Ох уж этот девятнадцатый век...

Вакханалия. Да, только так можно описать то безумие, что происходит прямо сейчас. Вак-ха-на-ли-я. В этом слове пять слогов, десять букв, одиннадцать звуков... И полный зал гостей, творящих чёрт знает что. Отмотаем немного назад. Вот горничная помпезно входит в столовую, на ней надет праздничный фартук, а в руках женщина несёт изящный графин с домашним вином. Она гордой поступью подходит к столу, кокетливо виляя своими дряхлыми бёдрами, разливает напиток и удаляется. Десять минут спустя... Пожилая прислуга всё так же торжественно подносит пирующим ещё один графинчик. После пяти таких «выходов»... Запыхавшаяся женщина тащит большой глиняный кувшин, до краёв наполненный тёмным забродившим соком черноплодки. На её серых скулах появился нездоровый румянец, а по вискам течёт липкий пот. Присутствующие встречают её радостными криками и улюлюканьем. Всё пространство вокруг стола заставлено всевозможными сосудами всех форм и размеров. На дне каждого можно увидеть густой осадок из винного жмыха. Тут есть и банки, и горшки, и бочонки, даже пара кастрюль. О всё это добро каждые пять минут спотыкается какой-нибудь подвыпивший, а чаще попросту пьяный гость, и покрывает вышеупомянутые тары бессвязными ругательствами. Приглашённые на празднество женщины поставили какую-то заедающую пластинку и теперь в диком танце вихрем кружились по скользкому паркету, то и дело задевая друг друга и глупо посмеиваясь. У миссис Айеро и Дональда сразу же нашлось множество тем для разговоров, стоило им пропустить по стаканчику, поэтому сейчас они сидели на полу у пианино и с неподдельным интересом обсуждали способы консервации овощей. Великий герцог Йозеф-Федерик фон Бльёзерфульцен, он же принц де Жюпак, он же Мокрый Князь, а также продавец рыбы на местном рынке, как и подобает человеку с высоким статусом, пришёл на два часа позже — аккурат к подаче спиртного и теперь весело размахивал несчастной головой зажаренного гуся, гоняясь за пухлой тётушкой Брель. Раскрасневшаяся от количества выпитого Донна битый час пыталась объяснить Энтони и его братьям все нюансы игры в крокет, для наглядности немолодая мать невесты резво носилась по залу, гоняя кислые яблоки грязной каминной кочергой и уговаривала окружающих к ней присоединиться. В дальнем углу чей-то племянник насиловал скрипку, терзая струны в попытках сыграть свадебную балканскую мелодию. У его ног скопилась кучка уставших после танцев тётушек, что сейчас полулежали на полу, резко обмахивая себя веерами. За столом, хотя сейчас он больше напоминал свинарник, уснула старая леди в фиолетовом платье, её очки с большими стёклами запотели, а чепчик упал в миску с салатом, но всем было как-то всё равно. Майки нашёл свою служаночку и исчез в неизвестном направлении... — Господа! И-ик, — лорд Реберг, такой же обанкротившийся старый хрыч, как и Энтони, забрался на крышку фамильного рояля. — Господа! Я пра-а-ашу минуточ-ку Вашго др-др-дагоцен-нешго, ай... чёрт... ох, — он поскользнулся на кусочке помидора и полетел вниз, приземляясь прямо на клавиши. Гости несколько заторможено повернулись на громкий всхлип инструмента, но всё же решили послушать речь Реберга. Увидев, что внимание публики у него в кармане, тучный лорд, пыхтя, забрался обратно на свою импровизированную трибуну и начал: — Я от души хочу побл-поблагодарить наших дорогих родителей за чу-у-удесную пьянку! То есть, я хотел сказать, за чудесную свадьбу, я хотел сказать, да, — он запутался в собственных словах и опустил голову, что-то раздражённо бормоча. Аудитория тут же заскучала и снова вернулась к разрушению столовой, считая, что торжественная речь окончена. Но не тут-то было. Вспомнив свою главную мысль, Реберг вскочил и продолжил: — Но где же молодожёны?! Я вас спрашиваю, где они?! — тётки на секунду прекратили обмахиваться веерами, и их куча зашевелилась, вертя головами в поисках пропавшей пары. — Их здесь нет. К чему ты клонишь, старый болтун?! — гаркнула тётушка Бель. — П-позвольте, мне всего шестьдесят девять, — взвизгнул оратор. — И сейчас без пяти полночь, а по обычаям нашего славного народа, молодых проводят к супружескому ложу точно в полночь. Это что же получается, господа, мы нарушаем святые традиции? — Нарушать — это нехорошо, — изрёк герцог Йозеф, задумчиво почёсывая свою блестящую лысину клювом трофейного гуся. — Так чего же мы ждём?! — выкрикнула миссис Айеро, сползая с коленей Дональда. — Скорей, скорей! До полуночи осталось совсем немного. Поднялся ещё больший шум. Гости резко повскакивали из-за стола, роняя посуду и стулья. Некоторые особо жадные личности взяли свои блюда с собой, дабы не отрываться от куриных ножек во время свадебных обрядов. Тётки громко охали, помогая друг другу подняться с пола. Старая леди проснулась и сразу начала ворчать. Братья Энтони шуршали газетами, скалывая ценнейшую макулатуру в специальные чемоданчики. Линда носилась по залу, вытаскивая уснувших родственников из-под стола, а миссис Уэй по-привычке сгоняла их в стадо, используя для этого кочергу. Пьяные песни, звяканье тарелок, вопли гостей, получивших железной палкой Донны по ляжкам, всё это слилось в единый рёв охмелённой праздником толпы. — Вперёд! Я знаю, где их искать, — скомандовала Линда и повела своё маленькое войско на штурм библиотеки...

***

Юноши, как нам уже известно, находились в библиотеке и не подозревали о надвигающийся на них армии, состоящей из радикально настроенных почитателей традиций. Фрэнк сидел на бежевом диване с дырами в обшивке, из которых торчали клоки конского волоса, а Джерард устроился на большом кресле в паре метров от супруга. Он целиком залез на мягкую подушку и теперь внимательно слушал, прикрывая глаза от удовольствия. Возможно, это было не так заметно, но жених уделял своей невесте куда больше внимания, нежели книге. Он смотрел, как она хмурилась и поджимала губы во время описания сражений, он глупо улыбался, когда замечал её нервозность во время чувственных сцен с признаниями и красивыми словами любви. Фрэнк мог бы наблюдать за реакцией Джеральды вечно. —Уверенный в своем могуществе, — отвечал Конрад, — султан согласился бы отдать в качестве лена свои обширные владения, чтобы иметь хорошо вооруженных франкских всадников, — мелодичный голос юноши ласкал слух и убаюкивал. Джеральда откинулась на спинку кресла и лежала без движения, впитывая в себя каждое слово, произнесённое любимым. — В Египте и Персии сотня таких иноземных воинов, приданная его легкой кавалерии, обеспечила бы победу над самым страшным противником, — Фрэнк перешёл на шепот, а потом и вовсе захлопнул книгу, тихо подкрадываясь к креслу. Он старался ступать мягко, дабы не разбудить невесту и не разрушить столь волнительный момент. Облокачиваясь о мягкий подлокотник, молодой граф окинул взглядом полусонное тело «девушки» и закусил губу. «Нет, нельзя. Нет, нет, нет. Это нечестно. Ты не должен этого делать. Она проснётся», — вопило подсознание, но было слишком поздно, Фрэнк уже склонился над манящими губами и медленно поцеловал Джеральду. И может быть, этот лёгкий поцелуй так и остался бы тайной для спящей красавицы, если бы кое-кто не захотел большего. Язык распускать точно не стоило. Юноша почти забылся, когда его «невеста» тихо простонала, а может она очнулась и просто пыталась зевнуть, парень не был уверен... В любом случае, через пару секунд он отстранился и увидел перед собой раскрасневшегося Джерарда. Его зелёные глаза были широко распахнуты, а губы всё ещё алели от поцелуев. — Джеральда, я не хотел. Точнее, хотел, конечно хотел, как тут не хотеть-то, но я... — Тс-с, — прошипел и без того смущённый парень. — Ты слышишь этот гул? Кажется, сюда кто-то идёт, — не успел он закончить свою мысль, как двери библиотеки с грохотом распахнулись, впуская внутрь промозглый воздух коридора. Уэй неосознанно прижался к супругу, слабо подрагивая. Из темноты показалась страшная голова жареного гуся, она была угрожающе направлена на юношей, и от вида её пустых глазниц Джерард лишь сильнее хотел залезть куда-нибудь под рубашку Фрэнка. Тот понял его волнение и взял холодную руку в свою, переплетая их пальцы. — Всё будет нормально, я обещаю, — прошептал он. Потасканный кусок мяса взметнулся вверх, и кто-то крикнул: — Они здесь! Миссис Айеро, вы, как всегда, правы. Хватай их!