***
Утомлённый полуденным солнцем кучер прислонился к горячей стене кареты, продолжая подслушивать разговор хозяев. А там было, что послушать. Уэи всю дорогу весьма эмоционально беседовали с «невестой». — А может, ну её, свадьбу эту? Столько лет жили и ещё столько же проживём. И не нужен нам никакой жених, мы и без него неплохо справляемся. Дом вон есть, корова, даже огород небольшой. А ещё, когда рано выходишь замуж, говорят, что дети болезненные будут. — Джерард, не говори ерунды, какие дети? Ты просто скажешь «да» этому богатенькому сынку графа Айеро, а через день мы уже заберём тебя вместе с половиной их состояния. Тебе не о чем волноваться, — Донна подбадривающе похлопала его по плечу. — Но я... — Эй, Джи, смотри, какой храм! — Майкл высунулся в окно, да так, что его светлая макушка почти встретилась с каменистой обочиной. — По-моему, больше похоже на каменную сосульку, но тебе точно понравится. — Это пламенеющая готика, а не сосулька, идиот, — парень прикрыл глаза, слушая передразнивания надувшегося Майки. Теперь можно вздремнуть хотя бы полчаса. — Я так рада, что ты будешь венчаться в таком красивом месте, — мать опять собралась всплакнуть, а сонный юноша удивлённо распахнул глаза: — Это та самая церковь? Мы что, приехали?! — Тихо, Джерард, не нервничай, всё будет нормально, — попытался успокоить его отец, но по перекошенному лицу Дональда было видно — он в двух шагах от нервного срыва.***
Этим же вечером — Эй, Йозеф, плесни мне ещё той крепенькой. Хотя нет, сегодня же воскресенье... Тогда всем эля за мой счёт! Трактир встретил заявление отца Исидора радостным гиканьем и звоном кружек. — Святой отец, — девица, разносившая горячительные напитки, по-деревенски кокетливо повела плечом, — а Вы расскажете нам что-нибудь интересное сегодня? — её баварское платье было ей мало, и потому оголённые груди почти вываливались из тугого корсета. — Ну, что же мне вам рассказать, Жюстина? — Но я Катрин! — разносщица состроила обиженную рожицу и попыталась гордо отвернуться от священника, но не тут то было — старая, но крепкая рука отца Исидора уже ухватила её за пухлую ляжку. — Полно, Лидия, не серчайте, — святоша снова усадил девку подле себя. — Господа! С этим вином и грешными женщинами я и вовсе запамятовал рассказать вам о сегодняшнем происшествии, — услыхав о новой истории приходского священника завсегдатаи кабака подняли ожидающий гул. Кто-то выбежал на улицу и позвал конюхов. Даже повар — крупный детина лет сорока, вышел из кухни. — Жаль, что у вас не было возможности наблюдать всё это своими глазами, — начал рассказчик. — Службу мы начали с торжественной панихиды — скучнейшее занятие, скажу я вам, да и покойник такой бледный попался, — отец Исидор сделал большой глоток из своей кружки. — Но потом стало веселее. Местные аристократы вздумали сыграть свадьбу, а венчать детей решили именно в моей церкви, видимо, совсем обеднели, — волна смешков прокатилась по помещению. — А какие они, эти аристократы? — с наигранной заинтересованностью протянула Катрин, хлопая ресницами. — Какие? Ну, жених бы тебе понравился. Как там пишут в ваших французских романах? «Тёмные волосы разметались по плечам. Торс скрывала рубашка с воздушными рукавами и пышными манжетами. Чёрный жилет плотно облегал молодое тело», — заметив горящие глаза девицы, святой отец тихо захихикал. — Да, парень хорош собой. Но родители... Мать похожа на одну из свиней, каких мы обычно жарим по четвергам. А отец, так это просто нечто. Он вошёл в храм божий, в пристанище душ, в святое место Господа нашего Иисуса, — священник вскинул руки вверх, будто собирался обрушить небесную кару на облысевшую голову Энтони, но, увы, на потолке не притаился полк архангелов и не обнаружилось даже парочки подвыпивших купидонов, поэтому старику пришлось продолжить повествование, — так вот, о чём я? Ах да, вошёл, значит, в храм божий и достал газеты. Представляешь? — он низко наклонился над столом, обращаясь к мутной жидкости высокого градуса. — Понимаете, целую пачку свежих газет! — Заливаешь! — гаркнули из дальнего угла. — Никак нет. Этот пень в затёртом фраке за весь обряд ни разу не оторвался от своих бумажек. Даже когда я пел «Аллилуйя», он смотрел на них так, будто смысл всех священных писаний заключён в одну газетную колонку. — А невеста? — выкрикнул самый развратный из пьяниц. — О, невеста. Сущий ангел во плоти. Удивительная девушка, такая воздушная и благочестивая. Я уж было собирался предложить ей отказаться от брака и стать одной из наших послушниц. — Знаем мы, что вы вытворяете с этими послушницами! — оглушительный хохот хозяина кабака заглушил вялые оправдания священника. — Я же говорю, что только собирался! Но, думаю, она болезненная. Вообще, все эти чванливые людишки из высокого общества чем-нибудь болеют. Жених стоял у алтаря бледный, как смерть. Невесту, так ту и вовсе вели в церковь под руку. Я даже видел, как брат предлагал ей какую-то бутыль и решил уже, что там было вино... — Это потому, что наш Исидор падок на дары Диониса! — снова донеслось из дальнего угла. — Может, и так, — согласился отец. — А как они миловались, невинно и чувственно. Эх, в молодости я был таким же стеснительным. Не удивлюсь, если они даже не коснулись друг друга, настолько лёгким казался их венчальный поцелуй... — Эй, Йозеф, нашему святому больше не наливать! — мясник Гендель шутливо покачал головой. — Совсем спился старик, скоро проповеди здесь читать начнёт. — А сейчас-то с ними что? — наконец-то подал голос варварского вида повар. Священник хотел было ответить, но его перебили: — Да это и так понятно. Праздновать они уехали. Едят сейчас уток с трюфелями, форель с печёным картофелем и шпинатом, — встрял маленький толстый мельник. — Нет такого блюда. — А я говорю: «есть». — Так ты, значит, пробовал? — А если и пробовал, что с того?! — А кулак мой попробовать не хочешь? — Какое же это воскресенье без драки?! — глаза пожилого святоши загорелись в предвкушении зрелища. — Жаннет, всем эля за мой счёт!