Холодное сердце

Той ночью Дженсен не спал, как и две последующие. Он лежал в теплых объятьях Джареда и думал. Эти дни он много общался с Томом, узнавал его заново. Ему было приятно обсуждать с Веллингом прочитанные книги, говорить об искусстве, восхищаться природой. Старый друг был как всегда предельно вежлив и внимателен, он всегда интересовался мнением Дженсена, во многом их суждения и мысли были схожи. Но иногда Дженсена коробило высокомерное отношение Тома к людям, в первый же раз, когда он увидел загрубевшие руки Эклза, то ужаснулся и пообещал, что Дженсену больше никогда в жизни не придется работать. Но Веллинг с радостью играл с Флейм, и просто обожал маленькую девочку и в красках расписывал Дженсену, как обустроит для нее детскую в фамильном замке, стоящем на берегу моря, как будет учить их маленькую принцессу плавать, а затем найдет для нее самого лучшего мужа. Джаред пробормотал что-то во сне и беспокойно заворочался. Дженсен нахмурился и погладил Падалеки по плечам, чтобы тот успокоился. Мужчина в последнее время очень плохо спал, он очень болезненно воспринимал общение Тома со своей дочкой, поэтому Дженсен пока не говорил ему о предложении отца, которое решил все-таки принять. Каким бы хорошим не был Джаред, они живут в разных мирах, и им обоим будет проще жить отдельно. Тем более, с Томом они знаю друг друга много лет, и понимают друг друга с одного взгляда. Джаред успокоился и сильнее прижал к себе Дженсена, уткнувшись носом ему в шею. Эклз тоже крепко прижал Князя к себе, чувствуя почти болезненную нежность. Лучше бы им никогда не встречаться. Падалеки как всегда проснулся с рассветом, к его удивлению засоня-Дженсен уже был умыт и одет. - Не спится? – хриплым после сна голосом спросил Джаред, с удовольствием потягиваясь. Дженсен неопределенно дернул плечами и покраснел. Его такого, смутившегося, еще лохматого, хотелось прижать к себе и целовать до тех пор, пока не кончится дыхание, пока упрямец не сдастся и со стоном не раздвинет ноги, предлагая себя, как он делал когда-то. Чтобы вновь не наделать глупостей, Джаред подскочил и, быстро одевшись, начал умываться холодной водой. Когда он закончил, Дженсена в спальне уже не было. Джаред выглянул в окно и с недовольством заметил, что Эклз встретил Веллинга, вернувшегося с ранней прогулки. Южанин громко хохотал, что-то рассказывая Дженсену, и обнял того за плечи, направляясь к замку. Джаред рыкнул и отвернулся, в который раз подавив желание вышвырнуть наглеца из своего дома, но он сопровождал отца Дженсена, поэтому следовало проявить уважение. Хотя если Веллинг и дальше продолжит распускать руки, то он вылетит из владений Джареда как пробка и надолго забудет сюда дорогу. Во время завтрака Дженсен был подозрительно задумчивым и молчаливым. Обычно они обсуждали планы на день, Джаред всегда интересовался здоровьем спутника, иногда переругивались из-за какой-нибудь ерунды, а иногда подстраивали друг другу какие-нибудь мелкие пакости, но сегодня беседа не клеилась. Падалеки совсем расстроился, когда Дженсен серьезно посмотрел на него и сказал: - Нам нужно поговорить. Сердце в груди тревожно забилось, предчувствуя беду. Они поднялись на крепостную стену, наблюдая, как внизу бродят люди, выгоняя на выпас животных и начиная работу на полях. Это зрелище было таким привычным и стало таким родным, что у Дженсена защипало в глазах. Он зажмурился и выскользнул из объятий Джареда. - Отец сказал, что, если захочу, то я могу уехать с ним. - Да, - кивнул Джаред, сгорбившись и опираясь руками на каменные зубцы, чтобы хоть как-то облегчить острую боль в сердце. - Джаред, пожалуйста, отпусти меня… - тихо попросил Дженсен, осторожно дотрагиваясь рукой до плеча Князя. - Сейчас я не могу удержать тебя, - ответил Падалеки, сильнее сжимая руки. - Пожалуйста, не усложняй, - попросил Дженсен. – Мне тоже нелегко, но ты сам видишь, что у нас не получается, мы слишком разные… - Видят Боги, если бы не эти законы, ты бы и носа отсюда не высунул, а за такие слова неделю чистил бы свинарник! - прошипел сквозь зубы Джаред и, отвернувшись, быстро пошел прочь, оставив Дженсена одного мерзнуть на холодном ветру. На весь день Падалеки ушел в лес, когда вернулся, Фиона, причитая, перевязала разбитые в кровь руки, и выкинула пришедшую в негодность одежду. По дороге в свои покои Джаред услышал тихий разговор и, неожиданно для себя, шагнул в темную нишу. Дженсен и Том стояли близко-близко друг к другу, держась за руки. - Не расстраивайся, даже этот варвар должен был понимать, что не сможет вечно тебя удерживать! С твоим-то происхождением! Да он должен был ноги тебе целовать! – восклицал Веллинг. – Погрустит немного, а потом найдет для себя новую постельную игрушку, делов-то! - Но я для него не просто постельная игрушка! – возмутился Дженсен, нахмурившись и слегка отстранившись от друга. - Что-то не похоже, - фыркнул Веллинг. – Ты для него словно ровня для всех простолюдинов, работаешь как проклятый… - Давай не будем об этом! – недовольно прервал Тома Дженсен. – Здешние традиции и обычаи сильно отличаются от наших, я многому научился, и за многое благодарен Джареду. - Но ты ведь не передумаешь? – переполошился Том. - Нет, я хочу вернуться домой, - успокоил его Дженсен. – Там я нужен. - Конечно нужен! – Веллинг обнял Дженсена и кончиками пальцев приподнял его лицо. – Мы с тобой обязательно будем счастливы! Когда двое мужчин склонились друг к другу в преддверии поцелуя, Джаред не выдержал, он громко зашаркал ногами, чтобы дать временя этим двоим отскочить друг от друга. Дженсен выглядел смущенным и растерянным, Веллинг же наоборот светился самодовольством. Падалеки, молча, как и подобает настоящему воину Зимы, с достоинством прошел мимо, не удостоив мужчин взглядом. - Джаред… - жалобно окликнул его Дженсен, находясь в полном смятении. - Не стоит, пусть идет, - Том сжал его локоть и повел прочь. Дженсен несколько раз оглянулся, высматривая в сумерках напряженную спину Князя, но Веллинг упорно тянул его вперед, не давая останавливаться. – Не думай о нем, думай лучше о нашем счастливом будущем! Дженсен думал. Вспоминал цветущие сады его родины, запах моря, постоянно витающий в воздухе, и вечное солнце, отметившее его веснушками. Эти картинки-воспоминания уже померкли, и Эклз был не уверен, что, приехав домой, увидит все именно таким, как представлял. Дженсен старался думать о своей будущей жизни с Томом, о близости отца, о ждущем его безоблачном будущем. Он обязательно забудет этот холодный суровый край, где живут честные, трудолюбивые, верные люди, где живет его Джаред, который подарил ему дочку и который своей жестокой нежностью заставлял сердце биться быстрее. Дома это уже станет неважно. Дженсен ворочался с боку на бок и не мог уснуть. Джареда где-то носили черти, и мужчина уже начал беспокоиться, тем более за окном бушевала настоящая гроза: дождь, казалось, желает уничтожить все живое, сверкали молнии и им вторили раскаты грома. Дженсен раз за разом вздрагивал, лежа в холодной постели. Том предлагал ему переночевать у себя, но Дженсен решил, что это будет неправильно. Эклз, как был, в ночной рубашке, завернулся в плащ и подошел к окну. Одинокая фигурка, освещаемая только молниями, в самом углу двора, где никто бы не увидел, раз за разом бросалась на тренировочную деревянную куклу, неистово молотя ее руками. Но вскоре, обессилев, человек упал на колени прямо в грязь и завыл, подняв голову к небу. Дженсен охнул и, не раздумывая, бросился вниз по лестнице и, как был, босиком, выбежал во двор. Его тут же ослепила очередная молния, но мужчина все равно побежал туда, где был Джаред. Когда он прибежал в угол двора, Джаред все еще стоял на коленях и тяжело дышал. - Господин, с тобой все в порядке? – Дженсен упал на колени рядом, вглядываясь в перекошенное лицо Падалеки и пытаясь укрыть его от дождя плащом. - Дженсен, что ты здесь делаешь? – глухо отозвался Джаред. – О, боги, ты босиком и весь мокрый! - мужчина ощутимо шлепнул Эклза по заднице, как непослушного ребенка, отчего тот едва не полетел носом в грязь. Бормоча под нос что-то о пользе телесных наказаний, Джаред подхватил Дженсена на руки и быстро зашагал домой. Эклз не стал возражать или вырываться, он только сильнее прижался к груди Падалеки, слушая, как громко бьется его сердце. В спальне они оба осторожно снимали друг с друга мокрую одежду и проводили влажной тряпкой по телам. Они смотрели в глаза друг другу и не произносили ни слова. Также молча, когда Джаред, смыл с тела Дженсена последний грязный развод, они потянулись друг к другу ища утешения от обид, которые оба причинили. В ту ночь Джаред был нежен до слез, а Дженсен резок и порывист. Они раз за разом не могли насытиться друг другом, снова и снова соединяя тела и души. Перед самым рассветом, когда Джаред в последний раз толкнулся в покорное тело и излился в него, с его губ едва слышно слетели слова: - Не покидай меня… А Дженсен уже спал, согретый этой яростной и первозданной любовью, воспетой в старинных балладах, жертвенной и сметающей все на своем пути, но такой хрупкой и беззащитной, готовой погибнуть от каждого неосторожного вздоха.