Мы могли бы служить в разведке

Шепард коллекционирует много всяких мелочей. У нее в каюте огроменный аквариум во всю стену и десятки рыб в нем; она внимательно обходит все магазины на каждой достаточно развитой планете, на какой они только бывают, и скупает всех рыб в обязательном порядке. А потом она возвращается и покупает их снова, потому что в череде важных миссий о спасении мира забывает их кормить. У нее в каюте за стеклом пара десятков моделек различных кораблей, и в свободные дни она разбирает их и собирает снова, детальку за деталькой, говоря, что это успокаивает. Отвлекает от всех глупостей дипломатических волокит, говорит она, зажимая в зубах тюбик с клеем. В ее будильнике сборник самого ужасного клубняка со всей галактики, и она безвинно улыбается всякий раз, как кто-то начинает заговаривать об этом. Я имею право на свои маленькие глупости, всякий раз говорит она, и в голосе ее тот самый командный тон, которому не следует перечить. На ее компьютере собрание самых различных спам-писем, и это единственное, что она никогда не удаляет. Шепард называет это чем-то веселым и улыбается так коварно, будто собирается в один прекрасный момент закидать подобными письмами кого-нибудь ей неугодного, Удину, например. У нее в тумбочке, сокрытые от первого взгляда, расставленные в строгие ряды, стоят хрустальные шары, целая коллекция. В них постоянно снежная или песчаная буря, или смутно похожее на дождь что-то - по шару на место на карте Земли, где она в детстве мечтала побывать. Шепард, в конце концов, никогда не была на Земле - колонист по рождению, космодесантник по призванию, ей некогда было залетать в колыбель человечества. Шепард чувствует странное предвкушение, когда ее ведут под арест. Впереди - разборки о взорванной батарианской системе, судебный процесс, высокотехнологичная и комфортабельная клетка из стекла и бетона, а в голове - плюс одна галочка в списке сбывшихся мечт.