***
Сделка проебана по причине неявки одной из сторон. Айзек бросает ключи на стол, швыряет пиджак в кресло и рычит, пытаясь развязать галстук. Дергает его, только туже затягивая, психует до тех пор, пока Джексон не подходит, ухмыльнувшись уголком губ, и не перехватывает его ладони руками. У Уиттмора кулаки сбиты в кровь, да и лицо не краше, но он спокоен, как удав. Помогает развязать галстук, осторожно скатывает его и кладет на стол. - Не злись, малыш. - Не злиться? Я похож на миллионера, Джекс – вносить за тебя залог каждый раз, когда тебе становится скучно жить?! - Мне скучно жить с тех пор, как мы расстались. И снова все по кругу. От этого мозгоебизма Лейхи порядком устал. Они расстались год назад, Айзек просидел в депрессии почти месяц, а потом пришла Эрика и вытащила его оттуда за шкирку. Потому что Эрика может. Но Джексон не мог угомониться. Каждый раз, когда Айзек забирал его из участка, привозил домой, обрабатывал раны и выставлял за порог, он знал, что вскоре все повторится. И вот опять. - Джексон, это начинает заебывать. - Тебя никто не заставляет заботиться обо мне. - А я и не забочусь! На хуй ты мне сдался! А сам усаживает его на стул посреди кухни и достает аптечку. Закатывает рукава на рубашке, зло сдувает непослушную кудряшку, упавшую на лоб. Смачивает антисептиком ватку и хватает Джексона за подбородок, поднимая его голову вверх. А тот улыбается, как кретин, будто губа не разбита. - Не понимаю, за какие грехи ты на меня свалился. - Ты весь, как грех, малыш, - немного шипя от боли, шепчет Уиттмор. – Так сильно люблю тебя. - Ой, только не начинай. - Правда… Мой Лейхи. Ладони скользят по длинным стройным ногам, вверх, на ягодицы. Айзек не больно хлопает его по рукам и назло поливает одну из ран обильнее других. Джексон тихо вскрикивает и дергается, Лейхи смеется, приклеивая пластырь ему на лоб. - Это чтобы ты руки не распускал. А потом Уиттмор обнимает его бедра и утыкается носом в живот. Айзек сжимает зубы, чтобы не всхлипнуть.***
До Айзека доходит, что он пустил Уиттмора в свою ванную, только когда он из нее выходит. В одном полотенце. Которое почти уже упало на чертов пол. - Отлично, ты помылся, теперь вали, - не отрываясь от планшета, говорит Лейхи. У него в горле першит. Джексон игриво хмыкает и медленно подплывает к нему. - Ты такой важный. - Джекс, я серьезно. Уебывай, у меня много работы. - Малыш… Это возмутительно – они расстались год назад, а Джексон все равно позволяет себе называть его малышом. И, что еще хуже, Айзек не может представить, чтобы кто-то другой называл его так же. Это… как будто неправильно. - Так, слушай…, - как-то неожиданно планшет отлетает в сторону, а Джексон уже целует его, опрокидывая на спину. Айзек издает скулеж, пару секунд ерзает, пытаясь высвободиться, но язык Уиттмора такой сладкий и юркий, и он так скучал… Джексон горячий, твердый и весь… его. Спешно раздвигает его ноги и плотно прижимается членом к ширинке брюк, которые Айзек так и не сменил. Он горячий и целуется все еще так, что можно спустить в штаны… Блядское блядство, думает Айзек, когда Уиттмор хмыкает одобрительно, обхватывая ладонью его возбужденный член.***
- Ты хоть помнишь причину, по которой мы расстались? Айзек лежит на его груди и жмурится от того, насколько знакомо и приятно ощущается рука Джексона в его волосах. - Ты мне изменил. - Ага. А потом ты мне. И я, блять, понял. - Да что ты мог понять вообще? – Лейхи невесело улыбается, переворачивается на живот и зло тянет Уиттмора за светлую дорожку волос на животе. Тот морщится, но терпит. Очаровательно. – Что ты мог понять? Три года вместе, ни одного «люблю», ни одного «я соскучился» - ничего. Тебе нечего было понимать, Джексон, ты меня не любил. Джексон вздрагивает от его слов, как от пощечины. Потом смотрит в его глаза и совершенно серьезно говорит: - Любил. И люблю. Айзек, пиздец, как люблю, хоть ты и не веришь. Я только тогда понял… Когда застукал тебя с этим… ебучим… Даже имени его вспоминать не хочу! Ох, как же близко я был к убийству! Он откидывает голову на подушку и рычит, демонстрируя ровную линию зубов. Лейхи зависает, любуясь его шеей и рыжими веснушками на щеках. - Пообещай мне, Джексон. Он снова поднимает голову. - Все, что захочешь, малыш. - Никаких больше измен. И никаких больше вызовов в полицию, это какой-то бред, и заебало то, что ты вечно побитый, и какого хуя с твоими руками?! Они у тебя всегда были как из рекламы крема для рук, а что сейчас?! Он хватает Уиттмора за запястье и поднимает разбитые костяшки к лицу. Потом не выдерживает и прижимает теплую ладонь к своей щеке… Джексон смеется и гладит его, ласково проводит по губам указательным пальцем, нежно щекочет за ухом. - Обещаю тебе. Обещаю, Айзек.