Капкан для Лесной Феи.

По возвращении в Лондон, Бэкингем сразу заметил, как сильно изменилось настроение Леголаса. Эльф был хмурым, на вопросы почти не отвечал, либо произносил односложные фразы. Джордж Вильерс не мог терпеть такое долго, и поздним вечерком принялся выяснять причину столь резкой перемены. - А что вы хотели? - в конце концов рявкнул, вышедший из терпения Леголас, - Едете к чужеземной королеве, уверяете ее в своей любви, и еще спрашиваете, что случилось? Кстати, ваши домогательства хотя бы увенчались успехом, или нет? - Относительным успехом! - в голосе Бэкингема появился оттенок бахвальства, - Ее Величество Анна Австрийская не занималась со мной любовью, но она неравнодушна ко мне. И в знак своей привязанности, французская королева подарила мне алмазные подвески. Джордж Вильерс тут же подкрепил свои слова, вытаскиванием пресловутого украшения из ларца, и гордой самодовольной улыбкой. Подвески действительно были очень красивы - они были настоящим произведением искусства. - Поздравляю вас! Поскольку, ваша дама выказала явное неравнодушие к вам, надеюсь теперь, вы оставите меня в покое? - с обидой произнес Леголас. - И не подумаю! - Бэкингем "подлетел" к Леголасу, и крепко стиснул его в объятиях, - Знаете, о ком я думал, разговаривая с королевой? О вас! - С чего бы это? - тихо процедил эльф. - С того, что я смотрел на волосы Ее Величества, на ее декольте, на ее губы, и понял, что все вышеперечисленное меня не привлекает. Тогда, я вспомнил о вас, мое сокровище, и мое возбуждение стало столь явным, что королева смутилась, - нахально заявил герцог, - Она то и дело поглядывала на мои панталоны, и очень мило краснела. - Какая гадость! Вы уверяете даму в любви, и одновременно думаете обо мне, чтобы возбудиться - а затем, вы принимаете от королевы дорогой подарок, и тут же похваляетесь этим подарком передо мной! - возмущению Леголаса не было предела, - И теперь, вы осмеливаетесь утверждать, что любите меня! - Да, я вас люблю, милый Леголас. И Его Величество короля Карла тоже люблю. А с Ее Величеством Анной Австрийской, я обязательно пересплю, если подвернется случай. Но когда я буду с ней, то думать буду о вас, - игриво засмеялся Бэкингшем, - Иначе, мой пенис просто не встанет. А всему виной - именно вы. Потому что, ваши ягодицы слишком аппетитны. Последняя фраза наглого герцога привела эльфийского принца в состояние неимоверного возмущения, граничащего с неистовством. Отскочив от Джорджа Вильерса, Леголас залепил англичанину пощечину, и обиженно надулся. Но оплеуха нисколько не обидела Бэкингема, который продолжал весело ухмыляться. - Мое маленькое ревнивое сокровище. Мой прекрасный эльф. Я знаю, что нужно делать, чтобы вы меня простили, дорогой Леголас. Хотите, я встану перед вами на колени? Я еще не перед кем не вставал на колени, за исключением короля, - Бэкингем подошел поближе, и похотливо облизнулся, - А еще, я подарю вам эти чертовы подвески. В знак моей любви. - Изумительно. Вам дарят подвески в знак любви, а вы тут же их передариваете тоже в знак любви? - покраснел рассерженный Леголас, - Я такого бесстыдства еще в жизни не встречал! - Это не бесстыдство, дорогой мой. Я просто ни в чем себе не отказываю, - свои слова герцог сопроводил тем, что закрепил подвески на камзоле Леголаса, - Я действительно дарю их вам. А на колени я перед вами все-таки встану - и не просто так. А чтобы доставить вам удовольствие. Когда губы Бэкингема прислонились к обнаженной коже, и принялись целовать и вылизывать все подряд, щеки Леголаса стали пунцовыми. Разглядывая коленопреклоненного герцога, эльфийский принц постепенно успокоился. Скорее всего, виной тому были чрезвычайно умелые, хоть и непристойные ласки, а может быть - незлобливый и отходчивый характер Леголаса. На следующий день, на королевском балу, Трандуилион уже щеголял в новом камзоле, и в подаренном украшении. Бэкингем с самодовольной гордостью посматривал на эльфийского принца, и время от времени позволял себе спрятаться за какой-нибудь портьерой - чтобы потеребить свой собственный пенис, и помечтать о следующей ночи, И в этих мечтах, Анне Австрийской совершенно не было места.