подавляют магию — полностью сформированная личность вполне может разрушить баланс, установившийся в магическом мире, ведь взрослому почти невозможно поверить в сказку. Гарри придется пройти ту же процедуру, когда он выполнит свой долг, избавит мир от Волдеморта. Альбус не может позволить себе уйти, оставив его в живых. Что натворит с его стадом свора собак, оставшись без пастуха? Феникс Фоукс, слушавший исповедь Дамблдора, недовольно нахохлился на жердочке. Дамблдор взглянул в окно — занимался новый рассвет. *** Сириус не знал, что ему делать: одновременно хотелось и открутить голову Чарли, и ткнуть носом Джеймса в его родительскую несостоятельность. С Лили он бы тоже с удовольствием поговорил. Но приходилось оставаться на месте. Не стоило предпринимать что-либо без санкции Гарри, да и Ники нужно было пристроить. Ники попросила только об одном — не рассказывать ничего Гарри, пока она не устроится в новом для нее мире и не добьется чего-то сама. Похоже, мнение старшего брата много для нее значило. Сириусу ничего не оставалось, как согласиться с этим. У Ники имелись маггловские документы — в те времена у Лили еще была голова на плечах: она, несмотря на недовольство Джеймса, оформила всех своих детей официально в обычном мире. Ники осталась в особняке на Гриммо. Даже если здесь появятся Поттеры, они никого не найдут — дом умеет скрывать гостей своих хозяев не хуже Фиделиуса. Прикрытая магией дома и Кричера, Ники может стоять напротив собственного отца, но тот ее не заметит. Сириус взглянул на часы — надо было собираться. Через час пора быть на работе. Когда Сириус с ветерком, на любимом мотоцикле, счастливо избежав пробок, добрался до места работы, Гарри уже был на месте. Он, экспрессивно размахивая освобожденной три дня назад от повязки рукой, что-то объяснял своим ассистентам, Томпсону и Мак-Грегору. Мак-Грегор хмурился, Томпсон кивал. — А, мистер Блэк, — кивнул Гарри Сириусу, уже облаченному в униформу. — Подготовьте операционную, будьте так добры. Сириус кивнул. На работе они вели себя вполне вежливо по отношению друг к другу, но не более. После обеда во дворе больницы началось светопреставление. Кто-то орал на всю больницу. — Пустите! Пустите меня к нему! Сириусу показалось, что он узнал голос. Похолодев, он бросился к окну, опрокинув ведро с раствором хлорамина. Джеймс Поттер, в криво застегнутой куртке, пытается пробиться через крепких санитаров, мирно куривших во дворе до того, как он появился из ниоткуда. — Где этот ублюдок?! — кричал Джеймс. — Куда он дел мою Ники, трус? Дуэль! Весь свободный медперсонал больницы и все больные, способные ходить, прилипли к окнам. Кто-то признал в мужчине человека, называвшего себя отцом доктора Поттера, часть людей потянулась к телефонам — заснять эпическое действо, встречу доктора Поттера с отцом. Гарри уже спускался по лестнице. — Что случилось, мистер Поттер? — спросил он холодно. Повинуясь его взгляду, санитары отпустили Джеймса и отступили назад. Один из них пробормотал: — Не повезло доктору с семейкой. Гарри вздохнул. — Я просил не появляться на работе и не позорить меня? — спросил он, не ожидая, впрочем, адекватного ответа. — Где Ники? — спросил Джеймс, угрожающе надвигаясь и доставая палочку из кобуры на поясе. — Куда ты дел ее, сопляк? Сириус быстрее оленя ринулся вниз, надеясь успеть раньше, чем два Поттера всерьез займутся членовредительством. Впрочем, Сириус в таком случае поставил бы на Гарри. Гарри с интересом смотрел на Джеймса сверху вниз. — Как ты мог так поступить? — распалился Джеймс. — Ладно, сам ты отказываешься считать нас своей семьей. Хорошо, сделай то, что должен, верни мантию — и можешь быть свободен! Не маленький, как-нибудь проживешь, сам виноват... Гарри удивленно вздернул брови. Это что-то новенькое. — Но как у тебя совести хватило сбивать Ники с истинного пути? Она сбежала со школы; наверняка это ты посоветовал, чтобы нам досадить. — Ники уже большая девочка, — ответил Гарри. — И сама принимает решения. Если вам так уж нужно поговорить, встретимся после работы. Я немного занят, видите ли. — Нет, — прокричал Джеймс. — Мы поговорим сейчас! Ты украл у меня мантию, теперь дочь. Я не собираюсь этого терпеть. «Это бесполезно, — болезненно морщась, подумал Гарри. — У магов либо гранитные лбы, от которых отскакивает любая здравая мысль, либо Дамблдор их всех держит под каким-нибудь заклинанием...» — Мне ничего неизвестно о том, где находится Ники. Я попросил бы вас убраться, если есть что еще сказать — могу уделить вам полчаса после работы. Глаза Джеймса расширились. Он увидел, как по ступенькам крыльца сбегает Сириус Блэк. — Сириус? — спросил он, переводя взгляд с сына на друга. Он увидел, что оба они одеты в похожую униформу, и усмехнулся. — И давно ты знаешь о Гарри, предатель? Долго скрывал его от нас с Лили? Сириус молча сбежал по ступенькам и подошел к Джеймсу. — Прежде чем ты наговоришь лишнего и еще больше испортишь отношения с Гарри, чего ты, как мне кажется, просто жаждешь, прочти вот это, — и, достав из кармана брюк сложенный вчетверо листок, он сунул его в руки Джеймса. Джеймс автоматически развернул его и небрежно бросил взгляд. Его брови сдвинулись, и он вчитался в буквы гораздо более внимательно, а затем испепелил лист с помощью Инсендио. А затем он повернулся к Гарри и с ненавистью спросил: — Это твоя месть, мальчишка? Ты решил лишить меня и остальных детей? Ники ты перетянул на свою сторону, Чарли... Чарли сделал убийцей? Гарри, ничего не понимая, уставился на Джеймса. Тот лишь махнул рукой. — На счет своих драгоценных магглов не беспокойся. Им сотрут память, — он побрел к выходу из двора. Казалось, он резко постарел лет на двадцать. Сириус перевел взгляд с крестника на лучшего друга и обратно. — Ничего не понимаю, — пробормотал Гарри. — Что происходит вообще? Сириус развел руками. — В двух словах не объяснишь. Гарри мотнул головой: — Вечером. Все вечером. *** Когда Гарри добрался до дома после тяжелого рабочего дня, приправленного мрачными размышлениями на тему того, что от разговора о магии ему не отвертеться, он встретил у своего дома еще одного представителя волшебного мира. Это была молодая девушка, ровесница Гарри или чуть младше. Вся ее внешность буквально кричала о том, что она волшебница. На ней было нечто вязаное и длинное, совершенно невообразимого цвета, серьги в виде кисти мелких ягодок, а волшебная палочка была заткнута за левое ухо. Девушка улыбнулась, заправила за уши длинный локон пепельного цвета и обезоруживающе улыбнулась. — Здравствуй, Гарри, — сказала она, вскакивая со ступенек. — Я Луна Скамандер, заместитель Главы Отдела тайн. Гарри нечего было сказать, поэтому он приглашающим жестом указал на лестницу, предлагая зайти к нему домой.