«Опьянение — особое состояние нервной системы вследствие приёма алкоголя или наркотиков. На начальной стадии иногда проявляется беспричинно радостным, приподнятым настроением, также наблюдается дурашливость, буйство и неадекватность». Википедия
По своеобразному сигналу герцога Йозефа на поле боя ввалилась армия гостей. Родственники были настроены весьма серьёзно: они бренчали тарелками, лязгали вставными зубами, кто-то пытался ухватить невесту за платье. Мешало им только одно обстоятельство — большинство из них уже совершенно не ориентировались в пространстве. То и дело сталкиваясь друг с другом, они падали, тяжело кряхтя поднимались и снова теряли равновесие. Библиотека стремительно теряла своё тихое великолепие: книги полетели со стеллажей, шкаф с церковной литературой оказался на полу, а бедная потёртая кушетка в разгар боя вылетела из окна. Фрэнк вспоминал все прошлые свадьбы в его семье, и теперь очень жалел, что не предупредил невесту о своеобразной традиции: на руках доносить молодожёнов до брачного ложа. Джеральда тряслась где-то за его спиной, и от страха короткие ноготки черноволосой сильно впивались в плечи юноши. — Джеральда, милая, успокойся. С нами не сделают ничего плохого, — он попытался утешить невесту. — Т-ты в этом уверен? — суженая с недоверием выглянула из-за его плеча, оценивая силы врага. По сосредоточенному и хмурому лицу новобрачной было видно: её не совсем устраивает настроение разбушевавшихся гостей. — Да. Посмотри на них, в таком состоянии они и мухи не тронут. Пока Фрэнк пытался доказать своей спутнице добрые намерения озверевшей старой леди, что с ожесточением закидывала книги в камин, или, скажем, убеждал её в безобидности двух дерущихся за кусок гуся лордов, именно в этот момент в комнату залетела тётушка Бель и рявкнула что-то вроде: «Три минуты до полуночи!». Тогда родственники отложили выяснение отношений на потом и повернулись к молодожёнам. Вмиг стало невыносимо тихо, слышно было только, как трещали кожаные переплёты в огне. — Фрэнк, мне кажется, они что-то задумали, — громким шепотом сообщила невеста. — В любом случае... Нам пора, — схватив Джеральду за руку, юноша помчался в сторону выходящего в сад балкона. За ними тут же помчалась колонна громко топающих, вооружённых суеверием родственников. — Не дайте им уйти! — подбадривала толпу Линда, гордо восседая на перевёрнутом диване. — Миссис Айеро, можно мы опустим диван? — взмолился один из братьев Энтони, который уже сгибался под тяжестью мебели и одной передвигающейся на ней властолюбивой особы. — Нет! — рявкнула женщина. И по небрежному жесту её пухлой ручки импровизированные рабы понесли диван дальше.***
Снаружи было холодно и темно. Дул слабый промозглый ветер с мельчайшими каплями дождя, а на небе не было звёзд — всё заволокли тяжёлые грозовые тучи. В воздухе пахло озоном, а мокрая кора покорёженных яблонь испускала горький дурманящий аромат. Молодой граф запирал балконную дверь изнутри, подпирая её всяким хранившимся тут веками хламом. А Джерард, что повинуясь своей врождённой неудачливости, потерял свои туфли на бегу, стоял рядом и переминался с ноги на ногу на скользком, ледяном камне. Время от времени он смешно ежился и до невозможности мило обхватывал своё замерзшее тельце руками, поэтому вскоре Фрэнк всерьёз забеспокоился. — Тебе холодно? — Уэй быстро поднял на него глаза, но тут же неловко отвёл взгляд. И было понятно, почему. Фрэнк немного раскраснелся от их незапланированной пробежки и теперь, взлохмаченный, с горящими щеками, он выглядел ещё очаровательнее. Смотреть было невозможно. В голову лезли всякие непотребности, от которых Джерарду становилось страшно. Вы когда-нибудь хотели поцеловать какого-нибудь, ну, скажем, «неправильного» человека? Хотели совершить такую манящую ошибку? Джерард хотел, ох, как хотел. — Нет, — увидев, что парень подходит ближе, зеленоглазый отступил на шаг назад, а потом ещё и ещё, а потом... — Ай! — неловкий шаг в сторону, резкое движение — и вот он уже падает на пол... «Чёрт. Почему именно сейчас?! Как обычно — в самые ответственные моменты я всегда делаю всё не так» Конечно, Джерард, это самое подходящее время, чтобы запнуться о подол собственного платья, когда толпа гостей пытается выломать двери балкона. — Джеральда! — юный наследник подлетел к невесте. Было видно, что он напуган. — Ты ушиблась? Что, что ты бормочешь? О-ох. «Он на меня смотрит», — чуть ударившийся головой Джерард улыбнулся сам себе. — С тобой точно всё в порядке? Ты ведёшь себя странно, знаешь. — Всё нормально, честно, — заключила суженая, поднявшись. — Куда дальше? — из-за резкой боли в ноге её чуть повело в сторону, и она ухватилась за локоть супруга, чтобы хоть как-то устоять на ногах. — Сейчас перелезем через перила, — чуть запыхавшийся Фрэнк скомканно объяснял невесте план побега. А там спустимся по стволу во-он той яблони. Здесь невысоко. Футов десять–пятнадцать*. — Фрэнк... — В саду они нас не найдут, не беспокойся. — Фрэнк, мне кажется, я подвернула ногу... — пролепетала Джеральда. Она неуверенно стояла перед ним, низко опустив голову, как бы извиняясь за свою неуклюжесть. — Ты, что? О-ох, ну как же ты так, а? — Извини, — совсем тихо прошептала невеста. — Не расстраивайся, я помогу тебе спуститься. Но сначала, могу я взглянуть? Мой дядя врач, и он научил меня, когда я был... — он быстро подошёл к любимой, приподнимая полу платья. Та чуть взвизгнула, резко опуская белую ткань вниз, да так, что пара бантов попала парню по носу. «Нет-нет-нет, мои волосатые ноги!» — Но я даже не трогал, — возмутился юноша. «И слава Богу». — Н-не знаю, мне было больно, — Джерард вцепился своими тоненькими пальчиками в юбку, всем своим видом показывая, что кое-кто может даже не мечтать о его обнажённой ноге. — Тогда тем более нужно посмотреть, вдруг у тебя перелом, — забота супруга и смущала, и раздражала Джерарда одновременно. «Ох, прав был Майки, надо было меня побрить...» — Нет! — осознавая свою беспомощность, он упёрся в грудь Фрэнка, удерживая его на месте. Тот, в свою очередь, разомлел от столь малого расстояния между их телами и теперь заметно смягчился. — Чего ты боишься? Просто дай мне посмотреть, я не сделаю тебе больно, обещаю, — успокаивающе начал юноша. — Н-не надо, мне уже лучше, право, не стоит беспокоиться, — продолжал лепетать Джерард, шаг за шагом отступая от жениха. Перспектива сверкнуть перед ним своими волосатыми икрами его совсем не прельщала. — Джеральда, стой! — но было слишком поздно. Черноволосая только взвизгнула, когда две крепкие ручищи обхватили её тонкую талию. — Я поймал, я поймал! — вопил Дональд, ловко заворачивая невесту в большой кусок оборванной шторы. За свою жизнь Уэй-старший постиг не одну тысячу агрессивных овец, и справиться с вырывающемся сыном не было для него проблемой. — Аккуратнее с дочерью, дубина! — Донна возникла из ниоткуда и пригрозила мужу тяжёлой кочергой. Фрэнк кинулся было на помощь своей возлюбленной, но был остановлен перепачканным в саже железным прутом. Холодный металл неприятно упирался в гуляющий кадык и мешал дышать. Нечего сказать, затруднительное положение. — О, посмотри-ка, наш зять тоже здесь, — эта хищная улыбка тёщи совсем не нравилась Фрэнку, но кочерга в её руках всё же устрашала куда больше. — У нас осталось три минуты, — проверещал герцог, высунувшись из окна. Это снова спровоцировало гостей, и самодельные баррикады Айеро-младшего пали под натиском вражеских сил. Как талантливый полководец, Йозеф-Мокрый-Князь взмахнул своим «мечом», и пьяный отряд захвата резко подхватил новобрачных. С шумом и плясками толпа отправилась вон из библиотеки.***
Дорога до спальни не была приятной. Джеральда отчаянно ворочалась и кряхтела в своём душном коконе, пытаясь высунуть оттуда хотя бы голову. И её страдания, вероятно, продлились бы дольше, если бы Фрэнк не сумел просунуть свою кисть сквозь небольшую дыру в шторе, сжимая маленькую тёплую ладошку супруги в своей. При спуске с лестницы кто-то шутя тыкнул жениха вилкой; невесте, что сейчас была больше похожа на завернутую в полотно мумию, порвали платье. По дороге родственники распевали забавные частушки, иногда кто-то специально выливал на гостей вино и злобно хихикал... Когда процессия спустилась на второй этаж, молодой граф почувствовал, как его слабо дергают за рукав. — Фрэнк! Фрэнк! Повернись сюда, оболтус! Да я здесь, внизу, — извернувшись в руках каких-то знакомых его матери, юноша увидел Энтони: мужчина ожесточенно пихал в его руки свёрток газет. — Ну, держи, пока дают. Возьми, тебе говорят! — Что? Зачем мне газеты? — спросил он, убирая пахнущую свинцом бумагу от лица. — Как зачем?! — искреннее удивился аристократ. — А что ты собираешься делать в спальне? Ты хотя бы представляешь, каково это? После всех этих лобзаний она навалится на твоё плечо и будет пускать слюни во сне. Заметь, это в лучшем случае! А если она не уснёт?! Тебе придётся поддерживать с ней беседу, терпеть все эти утомляющие разговоры по душам... А с газетой ты не заскучаешь. — Но я люблю её, отец! — Ой, дурак... Вырастил идиота на свою голову... Да как ты не понимаешь, пресса... Но Фрэнк уже не слушал его. Он видел, как мать дала неопределённый знак своим подданным, и те с удвоенной скоростью понесли их в сторону спальни. Джеральда, предчувствуя неладное, снова начала елозить. Ровно в полночь молодожёнов запихнули в тёмную комнату и с грохотом захлопнули дверь. За этим сразу последовали радостные крики и поздравления. «Минута в минуту!» — воскликнул Йозеф. За ним одна из старых дам начала делать прогнозы относительно пола будущих внуков четы Айеро. И... Дальше Фрэнк просто постеснялся слушать. Он ещё несколько секунд стоял неподвижно, пытаясь прийти в себя после такой сумбурной поездки, когда с кровати тихо захныкали... Будто вынырнув из транса, он подбежал к постели: — Всё закончилось, тише, тише, я сейчас тебя развяжу, — но в темноте его руки натыкались только на кучу шевелящейся ткани. — Фрэнк, мне тяжело дышать... — Сейчас, дай мне секунду, — руки жениха чуть дрожали, пока он пытался нащупать нужный узел. — Я не вижу конец верёвки, потерпи немного. — Я сейчас задохнусь тут, — недовольно бурчали из кокона. Фрэнку пришлось вскочить с кровати и искать свечи. — Милая, всё нормально, всё закончилось, — как мантру шептал он, поджигая липкий фитиль. Когда комнату осветила пара маленьких огоньков, и он наконец-то смог развязать тугие верёвки, бывшая штора зашевелилась и выпустила из своего плена растрёпанную макушку Джеральды. Невеста всё ещё выглядела напуганной и недоверчиво озиралась по сторонам. — Где мы? — В спальне, — просто заключил Фрэнк. — А-а... Эм, — она покрылась румянцем и тут же попыталась скрыть это, спрятавшись за своей длинной чёлкой. — Эй, это просто глупая традиция, не нужно так нервничать, — улыбнулся Фрэнк, аккуратно заправляя её мешающие пряди за ухо. — Тебя не поранили? — Нет, а тебя? — Тоже нет, — юноша был бы рад перестать улыбаться, но у него это, мягко говоря, плохо получалось. — Только вилкой ткнули, но несильно. Тихий смешок зеленоглазой. Неловкая пауза. Рука парня мягко поглаживает пальцы невесты. — Джеральда, я должен тебе кое-что сказать... — Фрэнк, я должен тебе кое-что сказать... — в унисон произнесли они. — Ты первая, — сказал молодой граф, подбадривающе сжимая хрупкую ладонь «девушки». Он был рад, что может касаться её, держать за руку, но всё же у него было какое-то щемящее чувство внутри. Как будто волшебный образ Джеральды мог растаять у него на глазах. «Айеро, ты хотя бы сейчас можешь не думать о глупостях?» — отмахнулся он от своих мыслей. — Нет, ты что-то хотел... — неуверенно начал Уэй. — Только после тебя. — Ох, нет, я тебе уступаю, — всё же выкрутился черноволосый. — Что ты хотел сказать? — Я люблю тебя. Три слова. Те три слова, которых «невеста» больше всего боялась и ждала одновременно. В корсете вновь становилось невыносимо душно, сердце сбивалось с ритма, а глаза начинали предательски слезиться. — Фрэнк, я... Но он не успел договорить. В темноте его губ коснулось что-то очень тёплое и мягкое, потом это «что-то» стало чуть влажным. Джерарда никто никогда не целовал, а особенно так. Его суженый не был напористым, в этом поцелуе не было желания обладать, он был такой невесомый и нерешительный, будто молодой граф допускал мысль, что Джерард сможет его оттолкнуть. Уэй ничего не видел, но каждая клеточка его тела чувствовала жар, исходящий от Фрэнка. Он трепетал. Именно сейчас вся эта нелепейшая авантюра казалась до невозможности правильной. Что может быть неправильно, когда его целует Фрэнк? Горячие губы юноши в последний раз наткнулись на скулу любимого и оставили робкий поцелуй, который заставил его «невесту» вспыхнуть. — Так что ты хотела сказать? — всё же спросил молодой наследник, тяжело вдыхая почти искрящийся от напряжения воздух. — Я, я... — голова Джерарда чуть кружилась от обилия ощущений, но даже в таком состоянии он понимал — теперь пути назад нет. — Я парень, Фрэнк.