Далеко до рассвета

Она помнит пламя, пожиравшее крыши и пытавшееся поглотить церковь. Она помнит тяжелое дыхание дракона за спиной и сжимающую ее руку, словно желавшую выдернуть метку прямо из ладони Альбы. Она помнит голос Старшего и блеск красного лириума лезвия меча. А потом она ничего не помнит. Альба просыпается в какой-то пещере, среди камня и льда, ужасно замерзшая. Все тело болит, в голове будто бьет колокол, но, главное, что она цела. Кажется, даже кости не сломаны. Альба смотрит наверх и понимает, что обратного пути нет. Убежище и все вокруг него поглотила лавина. Ее саму наверняка уже считают мертвой. Альба осторожно поднимается, хватаясь за стены, и едва не падает. Альба делает несколько шагов вперед – надо выбираться отсюда в любом случае, как бы она себя ни чувствовала. Нога неловко скользнула по льду, и Альба с трудом смогла удержать равновесие. Приходится шагать аккуратнее. Вокруг темно, но метка сияет зеленым светом и помогает видеть дорогу. А потом впереди появляется и настоящий свет. В пещере холодно, однако снаружи тело немедленно проморозил до костей ветер. Можно немного выждать, передохнуть, собраться с силами. Но что-то гнало Альбу вперед. Наверное, боязнь, что советники и друзья уйдут, бросят обреченную Вестницу одну, решив, что та погибла. И она больше никогда их не увидит. Ни хмурую Кассандру, ни вежливую Жозефину, ни улыбчивого Варрика, ни разумного Соласа... Возможно, так было бы лучше. Ведь только недавно Альба сама подумывала бросить все и сбежать. Инквизиция справится без нее. Нужно всего лишь сделать несколько шагов прочь… Но Альба закусывает губу и рвется дальше, увязая в сугробах. Каллен должен был увести всех в горы, что маячат на темной границе неба. Надо идти туда. Сперва она еще пытается согреться магическим пламенем, но созданный огонь отнимает силы, а теплится едва ли чуть. Голые пальцы замерзают гораздо быстрее. Редкие деревья оказываются позади, и перед Альбой открывается ровная белая пустыня. Ночное небо заполнено тучами, холод давно угнездился в ее теле, однако Альба упрямо идет вперед. Куда? Она точно не знает. Просто вперед, где высится темная тень гор. Возможно, ей надо совсем в другом направлении. Однако остановиться Альба уже не может. Повернуть – значит, погибнуть. Обратно до пещеры она вряд ли доберется. Альба гонит от себя панику, убеждает, что все будет хорошо. Но сама себе не верит, продолжая переставлять ноги. Снег становится все глубже, а движения Альбы – все медленнее, когда она находит кострище. Угли холодные, но здесь явно проходили не так давно – снег даже не присыпал остатки поленьев. Вокруг человеческие следы. Альба с трудом наклоняется и изучает их направление, двинувшись туда же. В кои-то веки пригодились навыки, полученные у охотников в клане. Хоть чему-то полезному ее смогли там научить. Альба мысленно улыбается. Только мысленно – губы уже слушаются плохо. Кругом темнота, холод и белая пустыня. Альба обнимает себя руками, упрямо преодолевая снег и переставляя ноги. Хорошо бы найти укрытие, но Альба сомневается, что доживет до утра даже в какой-нибудь каверне между камнями. Очень замерзла, устала, подавлена. Скалы где-то на краю видимости – слишком далеко, чтобы добраться. Холодную тишину нарушают только свист ветра и скрип снега под ногами. А потом позади нее еще и всхлипывает волчий вой. Альба вздрагивает, хотя, казалось бы, страшнее просто быть не может. Волков она так и не разучилась бояться, как бы ни убеждала себя в обратном. В детстве ее спасало теплое одеяло, в зрелом возрасте – оружие и самоуверенность. Но посох она потеряла давно, кажется, еще в пещере… И хорошо – он хотя бы не оттягивает спину. А самоуверенность не защитит ее даже от холода. Когда ноги подгибаются окончательно, не желая больше подчиняться, где-то впереди замаячил свет. Не белый, желтый – как огонь сотни костров, и ужасающе далекий. Слишком далекий для нее сейчас. Альба падает на колени, не сдерживая слезы и не в силах туда дойти. Но в помутневшее сознание вместо свиста ветра вдруг врывается голос. Серьезный и громкий, кажется, принадлежащий Каллену. Каллен, славный верный Каллен! Он нашел ее! Чьи-то заботливые руки подхватывают Альбу, поднимают, вытаскивают из снега. Голос Каллена полон торжества и облегчения, но Альба не понимает ни слова. Сознание ускользает, а щеки касается что-то удивительно теплое. Когда Альба просыпается, холода больше нет. Она лежит под пологом палатки, закутанная в одеяло. Откуда-то снаружи доносятся голоса – ее советники спорят, ругаются и не могут разобраться в себе и происходящем. Альба наслаждается каждым звуком их голоса, наслаждается тем, что может слышать и дышать. Она ужасно благодарна за то, что они есть. Альба осторожно встает. Люди все потеряли, многие погибли, надежда истоптана в пыль… Но они сами живы. И Альба добралась сюда, к ним. Значит, все будет хорошо. Альба хочет встрять, попытаться объединить их, сказать что-то ободряющее, но мать Жизель ловит ее за руку и качает головой. По взгляду церковницы понятно – сейчас не лучшее время для речей, и ее воодушевление не уместно. Альба может возразить, но тяжесть от осознания ситуации резко наваливается и на нее тоже. И усталость. О, Митал, как же она устала. Наверное, лучше и правда промолчать. Альба понуро опускает голову. А мать Жизель начинает петь, и, сперва робко, но песню подхватывают новые голоса. Альба стоит посреди лагеря и молча наблюдает, как в сердцах людей вновь появляется надежда. Как они взывают к будущему, к Создателю, к рассвету, как голоса их переливаются в белой пустыне и звенят. Альба не понимает этого. Впервые со времени своего появления в Инквизиции она чувствует себя настолько чуждой им. Альба ловит случайный взгляд Соласа. Тот тоже молча взирает на пробуждающуюся надежду в отдалении, и на лице его отражается какое-то сложное чувство. Альба медленно направляется к Соласу через толпу, которой уже все равно, куда уходит Вестница их Андрасте. - Ты жива, - приветствует ее Солас, обозначая улыбку на бледном лице. - Пожалуйста, давай уйдем отсюда сейчас, - просит его Альба. Наверное, эта просьба больше похожа на мольбу, но Солас соглашается. Она опять бредет по глубокому снегу, на этот раз не одна, а держась за руку Соласа. И за спиной ее оживает чужая надежда. Если бы собственные чаяния Альбы воскресали так же легко! Но Альбе мало спеть песенку, чтобы почувствовать себя лучше. Всего через пару дней пути беженцы обнаружат Скайхолд. И Альба с головой погрузится в его обустройство, начисто позабыв о том, что едва не умерла недавно. Это вообще становится для нее каким-то слишком обыденным делом.