***
Никто его не звал. Его присутствия не требовали даже Ара или Виктория. Он закрылся в комнате на два дня. Он был не в настроении с кем-либо разговаривать, притворяться, что он в порядке. Он устал прятать хмурый взгляд за улыбкой, зная, что нормально уже ничего не будет. Это было несправедливо. Но когда оно таковым не было? Даже когда он услышал знакомый стук каблуков по деревянным полам, он не открыл дверь Кюхену. Должно быть, молодой господин узнал о происшествии. Он чувствовал его раздражение сквозь дверь. Но так и не открыл ее. - Сонмин, если не откроешь, я вынесу дверь к чертям, и ты больше не сможешь запираться, - Кюхен шептал, но было слышно, что он зол. Сонмин сидел тихо, не выдавая присутствия, пока стук не стал громче. Недовольный и слегка злой, он дополз до двери и наконец-то открыл. - Тебя здесь быть не должно, - прошептал Сонмин сердито. С него и так было достаточно, у него не было сил разбираться с Кюхеном. С каждой минутой его присутствия он все больше ощущал свою вину. - Что ты... Он не успел договорить, Кюхен втолкнул его обратно в комнату, яростно сверля взглядом. Он больше не сдерживал себя - нахмурил брови и поджал губы. Тем не менее, когда он взял Сонмина за руку, в его жестах была привычная нежность. Его глаза все так же блестели, несмотря на всю его усталость. Сонмин расслабился, и время замерло для них обоих. Они смотрели друг другу в глаза в полной тишине, и он наслаждался этим. Зря он игнорировал Кюхена. - Я уже знаю, - пробормотал Кюхен тихо, в его голосе слышалась грусть. Сонмин знал его достаточно, чтобы предугадать его слова. На самом деле, ему казалось, будто он знал его всю жизнь. - И я не хочу, чтобы ты разбиралась с этой проблемой в одиночку. - Почему? - Потому что ты важна мне, - в этот момент Сонмин мог поклясться, что его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. - А я не хочу, чтобы дорогие мне люди страдали. Он не заметил, что Кюхен стоял перед ним на коленях, что он усадил его на край кровати и смотрел теперь на него снизу вверх. Никто никогда не смотрел на Сонмина так, как Кюхен. Он улыбнулся. - Сонмин, я... Он поцеловал его. Он и так знал. Он чувствовал, что это правильно, несмотря ни на что. Кюхен тут же ответил на поцелуй, его переполняли эмоции. Сонмин читал о любви, пытался понять, каково это, но книги говорили, что это можно понять только тогда, когда оно само придет, когда меньше всего ждешь. Возможно, Сонмин полюбил. Нежность поцелуя сменилась страстью, Кюхен проник языком в рот Сонмина, лаская его. Легонько укусил за нижнюю губу, прижимая ближе к себе. Сонмин застонал, вплетая пальцы в волосы Кюхена, крепко сжимая темные пряди, выражая все свое желание. Они не задыхались от нехватки воздуха, отстранившись. В глазах у обоих плескались смешинки, несмотря на то, что сердца затопил страх. Сонмин прижался ближе, утыкаясь своим лбом в лоб Кюхена. - Давай просто уйдем. До Сонмина долго доходило, и когда дошло, он отодвинулся от старшего и посмотрел ему в глаза. - Что? - Сонмин, давай сбежим. Эта жизнь, наша жизнь слишком запутанная и сложная, - Кюхен придвинулся ближе. - Пойдем со мной, давай начнем все с начала. Растерявшись, Сонмин смог придумать только нелепую отговорку. - Но я всего лишь служанка... - Нет, не правда. Ты - самый замечательный человек, что я когда-либо встречал, - улыбнулся ему Кюхен. - Ты добрая, здравомыслящая, ты совсем не похожа на других девушек, ты показала мне то, что я раньше не видел. Ты другая. Его накрыл приступ вины и боли. Сердце мучительно сжалось, потому что Сонмин-то знал, что это все ложь. Кюхен глубоко вздохнул и взял в ладони его лицо. - Я не говорил тебе этого раньше, но с тобой я счастлив. Я доволен. Я могу быть собой. Ты - не все, Сонмин. И я хочу, чтобы мы были вместе. - Кюхен. -Сонмин. Я привык жить, подчиняясь лишь своей воле и вернулся, потому что надеялся, что здесь хоть что-то изменилось, но я ошибся. И я не хочу, чтобы мы с тобой жили не своей жизнью. В комнате с каждой минутой становилось все холоднее, и у Сонмина возникло непреодолимое желание запрыгнуть на Кюхена и обхватить его всеми конечностями, чтобы согреться. Вместо этого он лишь слегка сжал его предплечье, улыбаясь, чтобы скрыть, как, будто дикая птица в клетке, бешено колотилось сердце. Кюхен напрягся, и это немного пугало. Сонмин и раньше слышал признания. Но сейчас его сковала нерешительность. - Скажи, что не хочешь уходить. Пожалуйста... Откуда эта внезапная необходимость? Почему Кюхен так отчаянно умолял его остаться? - Зачем? - он запнулся, отвечая. - Почему ты так себя ведешь? Кюхен, я же никто... - Мне не стоило этого делать, - признал Кюхен, наконец. На лице его была горькая улыбка. - Возможно, ты знаешь, что я говорил с Хичолем... о нас. Потому что я сам не уверен, что до конца понимаю, что происходит. Меня пугают собственные чувства, потому что, черт возьми, в этот раз все по-другому. - Что по-другому? Ты просто увлекся мной, как и другими девушками до меня. Мне... так кажется... - Он освободился от объятий, поднялся и подошел к комоду. На нем лежала "Одиссея", и он провел пальцами по обложке. - Ты думала, что это очередная интрижка? Что между нами ничего нет? Возможно, по началу... - в голосе Кюхена слышались нотки паники, он мерил шагами комнату. - Ты... не чувствуешь того же самого? - Нет! То есть, да! - воскликнул Сонмин, не замечая, что повысил голос. Молодой лорд смотрел на него растерянно и озадаченно. И как ему поступить? Сонмин явно не готова. Слишком много всего навалилось. <tabСонмин подошел к нему, взял его ладони в свои и нежно поцеловал. Он уже не отдавал себе отчета в том, что делает, просто подходил все ближе и ближе к Кюхену. - Это не то, что ты думаешь, потому что, клянусь богом, Кюхен, ты - самое лучшее, что есть в моей жизни, и пропади оно пропадом, я хотела бы быть с тобой, - вот, он смог, он сказал это. - Но все не так просто... - Что тогда? - Кюхен... Ты кое-что должен узнать, и я... пойму, если ты проклянешь меня и вышвырнешь вон. - Сонмин, это все не важно, важно, что ты здесь. Мы оба здесь. Ты единственная, к кому я испытываю такие чувства, и я не променяю тебя даже на весь мир. Становилось все сложнее. Кюхен не должен был больше говорить, потому что это причиняло почти физическую боль. Ему не следовало признаваться сейчас. Ни сейчас, ни когда-либо... Сонмин положил ладонь ему на лицо и поцеловал его. Больше не сможет так делать. - Кюхен, на самом деле я не... я не де... Дверь распахнулась от удара. На пороге стоял Донхэ, в его глазах отражались шок и боль, он переводил взгляд с Кюхена на Сонмина и обратно. - Я был прав, - заявил он. - Вы вместе. Сонмин поверить не мог, что один-единственный день его жизнь стал настолько сложным. В последний раз такое было, когда вернулась Ара, и поднялся шум. Но тогда его это не особо касалось. Но сейчас небеса словно наказывали его за то, что он оказался в центре событий. Это заставило его задуматься о справедливости в этой жизни. Был обычный день, а затем на него посыпались проблемы. Он не мог так продолжать, постоянно что-то объяснять людям, которым даже не должен был. Он покачал головой, наблюдая, как Донхэ приближается к ним. Кюхен сжал его руки, притягивая к себе ближе, будто Донхэ представлял ему физическую угрозу. Прижав Сонмина к себе, Кюхен выпрямился и посмотрел на Донхэ недобрым взглядом. - Я полагаю, это не твое дело, Донхэ. Возвращайся в свою комнату. Ты свободен. Донхэ покачал головой, бормоча что-то неразборчивое. Его лицо перекосило от боли и злобы, и он все приближался к Сонмину с Кюхеном. - Хэ... пожалуйста, - все, что смог выдавить Сонмин прежде, чем лакей подскочил к нему и спросил. - Почему? Сонмин привык отказывать, и он уже ранее объяснял Донхэ, что не заинтересован в отношениях с ним. Вот только лакей не сдавался, возможно, потому что Сонмин не сказал ему, что ему нравится кто-то другой. Опять же, это была вина Сонмина. - Не трогай ее, - встал на защиту Кюхен. - Донхэ, мы с Сонмин вместе, и тебе не стоит лезть в наши отношения. Можешь идти. - Нет. Они удивленно посмотрели на него. - Что, прости? - Сонмин - горничная. Вы - хозяин, вы не можете быть вместе. Это... что бы это ни было... это не... я.... - Мы собираемся сбежать. Кюхен был в бешенстве. Его трясло от гнева, отпустив Сонмина, он приближался к Донхэ. Сонмин не знал, что вывело его из себя. Грубость Донхэ? Или его ревность? Но он услышал, что Кюхен заявил свои права на него, он сказал лакею, что они сбегут, и что Донхэ ничего не светит, потому что Сонмин выбрала его. Донхэ не мог ничего сделать, потому что у Сонмина было права выбора, и он не мог заставить себя полюбить его. Сонмин был в растерянности. Честно говоря, его обрадовало заявление Кюхена, что он уверен в их отношениях. Сонмин не привык к такой открытой демонстрации чувств. Закончив говорить, Кюхен взял его за руку и улыбнулся. - Сонмин мне не безразлична, она важна мне. Если ты хочешь знать, что я к ней чувствую... - он повернулся к Донхэ, а затем опять посмотрел на Сонмина. - Я люблю ее. И, поверь, совсем не так я представлял свое признание, - он еще раз сжал руку Сонмина и повернулся к лакею. - А теперь, пожалуйста... -Вы даже не знаете, любит ли она Вас, - бросил в ответ Донхэ, застав Сонмина врасплох. Широко распахнутыми глазами он смотрел на Кюхена, который все еще глядел на лакея. Сонмин хотел ответить, что да, но был слишком напуган и смущен. Слишком много всего случилось. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Кюхен сделал это за него. - По крайней мере, она во мне заинтересована, вот почему она дала мне шанс...- Все пошло прахом. В глазах Донхэ читалась такая боль, какой не было раньше, и Сонмин должен был их остановить. Он не хотел, чтобы они ругались, не хотел их обидеть. - Пожалуйста... Пожалуйста, хватит. - Сонмин, - хором воскликнули они. Он слишком устал. Ему не нравилось, что он стал причиной ссоры. Сначала Ёнсэн и Сонён, а теперь Кюхен и Донхэ. Сонмин не был вещью, им нельзя было играть по желанию, захотел - взял, захотел - выкинул. - Я не хочу, чтобы вы ругались. Пожалуйста... оставьте меня в покое. Я... Это уже слишком! Он понял, что плачет, только тогда когда Кюхен начал вытирать дорожки слез с его щек. Донхэ посмотрел на него с грустью и повернулся к выходу. Это больно. Донхэ долгое время был его другом, и Сонмин его предал. Последнее, что Сонмин помнил, - Кюхен чуть приблизился и поцеловал его в щеку. Он моментально рухнул в кровать и рыдал, пока не уснул. - Это уже слишком, - повторял он. Действительно, это был уже перебор.***
Следующим утром ударил мороз. Окна в комнате были закрыты, но полы с подогревом не помогали, а лампа погасла еще посреди ночи. Сонмин сел, ощущая ломоту во всем теле, глаза опухли, и его подташнивало. Опустив ноги на деревянный пол, он вздрогнул от холода. Кажется, во сне он умудрился разуться. Стекла были разукрашены морозными узорами, и за окном шел снег крупными хлопьями. Было так холодно, а Сонмину хотелось хоть немного тепла. Весь день его никто не беспокоил. Все было так, будто ничего и не произошло. Сонмин вышел из комнаты ближе к вечеру, чтобы попить чаю, и наткнулся на Ару с Шивоном в столовой. - Это ее выбор, - на лице Ары была печаль. - Я не знаю, чего хочет Сонмин, но ее ждет новая, красивая жизнь. Я не обижусь, если она выберет Хёри. - Так ты не знала? - Нет, любимый. Хёри как-то говорила, что ищет сестру, проданную много лет назад за долги отца. Только... Я не ожидала, что этой сестрой окажется Сонмин, - грустно вздохнула она, поглаживая растущий живот. - Сонмин дорога мне, и сейчас, когда у нее есть выбор, я поддержу ее, что бы она ни выбрала. - А Кюхен? Ара знала. Она всегда все знала. Сонмина это не удивило, но и не напугало. Ара не стала бы болтать о таком с кем попало. Она была самым понимающим человеком из всех, и она заботилась о брате. - У него тоже есть выбор. Но я хорошо его знаю, Кюхен может вытворить что-то безрассудное, если ему не безразлична Сонмин. - Хичоль говорил, что он проявляет к ней свою симпатию. - Это не просто симпатия, Шивон. Он влюбился. Впервые в жизни, - Ара поднялась и подошла к окну. Сонмин собрался было уйти, но ноги его не слушались. - Я не осуждаю брата за то, что он влюбился. Я просто боюсь, как бы он чего не натворил.***
Было бы проще, если бы Сонмин сбежал? Или все запутается еще больше? Почему его жизнь стала такой? Он должен был жить простой жизнью, без забот и приключений. Он давно забыл про свою семью. И очень-очень не хотел об этом вспоминать. Они стали для него перевернутой страницей книги, которую не хотелось больше открывать. Но он ошибался, теперь они преследуют его, будто и не совершали страшный грех, продав его, будто, если они заберут его обратно, то это восполнит его одиночество, с которым он мирился много лет. Это было несправедливо, и Сонмин не хотел возвращаться. Даже если его жизнь и станет сказкой, как для одной из сестер Беннет, все это уже совсем не то. Сонмин не хотел жить по сценарию и подчиняться каким-либо правилам. Он не хотел становиться барышней или лордом, потому что они связаны по рукам и ногам. Он не хотел жить ради громкого титула и денег. Он просто хотел счастья. Забавно, как его жизнь перевернулась, превратившись из романа Джейн Остин в эпическую поэму Гомера. Сонмин хотел счастья и свободы, приключений и новых знаний. Даже если придется долго ждать, и по пути будет много сложностей и боли, он хотел достичь своей Итаки, места, которое он мог бы назвать своим домом. Обратный путь до спальни занял больше времени. Сонмин удивился, заметив клочок бумаги в двери. Он взял его и развернул, удобно устроившись на кровати. Мне нужно знать. Да или нет? - К Простые слова, и хоть Сонмин мог нормально их прочитать, смысл от него ускользал. В этом вопросе скрывалось много значений. Да или нет на что? Сбежать? Остаться? Увидеть Кюхена этой ночью? Или это о его чувствах? Он крепко сжал записку, сминая ее в руке. Он хотел Кюхена. Его предложение было так заманчиво. Но Сонмин не ожидал, что влипнет. Он проводил время с Кюхеном, потому что тот привлекал его. Он хотел его, и он соврал бы, если бы сказал, что не влюбился. Но, по крайней мере, Сонмин был готов к боли. Он знал, что это ненадолго. Он знал, что будет лелеять эти чувства, пока они есть. И Сонмин не хотел заходить дальше, но, видит бог, он чуть не рассказал Кюхену свой самый страшный секрет. Ему было плевать на последствия. Он не хотел врать Кюхену. Даже если потом будет больно. Сонмин полюбил. Он постарался отключить мозги и понять, что хочет его сердце. Ему нужно было больше времени, но Хёри и Сонён не стали бы ждать. Совсем скоро они заберут его и, если Ёнсэн будет упираться, подадут иск в суд. Владение слугами было подсудным делом, и торговля ими ни к чему хорошему не приводила. Ёнсэн был бы опозорен на всю страну. Сонмин должен действовать быстро. Ему нужно обдумать все последствия и выбрать наименее безболезненный вариант. Особенно для тех, кто ему дорог. Он прикусил губу и взял с комода книгу. Перевернув обложку, он увидел, что между страниц все еще лежит засохшая роза. Он не прочитал и половины, но уже узнал так много. Он рисковал вместе с героями поэмы, молясь за них и надеясь на лучшее. Он влюбился в эту историю. Одинокая слезинка упала на страницу. Сонмин понял, что должен сделать. Он чувствовал себя Одиссеем в бесконечном путешествии домой. Было страшно, но он должен был попробовать. Повернувшись к зеркалу, что висело на стене, Сонмин посмотрел на свое лицо. Его поразили вина и печаль, что отражались в его глазах. Он выдавил улыбку, но в ней совсем не было радости. Он закрыл глаза, погружаясь во тьму. Открыв их, он понял, что опять плачет . Улыбается и плачет. Он коснулся волос, пробежал пальцами по ленте, что связывала их, и прикоснулся к бантику на боку. Вздохнув, он развязал ленту. Его удивило, насколько длинные у него были волосы. Они блестели в темноте, словно черный оникс, камень, который он как-то увидел в одной из шкатулок Ары. Он не ожидал, что они будут в хорошем состоянии, будто он расчесывал их по сто раз на дню. Он перекинул волосы через плечо и уставился на свое отражение. Он выглядел как девушка. Сонмин придвинулся к зеркалу. Время шло, а он так и стоял, разглядывая отражение, рассматривая все изменения в лице, ту ложь, что видели другие. Наконец, он отвернулся, прижимая книгу к груди и выдыхая. Ну вот и все. Он наконец-то принял решение.