Наши идолы лгут

Пожалуйста, аматус, я молю, черт тебя дери, подумай хоть раз, аматус, посмотри на меня. Дориан хватается за костлявые эльфийские плечи и пытается обратить на себя хоть один взгляд. В глазах Лавеллана – вода Источника, и вот-вот они станут едины, потому что это его наследие, это его прошлое, а без прошлого не будет будущего, не будет самой сути бытия. Как ты не понимаешь, Дориан? Светлые пряди прилипают к тощей шее, ко влажному лбу. Он коротко оглядывается, но они вне зоны видимости. Словно ласкаясь, коротко и торопливо целует Павуса в подбородок. Его глаза лихорадочно блестят. Как ты не понимаешь, Дориан? Любовник Инквизитора смотрит в них и вдруг понимает, что его избранник – безумен, совершенно и абсолютно умалишенный. Поэтому он, скрипя зубами до боли, отпускает его, своего Лавеллана, дабы мертвые жрецы изуродовали его. Заставили его трястись в судорогах по ночам, выплевывая проклятия на древнем элвен. Заставили покрыться мелкой пленкой льда, когда он слушает. Фенарель редко рассказывал, но не раз просил их вслух, чтобы не кричали. Не молили. У Лавеллана глаза затравленного зверя, а внутри них плещется сама Скорбь. Стоило ли это того? - Дориан, Дориан, ты здесь? Ты останешься со мной? - Нащупывает смуглую ладонь и тевинтерец шарахается от него, обожженный холодом. Но тут же, переборов себя, притягивает к себе щуплое тело, пытаясь увидеть в нем остатки того эльфенка, с которым спорил под созвездиями. Так Митал или Думат? Митал, венчанная рогами, теперь будет хохотать у него в голове, а Павусу хочется бежать от этого всего, применив ту магию, которая когда-то растерзала жизнь наставника. - Да, - говорит он, - я останусь, аматус. В столе он прячет пылкие письма от отца. В столе его – билеты домой. Лавеллан нестабилен. Заклинания плетет сбивчиво, постоянно озирается, будто не верит в происходящее. А потом Корифей осиротевшим ребенком взывает к мертвым богам, потом Инквизитор разбивает пальцы о камни, Солас – о сферу. Лавеллан кричит резко и надрывно, Солас смотрит печально, но с холодком. - Теперь ты будешь искать ответы один. И Лавеллан ищет. Мертвые шепчут свои истории в его голове, на стенах ротонды проступают невиданные прежде рисунки, которые накладываются друг на друга, плетясь в новый вихрастый узор. Лавеллан смотрит на фрески без отрыва, но страшней всего то, что фрески своими острыми звериными мордами тоже смотрят на него. Раньше он смотрел чисто и ясно, а теперь его глаза – выцветшие хрусталики. Раньше он просыпался с рассветом, а теперь не спит: стража Инквизиции находит его забившимся в сырой угол подвалов. Раньше он горячо шептал на элвен, а теперь он вопит раненым зверем. Раньше был vhenan, ar lath ma, а теперь – ты останешься, Дориан? Ты все еще здесь? - Что с тобой, Дориан? – спрашивает его Инквизитор, не понимая, почему мага так трясет, почему он вдруг оказался в его кровати. Дориан решает, что пора возвращаться в Тевинтер.