Hospital For Souls

Следующей ночью над бывшим храмом разыгралась гроза. Молнии сверкали, пронзая небо от края до края своими разлапистыми ветвями. То и дело “стрелы” пронзали одиноко стоящие в окружающем лечебницу поле деревья. Раскаты грома были на столько громкими, что казалось, будто вот-вот витражи повылетают из окон. Статуи Михаила и Люцифера в этих сполохах выглядели особенно устрашающе. Создавалось впечатление, что эти исполины вот-вот придут в движение: Архангел замахнется внезапно воспылавшим мечом на Архидемона, а тот отразит удар своим тонким стилетом, играючись. Ехидная усмешка на устах “Нечистого” в отсветах выглядела вовсе издевательской. На руках у Михаила, лежащих на эфесе меча, сидела тонкая темная фигурка. Некто был очень изящным и обманчиво хрупким. За спиной у фигуры были сложены большие ангельские крылья. На руках у Люцифера, опираясь спиной на стилет, сидела еще одна фигура. Более массивная, с длинными волосами, явно мужская. За спиной у него Виднелись лениво опущенные вниз крылья как у летучей мыши. - Эй… Зажги свет! - капризно проныл второй. - Ни черта ж не видно, как бы это не звучало… Первая фигура вздохнула как-то горестно, а затем щелкнула пальцами. Над алтарем по воздуху поплыли свечи, достаточно освещая полуночников, чтобы они могли друг-друга увидеть. - Так тебе хватит? - первый зевнул. Это был юноша лет двадцати в узких черных брюках, заправленных в ботинки с чуть широковатой горловиной и черный же свитер-водолазку. У него были слегка вьющиеся курчавые смоляного цвета волосы, спускавшиеся ниже плеч, яркие алые глаза и чуть проглядывающие из-под копны волос милые козьи рожки. Крылья за его спиной были черного цвета. Лицо павшего выражало “зеленую тоску” и уныние, в особенности - по факту пребывания именно здесь и в это время. Второй был мужчина несколько неопределенного среднего возраста - уже не мальчишка, но еще не тот, о котором можно сказать, что он мужчина. Его длинные прямые золотистые волосы спадали ниже поясницы. Алые, как и у первого, глаза были чуть прикрыты, но выражали столь безграничное коварство и ехидство, что никогда бы никто добровольно не стал бы иметь с таким человеком дел. Одет он был точно так же, как и первый, с той правкой, что ботинки у него были красные и на невысоком, но каблуке, а на шее на алой ленте болтался рубин в серебристой оправе. - Да, этого достаточно, - муркнул светловолосый. - Итак, какова твоя ставка в этой партии, а, Ноблесс? - Я хочу его себе… Не хочу ставок, - зевнул первый. - Лорд, хватит уже… - Выиграешь - забирай. Я не против. Он будет призом, ок? - рассмеялся Лорд. - Ноблесс… какой же ты лапочка! Три тысячи лет знаю, но все такая же милашка-очаровашка! Ну почему я не могу такой няшей быть… эх... - Потому что ты - урожденный демон. А я - падший, тем более - высший, в отличие от некоторых получеловеков… - первый ехидно усмехнулся, прикрыв глаза. - Помолчал бы уже, подселенец! Это моя кровь дала тебе такую возможность! - тут же ощетинился второй. - Ха-ха. Прямо боюсь. - Р-р-р-р-р-ра! Одна из молний ударила в старый персик, растущий прямо перед бывшей алтарной частью, заставив его вспыхнуть. Буря своеобразно подчеркнула всполох злости демона. - Молчал бы… благородный чертов. Твоя лояльность режиму до сих пор не ясна! На этот упрек Ноблесс только зло сверкнул глазами и снова погрузился в меланхоличные раздумья. Гром загрохотал совсем над их головами. - На что играем и по каким правилам? - он покосился на Лорда. - Склонить к решению. Твои варианты? - Принимаю. Что за решение? - Надо придумать что-то милое. Хм… Может, склониться к греховной связи? Грубо говоря - трахнуться против моральных принципов? - Идея. Аргументируй. - Для него подберем два варианта, которые ему бы претили в конечном итоге. Предлагаю женщину лучшего друга и пациента. - Хм… Если он выбирает пациента - выигрываю я, если женщину - ты? И вообще, что за женщина? - Подумай головой, какую женщину я могу предложить… - Раскрея? Ну, предположим. Если он выбирает пациента - он мой. Если он выбирает женщину - он твой. Такой расклад, получается? - Именно! - Лорд расхохотался. - Это прекрасно! Хотя, знаешь… Просто трахнуться - это не окончательная победа, пожалуй. Повышаю ставки! Заставить объект влюбиться! Вот это уже разговор! А трахнуться он и там и там успеет. Ноблесс покачал головой и кивнул. Расклад ложный, но от того и интереснее игра. - Наши пешки остаются теми же? - Да. Мы же не сломали их, чтобы искать новых. - Ты мерзок. - Ты не лучше. Демоны обменялись презрительными фырками. - Итак, - Лорд поднялся на ноги и легким прыжком переместился на плечо Михаилу, протягивая руку. - Пожмем друг-другу руки, прежде чем сыграем на Верлина Франкенштейна? - Не проиграй мне его, как Виктора… - Ноблесс хмыкнул и пожал предложенную руку. - Игра обещает быть веселой! *** Ноблесс предпочитал своему имени прозвище. Он не сам его себе придумал, отнюдь. Его дали ему демоны, когда уже великовозрастного ангела выкинули из Рая прямиком в Ад за излишнюю «греховную» привязанность. Первым его там встретил Лорд, тогда еще молодой и излишне деловитый демон, которому было в охотку завертеть новое дело или записать в свой личный талмуд новое интересное знакомство с ценным существом. Кстати говоря, Лорд – это тоже прозвище. Как звали этого скверно-характерного, манерного блондина никто не знал, пожалуй, кроме него самого. Падший Ангел и демон-полукровка были друзьями, всегда всеми гонимыми в своем кругу. Да и друзья слишком громкое слово для этого случая. Скорее – попутчики. Бывший ангел защищал и учил использовать свою сущность этого на половину человека, а тот, в свою очередь, рассказывал ему, каково это быть демоном. Ноблесс мало кто любил еще и по той причине, что он не присягнул на Гриммуаре. Долго эти двое не могли найти себе постоянного места, скитаясь то там, то здесь, являясь в своем истинном подобии или вселяясь. Бывший же храм стал для них прекрасной обителью и площадкой для развлечений. *** Франкенштейн проспал весь день и всю ночь после дежурства. Никогда, пожалуй, он не чувствовал себя на столько убитым и усталым. То и дело хаотично в прекрасном сне, где он занимался преинтереснейшими вещами с очаровательными дамами, появлялись выпадающие кишки, созерцающие глаза с болтающимися глазными нервами, то еще какая дрянь, коей насмотрелся за ночь более чем. Только тогда он вставал, но только чтобы выпить пару глотков воды, избавиться от дрожи и снова уснуть. Около полуночи, в самый разгар бури, Верлин проснулся от того, что на груди было тяжело. Создавалось впечатление, что на нем кто-то сидит. Приоткрыв глаза он увидел прекраснейшее, пожалуй, в своей жизни существо с яркими алыми глазами и волнистыми смоляными кудрями. Незнакомец запросто мог быть братом его пациента Райзела, на столько было сильно их портретное сходство, но был просто ночным видением, поскольку у людей не бывает крыльев за спиной. Незнакомец смотрел, чуть склонив голову. Долго и выжидающе. Затем – склонился к лицу Франкенштейна и провел языком по его губам из стороны в сторону, будто пытаясь их ненавязчиво разомкнуть. Обалдевший от подобной наглости психиатр чуть приоткрыл рот, чтобы возмутиться, но передумал это делать, как только был втянут странным гостем в удивительно кружащий голову поцелуй. Ни с кем так ранее он не целовался. Решив, что это просто более реалистичный сон, Франкенштейн тут же скользнул руками под черную водолазку, планируя на этом не завершать вечер, но… - Стой… - незнакомец отстранился. – Я пришел к тебе до игры… Вне игры. Всего один визит. Больше будет против правил. Запомни одну единственную вещь, Верлин. Ты – моя собственность. Проиграть этому хмырю я не намерен. Так что давай, сделай действительно правильный выбор. И сохрани рассудок. Он тебе пригодится… - Что за игра? - Франкенштейн нахмурился, тем не менее, не отпуская своё ночное видение, а, наоборот, притягивая его сильнее и пытаясь удержать руками за основание крыльев. - Глупая… но, увы, ее не получилось обойти. Все, что я могу сказать - человек на то и слабая пешка, что всегда его подталкивают к нужной кормушке. Но, знаешь ли, у него тоже есть право выбора. И это, пожалуй, наивысшая ценность - право выбора! - чернокрылый ангел провел ладонями по лицу психиатра. - Ты говоришь как тот, кого лишили выбора… - Считай себя моей попыткой что-то исправить. И да, можешь называть меня Ноблесс, как делают это все осведомленные… - чуть усмехнувшись, явление исчезло в никуда. Верлин был ошеломлен. Он точно не спал в этот момент, не принимал препаратов и не ел ничего, что могло бы вызывать галлюцинации. Тем более - такие яркие, явные и мощные. Нет, ни в какие рамки просто. Да и не мог быть плодом его воображения такой потрясающий поцелуй. Пожалуй, в этом храме СЛИШКОМ много всего сверхъестественного. Наверное, это тоже было “дворцовое” привидение, в которое, как и остальных, поверить было нужно. Пожалуй, вера в нечисть - не такая уже и глупость, как казалось изначально. *** В небольшой комнате у Райзела было как всегда: темно и душно. Даже раскрыв зарешеченные окна, юноша все равно дышал с трудом. Логичным объяснением он считал то, что бывший в нем Другой на время отлучился, а вся сила, которая принадлежала ему и присутствовала в этом маленьком и насквозь больном тельце не поддерживала нормальное его функционирование. Из открытых окон не дул ветер, но у нарисованного мелом на стене окна вздымался прикрепленный к тонкому карнизу тюль. Если уж на то пошло, то и нарисованные на горизонте деревья пришли в движение, а луна плавно начала выползать из-за угла рисунка. Кадис сидел в противоположном рисунку углу, поджав колени к груди, и смотрел, смотрел, смотрел на колышущиеся ветви и переливающую в дали реку. Хмыкнув и поднявшись рывком на ноги, он прошел к нарисованной раме и… открыл ее. Толкнул внутрь, распахивая створки. За мелковым каркасом оказался настоящий мир, не менее реалистично четкий, нежели тот, что находился за стенами башни. Вот только картинки в нем менялись по щелчку пальцев Райзела. Это окно могло показывать ту параллельную реальность, которую он придумал для себя. В ней Кадис-Райзел мог защитить близких и дорогих ему людей от насилия, бед, опасности. Непобедимое и могущественное существо. Почти как тот, Другой, который и нарисовал ему это окно цветными мелками. Но… все равно было страшно понимать тот факт, что люди живут, умирают, существуют только по его капризу… - Ну и где же ты, где ты, Благородный. Эти люди нуждаются в твоей силе...Если только это - не моя шизофрения, а ты - не моя вторая, созданная от боли личность…. *** Кэриас проснулся от того, что замерз, а не от грохочущего за окнами грома. Ему было очень холодно, будто он заснул голышом посреди комнаты. Осмотревшись и не увидев в ближайшем фокусе хоть пледика, он понял, что примерно так и было. “Опять”, пронеслось у него в голове. Пошарив руками в темноте, он наткнулся на висящую в традиционно бессознательном состоянии девушку, которая, поднявшись в воздух, просто стащила его за собой. Блостер тихонько проматерился под нос и уселся на кровати. Так повторялось если не каждую ночь, то слишком часто в последнее время. Он прекрасно понимал, что сказочки про ведьм для него - суровая реальность. Вот только в байках не говорится, каково жить с такой женщиной, каково её любить. У него, пожалуй, была сама странная из всех ведьм - та, которая даже не знала о своей истинной сути. Хотя, она явно ощущала за своей спиной ту самую мощную поддержку, безумную дьявольскую мощь. Ну вот как любить такую женщину?! Кэриас снова грустно посмотрел на спящую, что зависла в полуметре над кроватью, и жалобно подергал за край пледа: - Рас, Рас… просыпайся… Ты принадлежишь не только своим демонам. *** В помещениях старого монастыря тоже царила тишина и спокойствие. После очередного раската грома светильники на стенах жалобно мигнули и отключились, как и электричество во всей лечебнице. Хмурый и всем недовольный Геджутель обходил коридоры со старой керосиновой лампой с большой гнутой ручкой. В своем белом халате и при всполохах молний он казался древним привидением. В его родном отделении для старших сегодня никто не буйствовал, не смотря на грозу. Только хакер Тао, которого уже даже перестали пытаться вылечить от компьютерной зависимости, выл от отсутствия интернета и электричества. Родная его стихия была недоступна. Ландегрэ только захлопнул окошко на двери в его палату. Нечего будить народ и шуметь. Проходя мимо следующей двери старик нахмурился. Дверь из персонала никто не запер с вечера, так что пациент отсутствовал. Геджутель только покачал головой, не став бить тревогу. Он знал, кто пропал. И знал, где его искать. В детском отделении до сих пор горел свет. У самых маленьких, от пяти лет, была традиционная бессонница. Малыши боялись грозы и ни одна из нянечек не могла с ними справиться. Зато отлично с ними справлялся тот самый ушедший до отбоя пациент - Такио Ли. Фамилию Ли вписали ему в документы за неимением ничего другого. У тогда еще четырнадцатилетнего мальчишки была амнезия и ничего, кроме своего имени - не помнил. Он боялся старших и темных помещений, на его теле были обнаружено множество ссадин, ран и толстых страшных шрамов. Когда кто-то заходил в комнату, он сразу же падал на колени и опускал голову, сам не особо понимая, почему... Еще у него был очень интересный пунктик: он до маниакального заботился о детях. «Я должен защитить младших! Я должен о них заботиться!» Тогда еще руководивший клиникой Лорд предположил, что мальчишка был в каком-то частном борделе, которых вполне достаточно. И, скорее всего, в одном из тех, где практикуют садо-мазо. И воспитанием его там занимались достаточно вплотную, ведь действительно красивый молоденький азиат с утонченными чертами лица и длинными прямыми волосами были желанным и дорогим товаром в местах подобного рода. Два года Такио занимался лично Лорд. После его смерти – Доктор Айрис Рэд, которая относительно недавно попала в отделение к Доктору Кромвелю, где лечит ее Доктор Агвейн. После за него взялся Геджутль и хоть минимально стабилизировал его тяжелое состояние. Мальчик избавился от панических атак, стал чуть больше доверять другим людям, но в другую больницу наотрез отказался уходить. В целях позитивного развития личности ему разрешили сидеть с детьми в младшем отделении. Ребятня от пяти до десяти, которая уже успела натерпеться в своей жизни всякого и получив психические травмы от взрослых, просто обожали такого заботливого «старшего брата» и всегда с удовольствием с ним играли. Даже самые замкнутые, которые не шли на контакт с врачами, охотно подходили к нему и слушали удивительные истории, которые Такио вычитал в книжках и рассказывал малышам в простом и понятном изложении, избегая страшных и болезненных моментов. - Эй, парень… - Геджутель окликнул сидящего посреди игровой на горе подушек Ли, вокруг которого устроились и уснули маленькие пациенты. – Тебе бы тоже пора спать. - Доктор Ландегрэ! – тут же встрепенулся полусонный Такио, стараясь говорить потише и не разбудить малышню. – Простите! Я не мог оставить их в грозу! - Я все понимаю, - улыбнулся старик. – Мои внуки тоже плохо раньше спали в грозу… - А сейчас? - А сейчас они спят в любую ночь – им колют специальные препараты, чтобы не видеть снов… - Простите… Геджутель хмыкнул и пожал плечами. Чуть повыше приподняв фонарь, он махнул рукой своему пациенту. - Пошли, парень. Нянечки растащат их по кроватям. Тебе нужно спать. Завтра я покажу вас с Тао нашему новому специалисту. - Новый человек? – насторожился Ли. - Он всего на два года старше тебя. - Тогда ничего страшного… - облегченно выдохнул юноша. - А тебе и не его стоит бояться, - фыркнул Ландегрэ. – Тут причин более чем достаточно. *** Старые призраки монастыря не любили грозу. Они прятались по подвалам, пустым кельям и палатам, иногда присосеживаясь к особо буйным больным. Они знали все секреты, каждый камень в этой лечебнице. А еще прекрасно знали о Лорде и Ноблессе, которые часто затевали интересные и опасные игры. Они не любили сварливого блондина, который так часто гонял их, заставляя подстраивать пакости и не отпускал поспать в могилы. Зато питали теплые чувства к загадочному и молчаливому чернокрылому ангелу. Тот всегда мог их выслушать, помочь с последним желанием, утешить… Неправильный, вообще говоря, демон. Призраки с радостью подыгрывали ему в больших играх и играли сами в его пользу, если Лорд заставлял делать партии против Ноблесса. Тот не оставался в долгу и не раз проводил обряд экзорцизма, отпуская души на волю. В эту игру их пока никто не задействовал, так что духи заняли выжидающую позицию. Им самим было интересно, как получится у падшего заставить сделать правильный для него выбор человека, который даже не думает верить в мистику! Ведь они пугали его целую ночь, каждый использовав по три предоставленных шанса. Эффекта, которого они добились у истерящего Кэриаса, у них все равно снова не получилось. Все дело ограничилось одной седой прядью за ухом. «И то – дело!», - успокаивали друг друга они. Из всех пациентов клиники больше всего они испытывали жалость к внукам Геджутеля. Они даже ни разу их не напугали, а втихаря от демонов носили им конфеты и сладости, оставляя под подушкой или у двери. Маленькому Регису они даже однажды притащили золотой соверен, оставив его вместо зуба и сыграв в стайку Зубных Фей. Сейре они расчесывали во сне ее длинные серебряные волосы, заплетая их потом в косы. Они сами себя считали чудаками и неправильными духами, но… но что могло быть нормального в психиатрической лечебнице? Аж ничего!