Наши идолы лгут

Эллана сжала челюсти до боли, до ощущения всех своих зубов, но ругательство все же вырвалось из плотно сомкнутых губ. Метка на руке пульсировала, вливалась в вены и разносила боль по всей конечности. Эльфийка попробовала сосредоточиться и взять лук обратно в руки. Она ненавидела такие минуты. Как такое могло произойти? Лучница вспомнила, как совсем недавно закрыла несколько разрывов раз за разом. С этим она не сможет сражаться. Кассандра и Варрик вновь переругивались меж собою, уловив минуты привала, и долийке совсем не хотелось встревать в их бессмысленные речи. - Метка. – сказала, сплюнув слово на землю, она. Солас, понимающе кивнув, присел рядом с ней на колени и взял за больную руку. Лавеллан сжала губы до узкой полоски и опустила взгляд. Спокойно, пусть посмотрит. Выточенные из мрамора руки аккуратно вели линии вдоль потрескавшейся и отсвечивающей зеленым кожи. Отступник сдвинул брови немного взволнованно, задумавшись, и она отметила про себя это выражение лица, как нечто доселе невиданное. - Возможно, это от перенапряжения, - произнес, чуть погодя, эльф,- я попробую кое-что сделать. - перехватив кисть охотницы поудобней, он поднес ее запястье к губам. Милостивая Митал. Долийка чувствовала легкую щекотку покалывания – от магического барьера, наложенного на метку. Облегчить боль, да? Ей хотелось выдернуть руку, Боги видят, но она не смогла даже попытаться. Солас поднял голову, как ни в чем не бывало и чуть склонил ее набок в своей птичьей манере. Улыбался. Эллана готова поспорить с Варриком на сто золотых, что на птицу тот сейчас был похож меньше всего. Самодовольный хищник? - Мы готовы продолжать путь, Вестница? - Кажется, все еще болит, - справилась с собою, с пылающими ушами охотница и улыбка слетела с его лица. Должно быть, он принял совершенное, как должное и не стоящее обсуждения. - Я…должно быть, подобная магия тут не подходит…emma abelas, - медленно произнес отступник, выпуская тонкое запястье. Эллана схватилась за остатки тепла от чужих прикосновений и соскочила с поваленного дерева, невзирая на притупившуюся боль. - Ma serannas, lethallin, - шепнула она Соласу, аккуратно прихватывая верный лук. - хотя бы легче стало. Рука все еще пульсировала, подсвечивалась сквозь натянутый рукав, но уже слабее. Что-то хорошее перекрывало раздражение от боли, изливаясь из груди. Отступник же отвернулся в поисках своего посоха, с легким осуждением поглядывая на остальных сопартийцев. Путаница в мыслях. Давно его не окликали так тепло.