Последователи Вавилона

      Теплый свет светильников, оформленных под цветы оранжевых лилий, напоминает старые добрые свечи. Они создают почти ту же атмосферу, которой были наполнена прошедшая эпоха живого огня.       Я недовольно морщусь, поводя плечами. Нет, не от ощущений, вызываемых данным кафе. От ощутимого зуда между лопаток. Остаточный след предыдущего состояния. И от одного воспоминания прошедших трех дней я все еще вздрагиваю.       Так бывает каждый раз, когда я теряю контроль. Когда беру слишком много. То, что я сосредоточено прячу внутри, оживает и требует свою долю. Пытается взять верх, изменить меня безвозвратно. «Ты же взял больше, так возьми же всё». Я знаю, что оно недоумевает, почему я так сосредоточенно борюсь, отказывая ему. Что со мной не так? Это же просто. Просто расслабиться и отпустить его.       Но я не могу. Я понял это в тот самый момент, когда узнал, чем оно является. И с тех пор у нас вечная борьба. Что победит? Доброта человека или сила зла? Чем дальше я живу с этим, тем больше понимаю, что не будет, как в сказке «добро победило зло, и все жили долго и счастливо». Потому что в человеке, который представляет это самое «добро» и без внедренных сил зла есть боль, ярость, ненависть, отчаянье и страх. Свои собственные, роднее всех родных.       - Добрый вечер, Тайлион.       Сердце пропускает удар. Потом еще один. И еще. А потом пускается вскачь, пытаясь нагнать упущенное.       На стул напротив садится мужчина лет двадцати восьми в дорогом черном костюме и белоснежной, почти слепящей рубашке. Его длинные, почти по пояс, каштановые волосы, темным водопадом спадают на спину. Он расслабленно кладет на стол руки, сцепив пальцы в замок и задумчиво смотрит на меня.       - Дайлиор.       Это всё, на что меня хватает. Страх медленно перерастает в ужас. ОНИ НАШЛИ МЕНЯ.       - Ты помнишь мое имя. Я приятно удивлен,- он говорит тихо и спокойно, ясно понимая, что полностью контролирует ситуацию.       Рука сама тянется к пистолету, хоть я и не свожу с него глаз.       - Ну-ну, Тайлион, не стоит, - он мягко качает головой. – Ты же не хочешь жертв среди мирного населения. Да и не страшны мне твои игрушки.       Я безвольно роняю руку обратно на стол. Я попался. Так глупо, так… легко.       - А… на меня действует.       Дайлиор мягко улыбается:       - Но ты ведь и не в полной силе.       - Как вы нашли меня? – что ж, я хотя бы буду знать. – В этот раз.       - О, мы не теряли тебя еще с того ужасного гибрида времен, когда ты убил одну из наших марионеток. Точнее я не терял.       Я вздрагиваю. Он знает, что было после. Он знает.       - Тогда почему ты пришел только сейчас? Гораздо проще было взять меня тогда, в подвале.       - Ах, - он откидывается на спинку, прижимая руки к груди. – Глупые надежды. Ты всегда мне нравился, несмотря на все свои заскоки и попытки сбежать от своей сущности. Я по доброте душевной давал тебе еще один шанс выжить. Ведь там, в подвале, ты мог оставить нелепую борьбу с собой и прийти, наконец, к нам. Мы все еще ждем тебя, лелея надежду, что ты одумаешься и займешь свое место. Ты один из нас, Тайлион. И вся твоя сущность рвется домой. К нам.       - Нет.       - Не ври мне. Ты можешь обманывать себя, но меня – никогда. Я знаю и понимаю, что творится внутри тебя.       - Нет! – я слегка повышаю голос, но тут же понижаю его до злого шипения. – Тебе никогда не понять, что творится со мной и внутри меня. Ты бездушная тварь, не знающая жалости. Убийца!       - А ты нет? – он реагирует на мой выпад непробиваемо философски. – Скольких слуг ты убил за это время, друг мой?       - Я. Тебе. Не друг!       - Определенно. Ты мне брат. Брат по крови, по духу, по сути.       - Нет. Я другой! Ты слышишь? Другой! – я снова почти срываюсь на крик.       - Не кричи, люди смотрят. Не порть им прием пищи, веди себя спокойней, - Дайлиор доверительно смотрит мне в глаза. – Ведь это именно ты мнишь себя их защитником.       - Я и есть их защитник. Единственная преграда между вами и ними.       - Нет, ты глупец, который бегает от себя же. Тебе стоит понять, что ты уже не такой, как они.       - Почему ты здесь, Дайлиор? Почему ты пришел сюда, в людное место, где не сможешь просто убить меня и забрать то, что тебе нужно? Почему не встретил меня до посещения кафе или не подстерег в темном переулке после? Какой смысл в том, что ты сидишь здесь и пытаешься строить из себя друга, хотя я прекрасно знаю твою жестокую, черную, истекающую тьмой сущность? – я перехожу с крика на шипящий шепот.       - Я все еще надеюсь, - с выражением «как же ты не поймешь, это же так просто» отвечает он. – Надеюсь, что ты одумаешься и пойдешь с нами. Серьезно, я не хочу тебя убивать. Абсолютно не хочу, несмотря на мою, как ты выразился, истекающую тьмой сущность.       - Никогда, - я отрицательно качаю головой, с ненавистью глядя в его спокойные глаза.       Он резко наклоняется вперед, и его взгляд, кажется, проникает в самую душу:       - Она не могла ошибиться. Знаешь, многие спрашивают, что она в тебе нашла, почему отдала тебе силу. Я же понимаю. Она знала то, чего не знаешь даже ты. Она знала истинную черноту твоей души, твою настоящую сущность, скрытую за мишурой доброты и человечности.       - Никто не знает меня лучше меня самого, - я нагло улыбаюсь, глядя на него. – И уже тем более полумертвая девка, которая и видела-то меня не больше получаса.       В его глазах вспыхивает ярость, а голос переходит в шипение:       - Не смей называть ее «девкой»! Она была нашей главой, самой сильной из нас! И она оказала тебе величайшую честь, коснувшись тебя. А что ты? Ты отверг ее дар, ты отринул нас, твою нынешнюю семью! Ты бежал! Трусливо, жалко поджимая хвост. И от чего? От силы, от власти, от могущества! Предавая ее память и ее выбор, ты, дрожащий в страхе человечишка, еще смеешь говорить о ней!       - Вот и накрылось все твоё показное дружелюбие, брат, - в последнее слово я вкладываю всё презрение, на какое способен. – А теперь, если ты не против и не собираешься убить меня на глазах у всех, я пойду.       Я резко поднимаюсь, с размаху бросая на стол салфетку и вынимая кошелек. Сердце колотится, и все силы уходят на то, чтобы не дать рукам задрожать. Я балансирую на острие меча и сам приближаю свое падение. Ведь Дайлиор не какая-то мелкая тварюшка, посланная по мою душу на свою погибель. Нет, он – хозяин этих тварюшек, мой истинный преследователь, подобный мне, только в сотню раз сильнее. И я прекрасно знаю, что мне не победить его даже в бою один на один. Даже если он уже будет ранен.       - Куда ты? – он смотрит со снисходительностью, даже не пытаясь подняться со стула.       - Куда подальше, - я бросаю деньги на стол и одариваю его испепеляющим взглядом (только бы не проколоться). – Здесь не подходящая компания.       - Я слышу, как стучит твое сердце, - вкрадчиво сообщает он. – Ты напуган, великий защитник людей. И за стенами этого заведения тебя ждет целая армия монстров. Если ты желаешь сменить обстановку, я не против, даже за. Идем, потолкуем в другом месте.       - Где ты меня тихонечко прирежешь, забрав Силу, и пойдешь праздновать победу, устроив где-нибудь кровавую резню? Нет, спасибо.       - Тайлион, дружище, - он спокойно поднимается, поправляя пиджак. – На самом деле у тебя нет выбора. Потому что, если ты не пойдешь со мной сам, я потащу тебя силой, вырезав подчистую эту жалкую дыру и, если вдруг захочу, и весь этот не менее жалкий городишко. А после того, как улицы превратятся в реки крови с островами тел, и я внимательно прослежу, чтобы ты все это видел, все равно заберу тебя с собой. Ты всегда говоришь, что не ищешь легких путей, но в этот раз я настоятельно советую выбрать простой и тихий путь. Идем.       Замираю, не читаемо глядя на него. Он не прав. На самом деле это не выбор. Ведь и первый, и второй путь приведет к тому, что они получат свое. А тогда уже будет не важно, умрет ли этот город сейчас, или днем позже, но он умрет. Как и большинство остальных.       Я облажался, и облажался по крупному. Сам Последователь и его маленькая армия. И я, только оправившийся от приступа. Как не прискорбно признавать, но шансы равны нулю.       Но разве я имею право сдаться?       - Хорошо, я пойду с тобой.       Он улыбается и идет к выходу. И я следую за ним, чувствуя, как разгорается жгучая ненависть глубоко внутри.       Вот и наступил тот самый, поворотный момент пути.