That`s what people DO!

// Linkin Park – Pale // Он стоит на краю пропасти. Нет. Это здание. Печальный и потерянный. Черная тень обнимает его за плечи. Кто он? Чего он хочет? Чего добивается? Пальто картинно развевается на ветру. Я смотрю на него снизу вверх. Голова раскалывается. Я лишь смутно осознаю происходящее. В кармане вибрирует телефон. Но я не хочу отвечать на звонок. Я ни за что не подниму трубку, потому что это звонит тот, кто стоит на краю. Я уверен. Если я отвечу, все закончится, поэтому я не стану. Но руки меня не слушаются. Они трясутся и тянутся к мобильному. Я не хочу. Не хочу. Он что-то говорит мне. Его голос почти не дрожит, но я точно знаю, что он готов разрыдаться. Я и сам готов. Что-то объясняет. Тень за его спиной становится больше. Обвивает и стягивает его грудь все сильнее, но такое чувство, будто это меня душат. Смотрю снизу вверх. Это все, что я могу. Я не верю. Я не верю ему. Этот человек несет бред. Все не так. Совсем не так, как он говорит. Хватит. Прекрати. - Почему ты это говоришь? Он усмехается. Почти требует, чтоб я признал его ложь за правду. Я не стану. - Никто не может быть настолько умным. - Ты можешь! Снова усмешка. Но его это совсем не веселит. Мне тоже не весело. Я протягиваю к нему руку, словно это может его остановить. Он протягивает мне свою, словно требует смириться. Я не стану. Он улыбается мне. Отбрасывает мобильный в сторону. Распахивает руки, готовый взлететь. А я все еще крепко прижимаю к уху свой, хотя в этом уже нет необходимости. Шаг. И он срывается с крыши. Смотрю снизу вверх. Это все, что я могу. Слышу удар. В этот момент я будто сам умер. Хотелось лишь упасть на колени от собственного бессилия, но я иду. Иду к тому месту. Это сложно. Это чертовски сложно. Вокруг уже столпились зеваки. Они, подобно стервятникам, окружили его, не позволяя мне пройти. Кто-то держит меня за руки, но я вырываюсь. Я должен подойти ближе. Это чертовски сложно. Но я пробился. И в этот момент я умер во второй раз. Хватаю запястье в поисках сердцебиения. Его сердце бодро бьется, а мое замерло в безмолвии. Чувствую, как кровь пульсирует под моими пальцами, однако он не дышит. Кровь. Слишком много. Мое сердце остановилось. Тогда почему я еще жив? Почему он мертв, хотя его сердце бьется, а я жив? Я не вижу его лица. Я все еще его не вижу. Оно залито кровью. Провожу ладонью по щеке. Не могу разобрать: он ли холодный, или я… Боюсь выдохнуть. Снова провожу ладонью. По щекам. По лицу. Пальцы оставляют разводы. Я все еще не узнаю его. Я почти в безумстве пытаюсь стереть кровь с его лица. Мне важно знать, кто он. Слишком важно. Слишком много крови. Провожу руками снова и снова. Снова и снова. Меня трясет. Я ничего не понимаю. Покорно падаю рядом. Изможденный. Потерянный. Кто все эти люди вокруг нас? Поворачиваю голову в твою сторону. Ты смотришь на меня стеклянными глазами. Светлые, словно тающие льдинки. На твоих ресницах застыла одинокая слеза. Мне так жаль, что я не могу ее смахнуть. Ты будто фарфоровая кукла. Все, что сейчас на тебе – неотъемлемая твоя часть. Кровь не стереть. Слезу не смахнуть. Кто все эти люди вокруг нас? Они копошатся. Кричат. Такие шумные. Кто они? По щеке скатилась слеза. Я уже не молод. Ты уже не молод. Кто все эти люди? Небо над нами затянуто тучами, сквозь которые слабо пробивается солнечный свет. Мое сердце не бьется. Но я отчетливо слышу, как бьется твое. Хватит придуриваться. Из нас двоих мертвый – я. Снова смотрю на тебя. Для меня больше ничего не существует. С трудом протягиваю руку и кончиками пальцев касаюсь твоих темных, пропитанных кровью кудрей. По щеке скатывается слеза. Я задыхаюсь. Мое сердце снова забилось. Эти яростные удары разрывают мою грудную клетку. Кто все эти люди?! Убирайтесь! Хватаю тебя за воротник. Сила покидает мои руки. Я задыхаюсь. Биение в груди не умолкает. Я слышу эти удары. Они эхом отдаются в моей голове. Все мое тело трясет. Это пальто. Этот голубой шарф. Эти кудри. Эти глаза. Я все еще сомневаюсь. Но сомнения мои столь же слабы, как и я сам. Я все-таки стряхиваю слезу с твоих ресниц. Если ты жалел об этом, зачем прыгнул? Я люблю тебя настолько сильно, что ненавижу. Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Глупый. Глупый Джон. Шерлок! ШЕРЛОК! Я лежу рядом с тобой и кричу. Боже, почему я еще жив?! Я ненавижу тебя! Больше всего на свете я ненавижу ТЕБЯ! Больше всего на свете я люблю ТЕБЯ! Я закрываю глаза, но ничего не меняется, будто мои веки стали прозрачными. Я не могу скрыться от этой картины. Почему я еще жив?! - Джон! Эй! Джон резко открыл глаза. Шерлок склонился над ним, крепко держа за плечи. В его глазах читалось беспокойство. «Сон?!» – парень не находил себе места. Он буквально вцепился в лицо брюнета своими холодными влажными пальцами. - Это всего лишь кошмар. Ты мне сейчас челюсть сломаешь, если продолжишь так сдавливать мои щеки, - улыбнулся Холмс. А вот Джону было не до смеха. Он содрогался всем телом. Его колотило. По лбу стекал ледяной пот. Неловко цепляясь за ворот рубашки друга, он поднялся на ноги и, пошатываясь, направился в ванную. - Джон? – сейчас брюнет был более чем взволнован. Он последовал, было, за Уотсоном, но дверь захлопнулась прямо перед его носом. Не замечая ничего вокруг, Джон грузно прислонился к двери и сполз на пол, обхватывая колени руками. Это было выше его сил. По сравнению с его прошлыми кошмарами, этот был слишком реален. Слишком… - Вы в порядке? Парень вздрогнул. Все это время перед ним стоял некто, но разглядеть в темноте, кто, было практически нереально. Однако ему весьма упростили задачу. - О, прошу прощения. Люмус. Небольшую комнатку залил приглушенный свет. - Кто вы? – прикрывая ладонью глаза, спросил Джон хриплым голосом, чувствуя, как ком застревает в пересохшем горле. - Вы могли меня видеть в аэропорту… - Майкрофт? Молодой человек слегка удивленно приподнял брови, явно не ожидав, что его так скоро узнают. - И давно вы здесь? - С того самого момента, как вы открыли глаза. - Я думал, в мире маглов так просто не потрансгрессируешь. - А вы все так же дерзите, мистер Уотсон, - усмехнулся Холмс старший. «Это совершенно точно его брат». - Чем обязан? И как вы нашли Шерлока? - Это проще, чем вы думаете. Но перейдем к делу. - А это не могло бы?... - Не могло бы, - серьезно отрезал Майкрофт, едва слышно ударяя кончиком зонта о кафель. – Вы помните, кто такой Джеймс Мориарти? Джон непонимающе изогнул бровь, чуть крепче прижимая колени к груди. - Ну да. Слизеринец. С Мораном еще постоянно ошивался вроде… - Что ж, хоть что-то. Тут Шерлок оказался благоразумнее меня. - О чем вы? Напряжение нарастало, а вкупе с ночным кошмаром ситуация и вовсе обещала закончиться нервным срывом. Уотсон глубоко вдохнул, глядя, как в темных глазах Холмса старшего зарождаются сомнение и…страх. - Видите ли, Джон… Буду с вами честен. Никому и никогда я больше не скажу этого и, если меня спросят, буду все отрицать, но… - он на мгновение замолчал, глядя на этот беззащитный комок у своих ног, с которым он позволил себе быть откровенным. – Я безнадежен в своей любви к брату. С самого детства я стараюсь оградить его от любых невзгод и опасностей, однако, в итоге делаю лишь хуже. И сейчас я вновь оплошал, потому как желал ему добра… - Благими намерениями… - Да. Вы совершенно правы. Я уже дважды совершил непростительную ошибку. О первой вы, наверняка, не помните, но о второй я просто обязан рассказать. Джон сидел на ледяном полу, чувствуя, как в горле начинает першить, но он не мог заставить себя подняться. Ощущения были не из приятных. «Лечь бы да сдохнуть». - Это вы стерли его воспоминания о Хогвартсе? – безразлично откинув голову, спросил он. Майкрофт молчал. – Я догадался, что он вычеркнул себя из моей памяти. А раз уж вы сейчас здесь, то понять, кто поколдовал над ним, и вовсе несложно. - Вы возмужали, Джон, - хмыкнул молодой человек. - Нет, просто у меня паршивое настроение. Уотсон посмотрел в потолок. В волшебном свете он казался еще более ледяным и бездушным, чем обычно. Потолок – вот, что он никогда не хотел видеть, проснувшись. Всегда, когда он лежал или сидел, уставившись вверх, он чувствовал, как безразличие начинает заполнять его. Джон был слишком добр ко всем. Многие парни этим пользовались. Многие девушки в него влюблялись. Он просто не мог сказать «нет». Чужие проблемы были важнее собственных. Но всякий раз, глядя в потолок, парень осознавал, что вся его доброта не такая уж и бескорыстная. На самом деле ему было плевать, что кому-то нужно было помочь с домашней работой, что Гарри снова поругалась с отцом, что слизеринцы закинули чей-то учебник на крышу... Можно было бы продолжать бесконечно. Помогая другим, он убегал от себя. На время забывал о своих неприятностях. Однако эта холодная белизна неизменно напоминала о них. «Мне плевать», - сказал бы он, если бы это было действительно так. Его взгляд скользил по намечающимся трещинам и мокрым пятнам. На Шерлока ему было не плевать. Сегодня он проснулся и увидел совсем не потолок… -А что не так с Мориарти? – проговаривая эту фамилию, Джон неожиданно для себя осознал, насколько ему противно. Ему в рот, словно червь заползал. Все глубже и глубже с каждой буквой. - Видите ли… Не знаю, стоит ли вам говорить, но… в Хогвартсе несколько лет назад у них возник конфликт… - Конфликт? – недоверчиво переспросил Уотсон. Майкрофт смущенно кашлянул и сделал глубокий вдох прежде, чем выдавить: - Мориарти его изнасиловал. Сердце Джона в этот момент пропустило удар и рухнуло в самую бездну его жалких проблемок. - Вы бредите, - кровь гудела в его голове. Его Шерлока. Его… - Вы бредите. Эти шрамы на плечах и лопатках, эти следы от уколов, которые Уотсон, как начинающий врач, просто не мог не заметить, все это… Мориарти?! - Я бы рад с вами согласиться, но увы. Помните тот пожар, что выжег верхние этажи Хогвартса? Это их рук дело. Шерлок Холмс для всех, в том числе и для вас, погиб в тот вечер, и я наивно полагал, что Мориарти просто не смог спастись. Джон, вы ведь видели его ожог? Шерлок чудом спасся… и, похоже, он тоже. От него давно ничего не было слышно. Министерство закрыло его дело сразу после дела Шерлока, но, видимо, напрасно… - Почему вы говорите это мне? Скажите ему об этом! Он-то уж точно знает, что с этим делать! - Я уже приготовил дело, косвенно связанное, как мы полагаем, с Мориарти и Мораном, но больше я ему ничего не скажу. И вы тоже, Джон. - О чем вы вообще толкуете?! Они хотели убить друг друга! Многие желают смерти своим неприятелям, но далеко не каждый способен на убийство! - Успокойтесь, Джон… - Успокоиться?! Вы, должно быть, шутите?! - Джон! – палочка в руке Холмса старшего угрожающе засияла, требуя тишины. – Вы правда осмелитесь ему рассказать? В голосе молодого человека слышались жалость и скорбь. «Ну, конечно же, нет…» - парень понурил голову. - Мистер Уотсон, я вверяю вам самое дорогое. Оберегайте его. С этими словами Майкрофт трансгрессировал, оставив Джона наедине со своими мыслями и страхами.