Капкан для Лесной Феи.

Гасконца и Атоса развели по разным помещениям, и крепко заперли. К вечеру д'Артаньян был уже сильно голодный и злой. Ему не принесли на ужин ничего, кроме кувшина воды. Француз выждал еще пару часов, а потом начал вопить, и барабанить в дверь, ругаясь вовсю. - Три тысячи чертей, мне дадут сегодня поесть, или нет? - орал гасконец, - Так нечестно! В конце концов, в коридоре послышались шаги, и дверь распахнулась. Но на пороге д'Артаньян увидел вовсе не Фили или Кили. И даже не сурового Двалина. А Элронда. Француз немного отступил назад, явно смутившись - гасконец еще не забыл о глупых "обнимашках". - Сударь, это вы? - А ты ожидал кого-то другого? Не рад меня видеть, человек? Даже удивительно. Особенно если вспомнить, с каким пылом ты оказывал мне знаки внимания. - Я уже попросил прощения. Но могу повторить свои извинения, если вы так желаете. Я принял вас за даму, я уже говорил об этом. - То есть, незнакомую даму можно донимать своими нежеланными ухаживаниями? - Разумеется нет, сударь. Однако, мне хотелось бы поговорить о другом. Мне дадут сегодня поесть, или нет? - После "подвигов" в сокровищнице? Ты дерзок, человек! То, что ты сидишь здесь без пищи - только часть наказания. - Вот как! - возмутился д'Артаньян, - А какова же другая "часть"? - Раздевайся! - спокойно произнес Элронд. - То есть, как это? - обомлел гасконец, - Зачем? Элронд ответил не сразу. Правитель Ривенделла с выразительной усмешкой рассматривал д'Артаньяна. Рассматривал так пристально, что гасконец покраснел. - Чего вы хотите, сударь? - промолвил наконец порозовевший француз, - Я не любитель таких дел, уверяю вас! - Каких "таких дел"? Не любишь ходить голым? - с легким оттенком иронии поинтересовался Элронд, - Насколько мне помнится, меня ты не только обнимал, но еще и штаны с меня пытался стянуть, пользуясь случаем. - Просто у вас очень широкие и длинные одежды, - опять попытался оправдаться д'Артаньян, - Когда я потянулся к вашему поясу, то думал что дергаю за юбку, а не за штаны. Наверное, если бы лорд Элронд был жителем Парижа, то он точно обозвал бы гасконца кретином, болваном, и идиотом. Но Элронд был родом из Средиземья, и поэтому хамских слов просто не знал. Однако, пошутить правитель Риведелла вполне любил, при случае. - Ну, может быть еще разок попробуешь стянуть с меня одежду, человек? Гасконец даже немного испугался, и попятился назад. Этой шутки француз не понял, и в голове у д'Артаньяна завертелись самые невероятные мысли. - Клянусь честью, вы не заставите меня заниматься подобными делами, сударь! Это гадко! - Я сказал - раздевайся. - Не буду вашим любовником! - Каким еще любовником? - с презрением произнес Элронд, - Я сюда не за этим пришел. А чтобы исполнить вторую часть наказания, назначенного тебе гномами. - Гномы велели вам переспать со мной? Вы собираетесь покуситься на мою честь? - Орочий потрох! - Элронд не выдержал, и все-таки ругнулся, - Человек, ты кажется говорил, что воров надо подержать в темнице дня три - голыми и голодными? Вот тебя именно так и решили наказать. Голодным ты уже сидишь. А я пришел за твоей одеждой. Снимай ее, или мне придется тебе помочь. Я не намерен вести дальше эти пустые разговоры, и препираться с тобой. Гасконец с облегчением вздохнул. Поняв, что Элронд вовсе не собирается принудить его к непотребству, д'Артаньян резво скинул свою одежонку, и остался голышом. - Вот и прекрасно, - Элронд сгреб в охапку тряпки гасконца, и подошел к двери, - Все по справедливости. Как вы сами бы наказали воров, так и вас проучили. Твой друг Арамис сейчас сочиняет поэму в честь Торина, а Портос работает на кухне. А ты три дня взаперти посидишь. - Неужели Атоса побьют кнутом? - с горечью спросил гасконец. - Он сам так захотел, помнишь? Вы все могли не воровать - даже несмотря на то, что ваш король самолично отдал такой приказ. Кроме того, гномы действительно считали вас друзьями. Фили и Кили сами бы подарили вам множество монет и драгоценностей. Но вы все предпочли стянуть чужое, а не принять подарок. Все справедливо. А чтобы вашему монарху впредь было неповадно отдавать подобные распоряжения, гномы и Людовика проучат. Уж Торин-то точно захочет наказать вашего короля. Гасконец выразительно вздохнул, и слегка поник. Возразить было нечего, и француз просто промолчал, надеясь, что Атосу не слишком сильно достанется.