Don't dream it's over

— Я люблю тебя, — сказал Адам и захихикал. Ему доставляло удовольствие шептать такие соблазнительные слова своему новоиспеченному мужу и обдавать его шею горячим дыханием. Курт с улыбкой повернулся к Адаму на накрыл его губы своими, сливаясь в нежном поцелуе. Как бы не была красива медленная песня, он должен был отстраниться от Адама. — Не хочешь подарить мне танец, мистер Курт Кроуфорд? — его глаза смеялись от звука этого имени, но лицо было абсолютно серьезно. Курт не смог сдержать улыбки и протянул Адаму руку, приглашая на танец. Некоторое время они спокойно танцевали друг с другом. Курт положил голову на плечо Адама, наслаждаясь их близостью, до тех пор пока, неожиданно не почувствовал прикосновение к своей спине и не увидел напряженное лицо отца. Внимание Курта мгновенно переключилось на заплаканные глаза Бёрта. — Папа? — несколько обеспокоено спросил Курт, отстраняясь от Адама. — Я... О боже, Курт... мне жаль, я так не хочу говорить этого. Я хотел бы, что бы этого не происходило... Черт, я не хочу показаться грубым, заставлять тебя или еще что-то, но ты не мог бы пойти со мной, это действительно важно. Врачи, с которыми я говорил... Они позвонили мне, потому что мой номер был последним исходящим с его телефона... я тогда написал ему сообщение. Они сомневаются выживет ли он... ты должен пойти со мной, Курт! Пожалуйста! Потрясенные этой новостью, Курт и Адам увидели, как по щекам Берта вновь покатились слёзы. Речь Бёрта была несвязной, но то, что он пытался сказать повергло Курта в ужас. Там должно было случиться, что-то действительно страшное, раз это заставило его отца плакать. Это "что-то" похоже было настолько серьезным, что он счел допустимым прервать их танец и, возможно, даже покинуть свадьбу своего единственного сына. — О чем ты говоришь, Берт, или, вернее, о ком? — первым в себя пришел Адам, но Бёрт удостоил его злым взглядом, четко давая понять, что это только их с Куртом дело. — Это… о, Боже, Курт… это Блейн, — слова Бёрта заглушали слезы, но, к сожалению, Курт слишком хорошо понимал отца. — Блейн? Он…что?! Пап, Блейн в Лондоне! Он сам мне это сказал, — информация, которую пытался донести отец, начала медленно доходить до сознания Курта. — И сейчас они даже не знают, выживет ли он вообще. Я даже не знаю, жив ли он сейчас. Курт, пожалуйста, пойдем со мной! — Блейн… он… Может умереть? Что ты такое говоришь, папа?! Что произошло?! Бёрт быстро пересказал Курту, что знал. Что Блейна нашел прохожий в его машине, которую придавил грузовик, и, что до сих пор неизвестно по какой причине произошел несчастный случай. Они нашли телефон и позвонили по последнему номеру в списке исходящих. Они не смогли Берту однозначно сказать, был ли это Блейн Андерсон, потому что не смогли его опознать по внешнему виду, а удостоверения у него с собой не было. — Этого не может быть... не может... Папа, скажи, что это всего лишь шутка... скажи, что это просто злая шутка!!! — дыхание Курта сбилось, а голос взлетел на два тона выше, он попытался представить, как сейчас выглядел Блейн в своей машине. Отдаленно он осознавал, что Адам с ним разговаривает, пытается успокоить. Курт мучительно покачал головой, глядя на отца, слыша лишь звон в ушах. Парень потерял связь с реальностью. — У него гипервентиляция! — отдаленно он распознавал знакомый голос, но не мог понять откуда тот шел. На его глаза упала черная завеса и он уже ничего не мог различать. Курт стал медленно оседать на пол. От этого воспоминания по щекам Курта покатались горькие слезы. Тогда он был уверен, что Блейн умер. Тогда, он не мог понять, что ему говорили... тогда у него произошёл нервный срыв. — Что я за лучший друг. Что я за человек? Что я не вспомнил парня, который так долго был в моем сердце, в одно мгновение ушел... Погиб. Раньше, до аварии, он с уверенностью сказал бы, что не вспоминал его, но сейчас он снова и снова спрашивает себя "А что если бы я мог предотвратить это?" На мгновение Курт задумался о песне, которую часто слышал. The Scientist. Эта песня всегда ещё больше усугубляла его состояние, но он ничего не мог с собой поделать. — Оh… take me back to the starts…— пробормотал Курт, выдыхая, и в следующий момент уже хотел сам дать себе звонкую оплеуху. Да, он любил Блейна. И сейчас еще очень сильно любит, как не сможет, наверное, полюбить никого другого. Но он вышел замуж за Адама, и это были бы действительно счастливые два года, если бы не авария и кома — тучи, нависшие над их отношениями. Но он не мог никому пожаловаться. Адам знал его слишком хорошо. Супруг читал его, как открытую книгу, пытаясь предвосхитить все желания и прихоти. Адам был любящим, заботливым мужем, но, почему-то, будто чувствовал перед Куртом вину, и оттого всегда был раздражён, когда разговор заходил о родителях и Блейне. Курт сделает все, что бы извиниться перед Адамом, когда тот вернется домой. Они будут вместе решать, когда и на сколько поедут в Лайму, и он хотел бы быть сейчас образцовым мужем и все-таки приготовить обед. Но прежде, чем приняться за домашние дела, Курт вынул маленькую шкатулку, спрятанную в шкафу, и достал из нее смятый листок. Это была фотография с его выпускного бала в МакКинли. Вместе с Блейном они уселись на какого-то рогатого динозавра. Блейн выглядел так, как будто он действительно счастлив. Это был самый прекрасный вечер в их жизни. Несомненно. Курт с любовью провёл пальцем по растрепанным кудрям юноши. Он не должен был в этот вечер наносить на голову гель. В тот вечер никто не мог сдержаться и не прыснуть со смеху, ведь он был похож на брокколи. Он так его весь вечер и называл "любимый Брокколи". Блейн сначала утверждал, что это совсем не смешно, но потом смирился, потому что Курт смотрел на его кудряшки с таким неподдельным восторгом. А он всегда был счастлив тогда, когда был счастлив Курт. Вскоре парень уже вспоминал, как Блейн всегда говорил ему, что его, Курта, смех, похож на звон колокольчиков, который слышат только самые близкие ему люди. — Когда ты смеешься, Курт, ты разжигаешь огонь в моей груди. Когда ты счастлив, тогда счастлив и я. Так и должно быть. Всегда. Одинокая слеза сорвалась со щеки Курта и приземлилась на фотографию в руках, но он быстро ее стер, встал на ноги и вновь вспомнил об Адаме. Ведь он хотел приготовить что-то изысканное для мужа и легкая улыбка тронула его губы.