POV Нуки
-Она от меня ушла. Дверь лениво скрипнула, предательски стукнули ботинки Шизы о мой порожек. Наверное, это звук конца, так звучит последнее дыхание. "Она ушла, ушла к ней". Я прошлась по комнате, пнула ногой старый силиконовый шарик-попрыгунчик, почему-то оказавшийся в этой съемной квартире. Он медленно, подпрыгивая, прокатился вдоль алого ковра, описал круг и остановился. Его путь чертовски походил на мой собственный. Звонок в дверь. Не веря своим ушам, я бросилась в коридор, по пути спотыкаясь о собственные тапочки. Мимо меня промелькнул Катин шарф, в спешке оставленный на полу у постели. Однако странный гость ожиданий моих не оправдал, совершенно незнакомый человек стоял на пороге, улыбаясь. Трендовая куртка, синие кеды бросились в глаза, казалось, в девушке сошлись абсолютно несовместимые вещи, она была похожа на одно большое полотно ткани с угрюмой расцветкой в мелкий цветочек. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — грубить не хотелось, я поймала себя на мысли, что совершенно не злюсь. Я ожидала того, что в конце концов случилось. — Можете. Без приглашения леди ввалилась в коридор, поправляя на плече тяжелую сумку. Улыбка на её лице то и дело играла в прятки с меланхоличными морщинками на лбу. Ей хватает трех секунд, чтобы осмотреться, двух, чтобы улыбнуться вновь, одной, чтобы напугать меня, поразить, отвлечь от реальности. — Детка, у меня сюрприз. — Что-что!? Меня возмущает её наглость, я делаю шаг вперед, к ней, стараюсь сократить диапазон её дыхания, но она продолжает стоять на месте с тем же невозмутимым видом. А потом спрашивает, она явно что-то знает. — Посмотреть не желаешь? Я только хмыкнула, но мой рефлекторный кивок показался ей утвердительным ответом. Она тут же стала изящно что-то нащупывать в коричневой сумке, висящей у неё на плече. Я взглянула на часы. Интересно, я успею куда-нибудь уехать денька на два?.. — Ну, в принципе, я могу тебе показать, но... — ультрамариновая нога очертила на линолеуме полуокружность, — я боюсь то, что я покажу, тебе не очень понравится. Вот это номер. — Милочка, — спокойствие вмиг мне изменило, — я сама решу, что мне по вкусу, а что нет. А если это не имеет ко мне отношения — будь добра, можешь удалиться восвояси, я тут никого не держу. Леди сделала напряженную обиженную мину. — Зачем же так грубо? — я и не заметила, как у неё из руки в руку переместился белый конверт, в таком обычно выдают напечатанные фото, — Я думала, тебе будет хоть немножечко интересно. Она достала краешки фотокарточек из бумажной упаковки, вытянула полностью только одну и протянула мне. Сначала я испугалась, не скрою, но постаралась оставить мускулы лица без движения, с такой дамочкой не стоит казаться беззащитной. — Красивая фотография... — лениво протянула я, чувствуя, что это далеко не последний "подарок", приготовленный для меня этой странной девицей. Что на фотографии? Ну, ничего особенного, правда! Там Катя. Просто Катя, сидит на незнакомой постели, накрывает голые колени незнакомым одеялом, серая незнакомая футболка полностью скрывает её хрупкое тело. Оно лишь со стороны кажется воинственным. Об этом знаю только я, я знаю, всё о её теле. Я... И Шиза. Это её квартира. Я знаю... — Это всё? — я протянула фотографию девушке, но она отмахнулась и отстранилась от меня. — Оставь себе, эта мне не очень нужна. "Эта"? О чем она говорила, о фото или о Кате... Ей не понять, она не знает ничего, что происходило между нами... Я так думала. И я ошиблась. — Не торопись. — девица выдернула меня из спокойствия, я поняла, что у неё в руках ещё три фотографии, они игриво насмехались надо мной тремя уголками в руках леди, переступившей мой порог. — Берегись, — она протянула мне еще один мелованный листочек с изображением. Я быстро взглянула на него, отвернулась, почувствовав резкий пинок тошноты. — Уходи, меня их грязь не интересует. Девушка смеётся. Она понимает, да и я тоже. Я проиграла. Всё, крахом летит моя победа-Виктория. На полу блестит отражением коридорного светильника изображение Кати и её Юльхен. Я невольно вцепляюсь зубами в беззащитный ноготь большого пальца. — Значит, я не ошиблась. Тебе это всё-таки важно... — Ничуть. — Я перебиваю её. В доказательство своих слов жестоко опускаю голые ступни на фото, левой ногой пытаюсь растоптать губы и тело любимой девушки. — Видишь? Мне на-пле-вать. Ни я, ни она не верим в то, что я ревностно повторяю. Девушка хохочет в голос, перед глазами у меня мелькают её синие кеды. Мне хочется пить. — Не волнуйся, — она успокаивается и убирает остальные фотографии обратно в сумку. Значит, там то же самое... — это всего лишь одна из копий. Что? Что значит "всего лишь одна из"? Она же не хочет?.. Я выхожу из себя, мне достаточно было только немного сил, чтобы вытолкнуть это наглую даму из квартиры. Но я ещё слишком многого не знаю. Пока мне хватает лишь вцепиться в её модную куртку и прижать к стенке, наслаждаясь девчачьими холодными глазами и таинственными линиями на лбу. — Что тебе нужно? Кто ты такая, что забыла в моем доме? Тогда мой голос нисколько не походил на голос певицы, я хрипела от какой-то непонятной внутренней боли, а под правой ногой еще горел след от растоптанной фотографии. Леди незаметно вытащила дешёвый мобильник и помахала им перед моим носом. — Один звонок, милая, — я невольно отпускаю её, понимая, что в этой грязной игре не так всё просто, — один звонок редактору, и в газете появится очень интересная статья с замечательными фотографиями в подтверждение. — Мерзавка... — я знала, что выгляжу глупо, но тогда мне было всё равно, правда, наплевать на собственную внешность... ...я слишком её любила, чтобы позволить какой-то левой идиотке завладеть хоть частью её личной жизни. Молча, втайне от самой себя, я ненавижу Шизу за то, что она не следит за своей квартирой. Если, конечно, она не в доле... — Что тебе нужно от меня? — только сейчас я поняла, что, фактически, данные фотографии не имеют никакого отношения ко мне, — Я тут, кажется, совершенно не причем. Не проще ли тебе обратиться к одной из тех, кого ты запечатлела? Кивком я указала на валяющийся фотоснимок. — Ну... — леди выдавила из себя пренебрежительное жужжание, — так всё гораздо веселее, тебе не кажется? Черт возьми, у нас скоро гастрольный тур, и "Грани" едут с нами. Эта статья может разрушить всю карьеру этой талантливой наркоманки... Конечно, многих мальчиков только привлекают такие... Но речь идет не о пиаре или привлечении внимания. Это личная жизнь... любовь, как бы абсурдно ни звучало... Если бы здесь была другая, не Катя, другая девчонка, я готова была бы закрыть глаза на всё это. Но Катерина... Наши отношения всплывут следующими. — Чего тебе надо, назови условия, — я решила покончить с этим раз и навсегда. — Натурой платить не буду, денег проси, может быть, я соглашусь. Она чувствует фальшь, это придает ей еще больше уверенности. — Деньги — это слишком скучно, да и на твое тело спросу нет... — Обрадовала. — Меня интересует только Шиза, до твоей любовницы мне нет дела. Я стукнула кулаком возле её лица, с вешалки упала моя весенняя шляпа. Мне показалось даже, что девица легонько вздрогнула. — Следи за речью, милая. — Конечно-конечно, — она высвободилась, заходя мне за спину, заставляя мгновенно обернуться. — Так вот... мне нужна только Шиза... понимаешь ли... у меня с ней счеты... это долгая история... Я не хочу ни о чем думать. — Просто назови цену. — Она должна умереть. — Чего?! — я не верила тому, что происходило в эти секунды, — Я не шучу, милая, скажи мне цену и всё! Но девушка больше не смеялась. Она смотрела на меня холодными глазами, в её руках всё ещё блестел дешевый телефон. — Или Шиза умрет быстро — или медленно, под косыми взглядами прохожих и насмешками близких. Конечно, такая смерть Юли мне нравится больше, но... тогда вместе с ней будет умирать и Катерина, а ты этого явно не желаешь. Мое молчание позволяет ей продолжить. — ...да, и я ждать не хочу. Ну, как тебе такое условие? — Ты ненормальная глупая стерва, — выдохнула я, — она просто изменила тебе, а ты уже жаждешь крови. Она снова смеётся. — Да ну тебя, эта Шиза и грамма моей ревности не стоит, а вот человеку, которого я любила, она причинила много боли. Ну, твоя Катя одна из её частей. Короче... — она протягивает мне номер телефона, — звякни мне на недельке, мы вместе придумаем, что делать. Она уходит, мне в шею дует из открытого окна на лестничной клетке. "Она должна умереть"... Ненормальная стерва... Это шутка, такая глупость не может быть правдой… Я смотрю на часы, в голове еще не сложилась картина происходящего. Я скованно одеваюсь и направляюсь в репетиционную. "Она должна умереть"... "Она должна умереть"... Я словно под кайфом…POV Шизы
Reila!.. Dare yori mo kimi wo ai shiteiru. Reila!.. Ai shiteiru, ai shiteiru…* (The GazettE — "Reila")
— Ну что могу сказать? Всё очень плохо. Дурная наследственность, наркотики, стрессы? — тон врача-офтальмолога был мягким. Но взгляд — пронзительным. Даже неуютно становилось. — Деточка, да ты ослепнешь от малейшего нервного потрясения. С глаукомой шутки плохи. Чем же ты раньше думала? Чем-чем… Точно не головой... Я поднялась со скамейки, на которой задержалась на неопределённый срок. Надо было идти. Куда? Зачем? Как? Слишком много было вопросов. А ответа на них я найти не могла. Какая-то маршрутка. Какой-то полуподвальчик. Какой-то столик. Ужасный "Санрайз". Слишком много текилы, слишком мало сока. И — как обледеневшая колючая проволока внутри. Что теперь? Всё? Конец? Пиздец котёнку? Сдаёшься... Юлия Алексеевна? А Катя? А музыка? Слишком много вопросов. Слишком мало сил. Слишком мало жизни течёт по венам... Моё печальное уединение нарушили. Девочка-тёзка. Она всё говорила и улыбалась… А я её не слушала. Она казалась мне назойливой мухой, жужжащей у лица. Я опомнилась только тогда, когда она повисла на моей шее. — Детка, ты меня ни с кем не перепутала? — отцепить её от себя и идти дальше. Чтобы окончательно загнать себя. Позвонить Кате. Попросить меня забрать. А не всё ли равно?.. Может, лучше остаться здесь, свалиться и умереть?.. — Я люблю тебя! Глупо. Глупо, тупо и нелепо. — Извини, детка. Но ты меня не интересуешь, — идти. Идти куда угодно. Мне хотелось бежать через весь этот грёбаный город, чтобы колючая проволока в груди заржавела от дождя, смешанного со снегом. — Но... Но... Она походила на большую, чуть потрёпанную куклу. Рот открывался и закрывался. Чересчур густо накрашенные глаза медленно моргали. Противно. Она всё ещё висла на моей шее. Я же застыла, как последняя идиотская статуя в трижды клятом Эрмитаже. Пауза постепенно превращалась из театральной в прямо-таки неприличную. Слишком много было тщательно скрываемой истерики. Слишком много этих нахуй не нужных эмоций. Слишком... И я её поцеловала. Во мне совершенно не к месту проснулась жалость. — Прости, я сплю с Катей, — Всё? Всё. Теперь настал конец. Пора идти.* * * * * *
— Кис!.. Ты меня заберёшь? Я заблудилась, — я ни за что не признаюсь ей. Нет. — Ну конечно, — я каким-то неведомым десятым чувством ощутила, что моя Катя улыбалась. Всё? Всё. Пора жить дальше и беречь себя. Ради неё. Ради нас. Розовые таблетки с кроликом. Две штуки. Мёртвая девушка, приветственно помахавшая мне рукой. Жизнь продолжается... *Рейла!.. Каждый по сравнению с тобой любим... Рейла!.. Я любил тебя, я любил тебя...POV Радистки
В красивых журналах считают пунктиры, Такое не выдумать даже нарочно. А я каждый вечер ползу до квартиры, И ближе, чем были — уже невозможно. (Ночные Снайперы — "Асфальт")
— Итак, дамы, мне нужно сообщить вам одну неприятную новость, — Дашка была странно напряжена, словно в ожидании какой-то подставы. — И какую же? — губы Юльки изогнулись в саркастичной усмешке. — Ты нас бросаешь? Или, быть может, мы где-то накосячили? Сидевшие рядом с ней музыканты "Граней" переглянулись и синхронно фыркнули. Последний вопрос казался действительно абсурдным — косяков у этих ребят на моей памяти ещё не было. Ну, кроме проблем с вокалисткой... — Следи за речью, милочка, — холодно усмехнулась Дашка. — И за своими окнами тоже. И она вынула из кармана куртки запечатанный конверт, в какие обычно помещают фотографии, и бросила его моей девочке. Там были мы — в постели, в различных позах, совершенно увлёкшиеся и просто спящие... Полуодетые, вовсе голые, уютно лежащие на диване... Мне показалось, что меня как будто мешком с цементом по голове ударили. — И у меня есть ещё одна вещь, — моя... бывшая девушка?.. вытащила из другого кармана точно такой же конверт. — Думаю, тебе это очень понравится... Юлия. Сколько же ненависти было в её голосе... Я внутренне сжалась. Казалось, в воздухе повисло грозовое облако — это могло убить всех нас... — Фотошоп, — рассмеялась Юльхен. — Никто ничего не докажет. Тём, подтверди. Ты же у нас дипломированный юрист. Да, это была шпилька в мой адрес, это было напоминание о том, что не стоит показывать свою слабость. Она была сильной, моя Юльхен, а я... Тряпка!.. — Ну, да, — неуверенно протянул ударник "Граней". ... Ситуация запутывалась всё хлеще с каждым днём, становилось всё сложнее — словно с цепи сорвавшаяся Дашка, ни в чём ей не уступающая Юлька, и я меж двух огней. Это было практически невыносимо... Но конца-края этому всему не было видно...