Далеко до рассвета

Альба сидит и смотрит на луну. Такое обычное действие и так редко в последнее время Альбе удающееся. Из башни Скайхолда луна кажется гораздо меньше, да и скрывается постоянно то за облаками, то за шпилями гор. А в Свистящих пустошах луна огромная. Она давит, нависает и пригибает к земле, невольно заставляя трепетать перед неизведанным и непонятным, почти кланяться. Альба вздыхает полной грудью, чувствуя, наконец, то, что уже давно не ощущала – спокойствие, гармонию с силами природы. Альба за всеми инквизиторскими заботами почти забыла, как это приятно. Но тишина, разумеется, долго не длится. В палатке напротив раздается сперва тихий, затем все набирающий обороты храп Быка. Альба морщится. С таким звуковым сопровождением сюда сейчас сбегутся все венатори округи. И неважно, что лагерь Инквизиции хорошо укреплен, а охрана даже не думает дремать. Железного Быка Альба не любит брать с собой еще и по этой причине – храпит кунари знатно. Стражник, дежурящий за палаткой, со страхом и болью смотрит на него. Оно и понятно – безопасность требует разбудить храпящего кунари, а чувство самосохранения настаивает, что не стоит. Этакий великан и зашибить может, если под горячую руку попадешься! Альба вздыхает, с сожалением поднимается с нагретого одеяла и направляется к Быку. Она легонько тормошит кунари за колено, услышав в свой адрес пару не самых приличных ругательств, к которым успела привыкнуть, дожидается, когда Бык снова заснет, царапнув рогами ткань палатки, и удовлетворенно кивает. Наградой ей служит благодарный и полный обожания взгляд стражника. Альба улыбается в ответ краешком губ. За последний год Альба, кажется, исколесила весь южный Тедас. Думала ли она когда-нибудь, что сможет побродить по настоящей пустыне, посидеть на вершине заснеженной горы, сразиться с ожившими мертвецами посреди Долов? Или что не побоится вот так запросто разбить лагерь посреди диких мест, подергать за колено спящего кунари, вызвать у человека, шемлена, одобрение? Оказывается, ей все по плечу. И нужно-то было всего лишь схватить какую-то сверкающую Сферу однажды. Альба возвращается на одеяло. В ее волосах застрял брошенный ветром песок, а на губах остался след от недавней улыбки. Спящий рядом Солас морщится, вздыхает – сон эльфа омрачен чем-то неприятным. Но Альба не хочет его будить. Прижимается к теплому боку, обнимает и слушает дыхание. Родное сердце бьется гулко и мерно, тук-тук-тук, отсчитывая прожитые мгновения. Альба хотела бы навечно запомнить этот миг, эту луну и этот покой, но жить ей предстоит гораздо-гораздо меньше вечности. Альба проваливается в сон спустя несколько минут и находит Соласа там. Вокруг не пустыня на краю мира, а занесенный метелью Скайхолд. Горы и камни, небо и снег. Солас ждет ее здесь, наблюдая за круговертью снежинок, и когда Альба подходит ближе – протягивает руку. Которую Альба принимает, не задумываясь и не видя, насколько ярко-голубыми становятся ее обычно бледные глаза. Это не вечность, но время у них двоих еще есть. На рассвете же Бык снова начинает похрапывать, и Альба просыпается. Вместо снежинок к ее коже прилип белый песок, вместо древней крепости вокруг древние руины. Лишь открывающий глаза почти одновременно с ней Солас все такой же. А в голове настойчиво вертится: «Если где-то и хранится небо, то только в Скайхолде». Альба слышит, как на храпящего Быка ругается не выспавшаяся Сэра, как охрана лагеря начинает беспокойно переговариваться, и понимает, что минуты покоя уже миновали. Но кто сказал, что это так уж плохо?