Hospital For Souls

Неприкосновенные владения Кэриаса Блостера - детское отделение. Здесь он и большой папа, и клоун, который развлечет, и та самая жилетка, в которую можно пореветь. Не многие тут помнят, что Кэриас умеет быть жестким и даже жестоким, поскольку всегда старается решать свои проблемы и проблемы детей с помощью улыбки. Примерно как в случае Сейры Роярд и ее сиделки, которая била девочку и довела тем самым ее плохое состояние до крайне тяжелого. Он улыбался своей самой ослепительной улыбкой, даже когда сломал ей обе руки, зло процедив “И чтобы я тебя, дрянь, возле детей больше не видел”. Проблем с полицией у него просто не возникло. Дамочка побоялась что-либо писать или выносить за стены клиники. Франкенштейн смотрел на него и не мог понять, как в одном существе могут быть такие разные грани. Прямо не Кэрри, а какой-то Кубик Рубика! Не думал Верлин, что настолько рассеянный человек способен быть одновременно настолько… да, черт подери, блестящим профессионалом! Немного было завидно, какие отношения умудрился построить Блостер со своими пациентами. Его действительно любили и с радостью пускали в собственные головы. Франкенштейн мог только завидовать и восхищаться. - Прежде, чем мы поведем наших пациентов на завтрак, - привычным быстрым шагом пролетая через расположенные одна за одной в ряд игровые комнаты, размахивал руками Кэриас, - а я знаю, что у тебя за “радость”, хотел бы тебя познакомить с теми, кого сопутствующе тебе нужно будет привлекать в работу. Юроки этого не понял. А зря… - Юроки? - не понял Верлин. - Агвейн. Ты еще познакомишься с ним. Странный, сложный и очень неприятный тип. Раньше работал с Райзелом. Его сместила с должности Раскрея. Кхм.. Доктор Эрга. Итак, единственные друзья твоего пациента, которые помогают хоть временно вытаскивать его из провалов сознания и его интересных картинок. В своих фантазиях он видит себя их защитником. После игровых комнат, еще почти пустых на тот момент, следовал коридор с рядом дверей. Из них уже медленно выходили маленькие пациенты. Кто-то с нянечкой за руку, кто-то просто так, сам, едва открывали двери. У большого витражного окна уже собралась интересная компания: трое девчонок и трое мальчишек в полосатой больничной пижаме. Они казались будто совсем не от мира сего и сильно выделялись в общем контексте. Самым высоким из них был парнишка с яркими-яркими рыжими волосами и искристыми голубыми глазами. На носу у него был наклеен пластырь, поверх кривой ссадины. Черты его лица были и азиатскими, и европейскими одновременно. “Полукровка”, решил для себя Франкенштейн. Мальчишка задорно смеялся то и дело краснел, если его взгляд падал на стоящую рядом девчонку с длинными белоснежными волосами. Скорее всего, она была седой, поскольку брови были темнее волос, да и глаза были карими, что исключало альбинизм. Правильные, очень аристократичные черты лица сильно контрастировали со всей окружающей обстановкой, скорее будучи более уместными для дамы на балу у Королевы, нежели для пациентки психлечебницы. Она грустно смотрела за окно, не обращая внимания на шутовство рыжика. Двое других мальчишек, одинакового маленького роста, сидели на подоконнике и мотали ногами. Один из них был будто бы уменьшенной копией сильно и резко помолодевшего Геджутля даже оставшимися на висках смоляными непоседевшими прядями и проницательными красновато-алыми глазами. Второй же был ничем не примечательным “очкариком-занудой”, как говорили о таких в школах. Оба увлеченно читали книгу, которую держали вдвоем с разных сторон. Одна из девчонок, у которой были крашеные синеватые пряди, уже порядком отросшие, крутилась рядом с ними, пытаясь заглянуть в книгу, а вторая - смеялась над шутками рыжика, накручивая то и дело на палец каштановую прядь. - Рыжий - заводила, Хан Шин Ву. Полукровка. Отец - британец, а мать - кореянка, бастард. Рядом стоит седая Сейра Роярд. Белобрысый мальчишка - Регис Ландегрэ. Они - кузены. Внуки Геджутеля. Мальчишка в очках - Ву Ик Хан. Синевласка-Мальвина - Им Су И. Тоже полукровка, как и Шин Ву. Последняя - Су Юна. Кореянка. Они, в основном, из одного города и квартала. Жалко этих ребят. Но просто не бывает. - Внуки Геджутля… - кажется, всего остального Верлин не слышал. Он застрял еще на этой фразе. - Да. Так уж вышло. Не просто так наш дедуля седовлас и замкнут! - Кэриас нервно хохотнул. - У него тяжелая жизнь - это ребятишки единственные для него живые родственники. Вот так вот. Франкенштейн только покачал головой и в планшете поставил примечание “Обязательно ознакомиться с историями болезни - Хан, Роярд, Ландегрэ, Ву, Им, Су” Было очень неожиданно узнать, что у старика-врача есть такие тараканы со скелетами в шкафу.Психиатр поежился. Если бы его внуки попали в подобную ситуацию он лечил бы их сам и старался быть рядом. Хотя, кто его знает, что там случилось. Может эти милые детки собственноручно убили своих родителей. Запросто. Тут же нет простых пациентов с буднично-простыми историями. - Хм, я ознакомлюсь с их больничными картами. Но когда я смогу толком узнать о своем пациенте? - Верлин нахмурился. - Это тебе, дорогой, надо ждать, - Кэриас усмехнуля. - Геджутель должен забрать бумаги у Доктора Агвейна. - Кстати! - понадеявшись на врожденную болтливость бывшего соперника, Франкенштейн задал очень интересующий его вопрос. - А почему отстранили этого Доктора Агвейна? Кэриас замялся и чуть нахмурился. Видимо, раздумывал - говорить или нет. Но, природная болтливость перевесила все разумные доводы и понеслась. - Пожалуй, стоит начать с того, что доктор Агвейн - гомосексуалист. Ему нравятся не просто мужчины как факт, как многим, а именно молоденькие мальчики со взглядом побитого оленя. И ладно бы, если бы он просто захотел своего пациента, но промолчал и задавил в себе это. Ничего подобного! Он сделал Кадиса собственным сумасшествием. Безумством. Страстным желанием. Мальчишка начал видеться ему везде. Стоит ли говорить, что после этого его отстранили и едва не выгнали? Теперь Агвейн сидит в дальнем крыле. В отделении для спятивших врачей. Да, эту часть нашей работы мы нигде не афишируем. - Надеюсь он не… - Франкенштейн чуть поежился. - Нет, он не насиловал своего пациента, но склонить к тесному физическому контакту пытался. За что поплатился. Полной импотенцией. Этот голос был незнаком Верлину, да и судя по ойку Кэриаса не предвещал ничего хорошего. Бархатистый, вкрадчивый. Женский. Похожий на шипение змеи. Теплое и тягучее. - О! Главврач Эрга! Как я рад вас видеть! - тут же залепетал Кэриас. - Но слышать - явно нет. Включил телефон и следуй за мной. А Вам, Доктор Франкенштей, удачи и умения засовывать нос в интересующие Вас проблемы и вопросы аккуратно. Блостер мигом прошуршал за спину молодому специалисту, а тот поспешно обернулся. Рядом с Кэрри стояла воистину удивительная женщина. Прямые роскошные смоляные волосы были затянуты в конский хвост и спадали до поясницы, а высокий “умный” лоб прикрывала прямая челка. Медового цвета глаза с каким-то странным красноватым отливом были чуть прищурены и жирно подведены черным карандашом. На носу аккуратно пристроились тонюсенькие безоправные очки. Вообще, чем-то неуловимо это стройная брюнетка с тяжелым взглядом и утонченными чертами напоминала ему пациента, к которому его приставили. Будто бы из одного котла их разливали! Но… Но представлять что-то подобное было глупостью. И да, стоило отдать должное наряду главврача. Узкие черные джинсы с высокой посадкой, доходящие до груди, алая шелковая блуза со свободными рукавами “мешком”, изящный черный бант на шее и белый медицинский халат без рукавов. Обута же она была в черные ботинки на очень высокой шпильке и платформе. - Вау… - непроизвольно вырвалось у Верлина. - Даже не надейтесь - я нетрадиционной сексуальной ориентации, как принято культурно выражаться, - тут же отрезала Раскрея. Как никогда Франкенштейн понял смысл фразы “все упало”. Кэриас же хихикнул, подмигнул и развел руками. Явно этот болтун знал больше, но не говорил. Ничего. В чемодане у молодого специалиста есть отличный шотландский виски, а в запасе - много времени. Три года - как минимум. - Дети… - вкрадчиво напомнил Блостер и кивнул на ранее обсуждаемую ими компанию. Те, как раз, смотрели подозрительно в сторону нового человека. Хлопнув себя по лбу и быстро извинившись перед начальницей, Франкенштейн рванул к ним, едва не выронив планшет из рук. Подростки же как-то странно склонили голову влево и посмотрели на подошедшего, начав говорить в том порядке, в котором сидели. - Чего… - Странный… - Новый... - Хозяин… - Желает… - Узнать? Верлин сперва запутался, а затем мысленно разложил у себя каждого человека в голове: Ву, Ландегрэ, Им, Хан, Су и Роярд. Отчего-то складывалось впечатление всеобщей не случайности. Не только в происходящем, но и в словах детей. Надо будет запомнить последовательность. - Доброе утро, дети! - поспешно встукивая сказанное в планшет списками-фамилиями, улыбнулся психиатр. - Я - Доктор Франкенштейн… - Вы не сделаете из нас чудовище? - испуганно расширила глаза Су И. - Нас шестеро… нас не хватит на сознательную нежить. Даже если мозг мой и тупые мышцы от Шин Ву, то у нас не выйдет ничего, - задумался маленький Ик Хан, поправляя очки. - Отставить! Меня зовут Верлин! И не надо всяких ассоциаций! - тут же вспыхнул психиатр. - Но, с точки зрения теоретический сборки подобного существа, из вас бы я его не собирал. Вообще, я здесь, чтобы проводить вас на завтрак! - И вы выведете Рея?! - тут же обрадовался Шинву. - Кого? - опешил доктор. - Райзела! - поястнил рыжик. - А… Ну, да. Естественно. Я же его лечащий врач. Ребятня, вы же мне поможете сделать так, чтобы Кадису было интересно и не скучно до такой степени, чтобы он перестал смотреть в свое окно? Подростки заговорщически переглянулись, улыбнулись друг-другу и снова активно синхронно закивали. Верлину стало неуютно. *** В это утро Райзела в общую столовую свел еще Геджутель. То ли не доверял еще старик, то ли слишком забегался с утра с детьми молодой специалист, но в конечном итоге, когда Верлин зашел в столовую, Райзел уже сидел за столом. Кстати говоря о столовой. По всей видимости, она и ранее выполняла в монастыре ту же функцию. Высокие сводчатые окна почти от пола и едва ли не до потолка, украшенные мозаикой, шли по обе стороны помещения, стены которого были из грубого камня, без штукатурки или чего-либо еще - как в настоящем замке. Окна разделяли колонны с гаргулиями в навершиях. В узкой длинной комнате становилось как раз два стола так, чтобы по обе стороны от них уселись люди и еще остался маленький проход. Людей было не так уж и много, как могло показаться на первый взгляд. Проблемный пациент гордо сидел в одиночестве, задумчиво созерцая в тарелку с лапшой. Грустный, потерянный и вызывающий одно желание - потискать. Совсем не то, что должен бы испытывать доктор к своему пациенту. Просторную полосатую пижаму Райзел сменил на синюю футболку с белым воротничком поло и серые джинсы. Больничные белые тапочки остались неизменными. Передав приведенных в столовую подростков на попечение уже вернувшегося Кэриаса, Верлин поспешно открыл текстовый документ на планшете и направился к своему пациенту. - Доброго утра, Райзел! - чуть улыбнулся он, присаживаясь на лавку напротив юноши. - Как тебе спалось после нашего с Доктором Ландегрэ визита? Мальчишка дернулся и перевел потерянный взгляд с тарелки на психиатра. Странной красноты в них уже не было, но было полное непонимание. Складывалось впечатление, что видит он лечащего врача впервые. - Эм… А вы кто? - тихо спросил парнишка. - Я - Доктор Верлин Франкенштейн. Я теперь веду тебя, вместо Доктора Агвейна, - тот терпеливо улыбнулся. - Мы уже знакомились вчера вечером. - А… - взгляд мальчика снова уткнулся в тарелку. - Видимо, вы познакомились не со мной, а с тем, другим, который обитает во мне. - Другим? - У нас почти одинаковые имена. Только он благородный, в отличие от меня. Сильный, гордый, непреклонный и способный защитить то, что дорого. Не разрушитель всего и вся, а наблюдатель. - Это твоя вторая личность, которую ты придумал для разрешения конфликтов? - Нет. Я бы не смог придумать такого. Он извне. Как и его брат. - Брат? - Другой. Другой чужой. Если так можно сказать. Его я знал с детства. Он был моим отцом. Иногда. Как благородный бывает мной. - А что тебе говорил по этому поводу Доктор Агвейн? - Что я одержимый демоном. Он просто больше знаком с другим, чем я…. - мальчишка слабо и горько улыбнулся. Затем поежился и взял в руки ложку. - Приятного мне аппетита. - Интерееесно, - хмыкнул Франкенштейн, быстро записывая “Раздвоение личности. Психические расстройства - наследственное. Достать записи Агвейна! Сдать его самого в психушку. Информацию об одержимости проверить по признакам экзорцистов. Ради интереса”. Пока доктор отвлекся, шумная компания детей успела окружить Райзела и внести в весь его образ некую дисгармонию своим поведением. Ну не вязалась эта маленькая орда с едва не царственно величественным в глазах психиатра. Шин Ву тут же полез пробовать лапшу друга, Ик Хан что-то активно с Регисом рассказывали, Сейра поправляла неровно лежащий воротник на его шее, Су И и Юна же как порядочные кормилицы тащили бутербродов на всех. Любой другой бы на месте Кадиса уже психанул бы и нарычал на остальных, но… но он только улыбался и был безмерно счастлив. “Дурдом”, - мельком отметил Франкенштейн и тут же хихикнул, - “Мда, буквально же!” - Рей! А вообще! Нам надо тебя как-то в полнолуние на крышу сводить! - уплетая принесенный девочками бутерброд, прошамкал Хан. Райзел же на это побледнел, замер с расширившимися глазами и тут же замотал головой. Мальчишка испугался. Причем явно не высоты, не перспективы получить выговор и наказание. Они не могли вызвать тот животный ужас, промелькнувший в его глазах. - Нет-нет-нет! Не пойду! - замотал он головой. - У… у… у меня сеанс общения с Доктором Франкенштейном! Верлин удивленно захлопал глазами, но под недовольными и нахмуренными взглядами детей тут же приосанился и гордо заявил: - Да! У нас сегодня всенощная беседа. - А мы поведем его завтра! - не сдавался Шин Ву. - А у нас снова будет всенощная. Мне интересно отслеживать его поведение в отсутствии других социальных персонажей составленной им картины мира и мироустройства в целом. Вам все ясно? - Если Вы пробуете на запугать странными терминами - мы их понимаем, - пробурчал Ик Хан. - Вы не хотите пускать Райзела! Так и скажите. - Вообще, посещение крыши вне правил данного заведения! - возмутился психиатр. - Ну-ну, - хмыкнул Регис. - Расскажите еще что-то о правилах в “Смотрящих Ангелах”! Смешно видеть подобную наивность! - Ландегрэ… - Верлин чуть нахмурился, делая акцент на фамилии мальчишки. - Ты ли должен рассказывать об их нарушении? - Не играйтесь с моей фамилией. Мне. Вполне. Франкенштейн хмыкнул на абсолютную вседозволенность этой компании. Да, явно тут была рука Геджутеля, но… нет, этот товарищ так безбожно ослабить контроль не мог и не стал бы. Блостер. Естественно, это его рук дело - эдакое попустительство. Ландегрэ же заведует отделением для старшей группы пациентов. Да, в “Смотрящих” было и такое отделение. В нем держали тех больных, кого после лечения в детском и подростковом не взяла к себе ни одна клиника для взрослых или особо тяжелые случаи, которые были связаны с детскими травмами. Управиться с этим проблемным “участком работы” никто, кроме заместителя главврача не мог. Геджутель держал их в стальной хватке. И больные его действительно уважали и слушались. Он не устраивал им адских условий, но и не баловал излишними нежностями и необоснованными поблажками. Кстати говоря, содержалось в этом отделении всего четверо человек на данный момент. Более ничего Франкенштейн не знал - не мог вытянуть во время дежурства из пожилого коллеги. - Итак, Райзел! Пойдешь с нами на крышу? - Шин Ву снова завел старую шарманку. - Нет, не пойду… не в полнолуние, - тут же замотал головой тот на радость своему лечащему. - Почему? - насупились Юна и Су И. - По тому что я не хочу. Не хочу и точка, - Кадис возмущенно стукнул по столу ложкой. Подростки попримолкли. - Да и вообще, я столько раз уже видел из “Смотрящих” луну, что она мне просто не интересна! Верлину стало не по себе. Это сколько же он должен был находиться в башне, на лечении в этой психиатрической клинике! Шин Ву же на это только насупился и что-то пробормотал, а затем взял и начал поспешно доедать свою порцию завтрака, которую уже принесла медсестра. Райзел очень виновато посмотрел на Франкенштейна за эту сцену и снова мерно и как-то почти церемониально принялся за свою лапшу. Психиатр только покачал головой, чуть улыбнулся и направился восвояси. Надо же самому хоть что-то съесть да и выспаться после ночной? Ну да… еще надо осмыслить и понять те прекрасные вещи, от которых у него теперь за ухом тонкая серебристая прядь…