И у свободы есть имя

      Во сне архивы памяти Итачи вновь устроили ему путешествие в кровавое прошлое на фронтовых просторах. Звуки лезвия меча, разрезающего кости врага, лица тех, кого давно нет в живых, мучительная жажда и сумасшедшие капризы собственного тела — все казалось настолько реальным, что он не сразу смог прийти в себя после резкого пробуждения. В каюте темно, душно. Лежащий напротив старый матрас пустует, бесстыдно демонстрируя рваную обшивку. Сасори еще вчера покинул судно, ступил на пустынные земли родного селения под добрые напутствия друга.       Сегодня предпоследняя ночь на борту для Итачи.       Толком не отошедший после сна, он ковыляет к маленькому окошечку, запустить свежего морского воздуха в темное помещение. Совсем рано, должно быть… Можно еще полежать. Ни одной ночи в плавании Учиха толком не высыпался, то слишком душно, то слишком холодно вечерами, либо тяжелые сновидения тревожат сознание. Например, прошлой ночью Учиха во сне разговаривал с каким-то оборванцем, а потом оборванец оказался тем самым миловидным альфой из весеннего путешествия. Паршивец повадился цепляться к омеге во снах, ещё и предстает в совершенно нелепых образах. До этого он снился ему в виде крупной птицы. Ястреба, кажется. И птица тюкала омегу клювом в макушку головы, неимоверно раздражая. Приснится же такое.       А вот оборванец выглядел не менее живо, чем образы покойников и врагов в сновидении нынешнем. Сгорбленный, побитый, весь в крови испачкан, глаза печальные-печальные. Валяется посреди поля… У Итачи внутри аж все сжалось, хотел подойти к нему, но не мог сдвинуться с места, а дальше пробуждение.       Учиху и его симпатичного благоухающего самца разделяет расстояние, вероисповедание и железный занавес. Но сильнее всего их разделяет билет в свободу, который омега давно хочет подарить младшему брату, а не безымянному незнакомцу. Любые воспоминания о возможности настоящей обоюдной ласки с «ежом» обернулись бы для омеги ударом острого ножа. Итачи по сей день не уверен в серьезности намерений последнего, однако, если альфа действительно запал на него, Учиха поступил благородно, не подав ему никаких эфемерных надежд. Удержав и себя, и его от вкушения манящего плода. Прав был и тогда, когда предпочел обойтись без откровенного поцелуя на прощание, стоя у гостиничных корпусов. Любое проявление намеков на связь между ними обречено обернуться мучением.       Если шутки друзей и личное чутье действительно не лжесвидетельствуют, у Учихи и того юноши есть все задатки на роли друг для друга истинных альфы и омеги. Позволить телу и душе единение с истинным хоть раз и в дальнейшем расстаться с ним навсегда — самоубийство обоим. Полезнее здравое пресечение тяги к сладости запретного плода, нежели агония от тоски и ломки по его чудотворному вкусу в дальнейшем.       Изначально Учиха планировал свое триумфальное похождение на Родину в начале сентября, а не в середине. Однако, с кораблем фартануло только нынче. Очень хорошо, что судовладелец, по прозвищу Пейн, оповестил о задержке отправления заблаговременно. Итачи успел отправить братику дополнительное письмо, где назвал дату своего прибытия в так называемый «черный» порт. Именно там Учихи и должны встретиться.       Полдень. Погода нынче пасмурная, но поразительно теплая. Морской бриз приятно бодрит, касаясь кожи и заплетенных волос. Довольный омега посиживает на палубе. Вопреки беспокойным ночам и ранним пробуждениям, выглядит он цветущим и благоухающим, в хорошем расположении духа. Итачи составляет по стародавней карте примерный маршрут своего пути в Конохе, на случай, если по какой-нибудь причине Саске вдруг не сможет встретить его или просто не получил извещения. По подсчетам, в пункт назначения корабль прибудет завтра, около шести вечера, а значит, еще вагон времени на то, чтобы поплутать среди забытых улиц до темноты.       Определенно, архитектура селения за прошедшие двенадцать лет наверняка изменилась, но вряд ли настолько, что Учиха не разберет дороги к дому, в котором матушка явила его на свет. Отметив необходимые пункты, Итачи спрятал карту в потайной карман пальто. Внутри сворачивается спираль приятного волнения в ожидании воссоединения с родственником. Что сказать младшенькому при встрече? Каким стал, некогда, хрупкий малыш Саске? Чем он дышит, как вообще живет? Действительно ли так сильно скучает по своему блудному старшему брату? .. В голове Итачи роятся десятки предполагаемых диалогов и картинок, но омега не привык шибко полагаться на ожидания. Обычно, люди представляют себе одно, а на деле все совсем по-другому. Наверное, одна из причин волнения, да еще и Кисаме со своими напутствиями в дорогу…       — Утра доброго, Учиха. Опять меланхолишь, тоскливо без болтливого медика? — Рядом с Итачи у бортика присаживается лохматое нечто по имени Зецу, снова разгуливает по кораблю в одной тоненькой кофтенке.       — Сколько времени? — задумчиво спрашивает омега.       — Где-то половина второго. Уже весь на пределе, да?       — Еще чуть больше суток, — вздыхает Итачи.       — Чего это? А через пять часов не хочешь! Сутки это до тайной лазейки для избранных и отчаянных, а мы в сторону порта поплывем, как положено.       Учиха, едва не подпрыгнул с поверхности залежей резиновых кругов, на которых сидел.       — Какой порт? Ты что? Мы же в закрытую сторону едем, контрабанду вашу текстильную толкать, ну и меня заодно.       Зецу падает вразвалочку на упругую поверхность разгромленной башенки из резиновых кружков, покуривает дешевые папиросы, смотрит на омегу, с легким пофигизмом.       — Расслабься, не парься, теперь мы не контрабанду плывем толкать, а законный востребованный товар, — деловито поясняет лохматый бета, не понимая учиховского удивления. — А-а-а… Точно, ты же не в курсе, вам ни к чему оно. Хокаге, при поддержке международного совета, добился активного сотрудничества с другими странами. Купцы на него молятся теперь, как и тамошние простолюдины. Слава демократии, в жопу тиранию. Религию, кстати, туда же. А то едва до гражданской войны молодежь не довели своим патриархатом. Церкви теперь посещают одни старики, да особо вероуповающие. Судя по слухам, в Конохе, вроде, нынче разрешено получить образование заграницей, исключительно по целевому направлению. Короче, как не допускали они собственный народ до эмиграции, так и не собираются допускать. Однако, даже на фоне прогресса, я гарантирую, отношение к тебе будет, как к ведьме — блуднице Люцифера.       — Да плевать. Мне с ними детей не крестить и родственные связи не крутить. Пусть думают, что хотят. Хм, надо же, недаром мы кипы бланков на делегации подписывали. Хоть кому-то теперь живется легче, — оценивает Учиха. Присаживается к Зецу спиной к спине.       Из личного знакомства с нынешним хокаге, Хатаке Какаши, Итачи помнил только то, что седовласый бета — человек, не лишенный добродетельных качеств, весьма располагает к себе, как к личности, ценит справедливость. Вот только политиком омега совершенно его не представляет, слишком уж Хатаке простоват для данного ремесла. С другой стороны, в тихом омуте черти водятся.

* * *

      Вечер вступил в царственное правление неожиданно скоропостижно, и Учиха явил некогда родной земле свой ладный выдающийся облик. Судя по огонькам раскидистой заставы и перевалочному городку в ее преддверии, деревенька уже не та, что раньше. Омега достает карту из потайного кармана, хмуро поглядывает в нее, затем снова на заставу, обратно в карту, и опять на заставу, сминает карту в комок и бросает в ближайшую урну. Путеводитель, по ходу, давным-давно свое отслужил. Сумеречно и ощутимо прохладно, воздух пахнет дождем. И вправду, Итачи только сейчас заметил: каменистая тропинка к перевалочному пункту с гостиницей и тавернами мокрая и образует лужицы в узких расщелинах. Ступать с корабля на бал вечерних похождений по обновленной Конохе, по-честному, желания не осталось. Сейчас бы под душем отмокнуть и кофе горячего хлебнуть, в себя прийти, а то голова болит из-за акклиматизации. А завтра с утра, на свежую голову, можно самому пройти в город, отметившись перед пограничниками на заставе, и попытаться добраться в поместье. Вряд ли потомок известной военной аристократии Учиха Саске — личность незнакомая местным, и они ничего не смогут подсказать о нем. Кроме того, место, где братик должен, по предварительной просьбе, встретить Итачи находится на другом конце чертовой Конохи. Пилить туда не резон ни тому, ни другому теперь.       В прибрежных строениях омега сразу натыкается на постоялый двор. Манящий запах морепродуктов на гриле и свежего хлеба из пекарни так и манит — подлец. Но лучше не объедаться поздними вечерами. Повезло, мест для ночлега вдоволь, и за предоставленную комнатку с элементарными удобствами взяли совсем дешево. Горничная проводила Учиху в номер, выдала комплект чистого постельного белья и, за отдельную плату, новехонькое полотенце. Благодать для запоздалого путника.       Двадцать минут, проведенные в душе, расслабиться все-таки не помогли. Куда там, когда внутренне омега весь на взводе. Молчаливость и суровость Итачи редко изменяли ему, но сейчас безудержно хочется поболтать с кем-нибудь и расспросить по мелочи о «скромной маленькой деревеньке». Душа порхает в преддверии встречи с братиком, возможно, в том и причина желания — улыбаться всему миру и сиять, как начищенный медный таз.       В ближайшей таверне тусуются единицы вечерних прихожан, которым, кажется, на все пофиг, пока у них есть нефильтрованное пиво или шнапс. Оценив обстановку, Итачи все же решается на кофе. Подойдя к барной стойке, омега с любопытством поглядывает на девушку, стоящую к нему спиной. Она начищает фужеры плотной белоснежной салфеткой, тихонько напевая сама себе незнакомую омеге мелодию.       Ухоженная, но одета, мягко сказать, вызывающе. Учиха не привык к такому дамскому обличию. В стране, где он воспитывался, не принято настолько оголяться. А тренд Конохи, очевидно, короткий сиреневый топ, обнажающий подтянутый живот и выгодно подчеркивающий немаленького размера грудь. Благо хоть юбка ниже колена. Вполне симпатичная длинноволосая блондинка, даже натуральная, кажется. Он нее приятно пахнет сладковатыми цветочными духами, и аромат этот не перебит удушающими феромонами.       Бета. И она вздрагивает от неожиданного появления мрачной темной тени за своей спиной.       — Добрый вечер, сэр, чем могу быть полезна? — обходительно обращается блондиночка к Учихе.       — Привет, — не пафосничает омега, усаживаясь на высокий стул. — Кофе, большую чашку. Можно с корицей.       — После восьми у нас акция: любые закуски и десерты за полцены. Новинка десертного меню — мороженое «Три шоколада». Рекомендую, очень вкусная штука, — добродушно рекламирует продукт девица, успев передать заявку на кофе.       — Буду, — не ломается сладкоежка Учиха, предпочитая восседать напротив приветливой голубоглазой блондиночки, подальше от быдло-самцов, единично населяющих заведение. Кофе и десерт клиент получает в течении пяти минут, благодарит официантку и принимается за лакомство.       — А вы не здешний, да? — омега сегодня везунчик, не у одного него язык на непринужденную болтовню норовит развязаться.       — Настолько отличаюсь от местных?       — В это заведение обычно приходят одни и те же рожи, а ваше лицо я вижу впервые. И стиль у вас интересный. В Конохе днем с огнем не встретишь столь видного гражданина. Да и как-то омежье население резко сократилось еще в предыдущих поколениях. А дефицит рождает еще больший спрос и привлекает много внимания, — прикидывает задорно блондиночка.       — А ты с хорошим чутьем для беты.       — Нет, с обыкновенным. У вас кожа на лице такая ровная и нежная, к ней хочется прикоснуться. Она не лоснится щетиной и, разумеется, не знает грубости бритвенного станка. Омега же, — улыбается официантка, присев напротив запоздалого посетителя. — Меня Ино зовут, добро вам пожаловать в наши края.       — Итачи, — деловито пожимает дамочке руку.       — Вы купец? Или, может, посол? Чего же здесь прозябаете, разве хокаге-сама не мог вам выделить провожатого и гостиницу для элиты вместо портового городка?       Учиха, отнекиваясь, мотает головой:       — Ни тот, ни другой. Я по личным делам.       Тем временем в приоткрытое окно доносится с улицы шум проливного дождя, и уже не слышно ни лая собак издалека, ни мимолетного пьяного базара прохожих. Очевидно, каждый попрятался в свои теплые уютные укрытия. Подпитые успели рассосаться куда-то, оставив Учиху и официантку наедине друг с другом. Откуда-то из глубин мифического ящика алкогольной Пандоры Ино достает большую начатую бутылку красного вина и щедро так наливает себе полную стакашку.       — Не возражаете?       — Нет, — не лукавит омега.       — Приложиться не хотите за компанию?       — Спасибо, но не хочу, — Итачи не в силах не заметить, с каким любопытством барышня разглядывает его руки, что приметила, он понятия не имеет.       — У вас значок черного тигра в кольце. Вы служили в княжеских полках? — любопытная, как и все бабы. И как Кисаме, когда нетрезвый.       Итачи отводит взгляд, смазывает слои мороженого чайной ложечкой, прямо-таки музейный экспонат для культурно продвинутой молодежи.       — Было дело.       — Нам в академии рассказывали про системы военного воспитания в княжествах, про их сильную приверженность к родной культуре и взаимоуважению в отрядах.       Под слово «взаимоуважение» Учиха невольно вспоминает распри с Тсукури в юношестве, такое уважение было, что разок до мордобоя науважались.       — Ты посещала военные курсы? — формально интересуется Итачи, для поддержания разговора.       — В свое время грезила мечтой стать членом отряда специального назначения, у меня и физическая подготовка отличная. Но потом отец слег с болезнью, и пришлось забросить учебу и пойти работать. Нас двое в семье, помогать некому. Все на мне. Не так давно в Конохе полностью сменилась власть, теперь пособие по уходу за больным членом семьи обещают платить. И на том спасибо. Эх, как хорошо, что Учиха тирана Шимуру на эшафот отправил, на него после этого месяц крестьяне молились, в ножки кланялись.       Уже через секунду перепуганная блондинка хлопала Итачи по спине, не понимая, как он умудрился подавиться мороженым, в то время как едва отдышавшийся Учиха не понимал, каким образом его маленький брат отправил на гильотину бывшего хокаге.       — Все хорошо? — Ино заботливо придерживает Итачи за плечи, с облегчением понимая, что ему уже лучше.       — Прости, Учиха умудрился приговорить Данзо к ящику?       — Ну, да, — выпалила Ино, — Он же местный судья. Очень компетентный в своем деле. До этого был главным в рядах ополчения Конохи, потом до правосудия дослужился. Давно уже на Данзо компроматы копил. Смог-таки доказать, что именно Шимура распорядился отравить воду в колодцах двух соседних провинций, чтобы таким образом подавить бунт. Скандалище был, вы не представляете! Столица гудела и стояла на ушах. Святого отца Хидана тоже едва на мыло растащили. Люди думали, он истинный пророк от Бога, а оказался лишь грамотным пиздаболом. — Ино на эмоциях хлопнула Итачи по плечу, — Вообще, Учиха, конечно, молодец. Он искренне предан родной стране. Можно даже сказать фанатично. Очень справедливый. Вершит дела на благо граждан и государства, правда, иногда перегибает. Не знаю, какой он на самом деле, но со стороны очень добрый, вежливый, мягкий и улыбчивый человек. Только, мне кажется, ему не повезло с женой. Избалованная течная сучка она. Выдра беспардонная, пользуется высоким положением мужа, — хмурится блондинка, допивая вино из внушительного по объему стакана.       Омега вдумчиво слушал рассказ девушки, а у самого едва глаз от избытка эмоций не дергается. Надо же, Итачи никогда не сомневался, Саске вырастет чудесным гражданином, принесет мир и благо каждому нуждающемуся. А вот то, что братик женат, да еще и на выдре, мягко говоря, повергло омегу в шок и несказанно огорчило. Ну, вот и здрасьте… Приплыл на свою голову. Будет теперь третьим лишним болтаться под ногами в чужой семье.       — Вы с таким интересом спрашивали, сэр, вы их знаете, да?       — Кого? — выбился из колеи рассказа девушки Учиха, безустанно глядя в одну точку где-то напротив.       — Ну, Данзо Шимуру и Учиху Шисуи?       — Учиху Шисуи?       Немного погодя, омега освежил в памяти образ троюродного брата, которого тоже постигла участь княжеских полков, но тремя годами ранее самого Итачи. Выходит, он отслужил свое и вернулся. Омега уже не так хорошо помнит Шисуи, однако с детства за троюродным брательником наблюдалась патологическая склонность к патриотизму, коей не обладал Итачи, например. Однако, при чем здесь Шисуи вообще? Итачи выхватывает из рук Ино стакан, который блондинка только что заботливо успела опять наполнить вином. Пьет залпом до дна, облегченно выдыхает. Утирает рукой губы, второй держится за область сердца. Перекрестился бы, если его вера подразумевала сей обряд. Благодать. Ангелы света даровали ему прежнее спокойствие. От крепкого ягодного вина прилив жара распространился по телу, щеки налились румянцем, и прохладные узкие ладони Ино приятно коснулись их.       — Вы в порядке?       — Хорошо все, — облегченно выдохнул Итачи. — Я просто подумал, что это Саске на выдре женился и страдает.       — Саске выдрам не по зубам, слишком грубый твердолобый кобелина, — дополняет Ино, едва Итачи успел высказаться. — Он не по зубам даже Учихе Шисуи, с которым у них скрытая гражданская война, кстати.       Ненадолго ангелы света даровали Итачи спокойствие. Стоило услышать родное имя, которое много лет выжжено на сердце незаживающим узором тоски и беспокойства, омега обомлел, схватил бету за руки, выдавая взглядом яркую надежду услышать что-то о братишке.       — Ты знакома с Саске?       Ино замялась, очевидно, прикидывая, с чего лучше начать свои рассказы.       — Не так хорошо, как с его близким другом, который передает папе лекарства от Цунаде-сама. Ну… Раньше, бывало, заявятся сюда две обезьяны, с пограничного дежурства. Нажрутся по литру темного в радости, но чаще в горести. Пожуют соленых палочек или сухариков в аппетит, как голодающие коалы листиков эвкалипта. Потом расползаются обратно в свои пещеры. Иногда всей компанией захаживали: птенчик, лисенок, чучелко, Хъюга, няшка Сай и капитан Ямато. Но это очень редко было. До того, как Какаши-сан встал на должность хокаге, а все прочие заняли самые знатные места под его началом. Если верить дворовым шуткам, лучше игнорить эту компашку, когда они собираются вместе. Иначе рискуешь схлопотать проклятие «несчастной любви». Просто у каждого из перечисленных на любовном поприще какая-то задница творится. Один был влюблен в медичку, а она променяла его на Учиху Обито. Другой с детства души не чает в дочке одного ремесленника, а она, кажется, даже имени его не знает, правда, пару раз он каким-то образом попадался ей под горячий кулак. Третий влюблен в торговку из оружейного магазина, но ему пророчат женитьбу на двоюродной сестре. Капитан Ямато по натуре своей трудоголик-одиночка, но ему нравится Сай. А Сай слишком фригидный для омеги и он не замечает, что кому-то нравится. Касательно Учихи, он депреснячит из-за запретной любви к таинственной незнакомке, или незнакомцу. Его товарищ сдал по пьяни с этой темой. Поэтому…       Ино уже было собиралась и дальше безудержно, чисто по-бабски болтать, но обоих отвлек от диалога мелодичный звон «музыки ветра» над резной входной дверью.       — Привет, детка! Я продукты завез, выйдешь, посчитаешь по договору? — в помещении нарисовался ладный невысокий альфач в бандане и кожаной куртке нараспашку. Вид довольный, будто его только что манной небесной обсыпали, на щеках татуировки странные, клыки, вроде, если Учиха верно подметил.       — Инузука, придурок, ты бы еще в час ночи приехал! — негодует хозяюшка, нехотя отрываясь от общения с Учихой. — На часы смотрел, дубина?! Все подсчеты я провожу с обеда и до трех часов, а не в десять вечера.       — Дорогая, фрукты я вожу из садов владений Хъюга, а у них такой скандал днем был, не подступиться. Затрахала уже вся эта дворянская знать. Только и делают, что срутся между собой за земли и крестьян работящих.       — Твою мать... Ладно, сейчас выйду, куда уж денешься.       — Тогда я вниз, на задний двор пошел, — отметился альфа, и след его простыл.       — Простите, пожалуйста, что выгоняю, но придется закрываться, — бета с сожалением обращается к Учихе, пряча недопитое вино обратно, в мифический ящик алкогольной Пандоры.       — Ничего страшного, приятно было познакомиться с тобой, — омега в невероятном разочаровании покидает свое место, расплачивается за небольшой заказ и даже не жмется на чаевые.       — Приходите еще к нам. Я почти каждый день работаю, — окликнула Ино, когда Итачи прошел в сторону двери, лишь улыбнувшись в ответ.

* * *

      В номере, снятом для ночлега, весьма уютно и тепло, кровать мягкая и не скрипучая. А омега, перекатываясь с одного бока на другой, понимает, что черта с два он уснет сегодня. Неудержимая интрига сковала мысли. Ну вот, братишка не лелеет фантазии о его возвращении. Он давно взрослый, давно погружен в свои заботы, влюбиться успел, живет полной жизнью, ни в чем не отстает от Итачи. Однако, Учихе-старшему приятно, что братик все-таки его не забыл и писал о том, что будет рад встрече… Омега съежился, кутаясь в одеяло с головой, все-таки, он оказался на чужбине, и вряд ли ему будет здесь легко. Вероятнее всего, Кисаме прав, не так картина облита шоколадом, как представлялось изначально. Итачи начал успокаивать себя тем, что погостит недолго и сбежит обратно… Вряд ли Саске захочет возиться с умирающей временами омегой. А если все-таки сложится, Итачи просто потом еще раз навестит братишку, когда родятся племяши. Да, отличная идея…       А за окном все еще поливает дождь… Слушая его шум, омега и не заметил, как уснул. Завтра, все определится для него уже завтра, не будет больше догадок и сомнений, только суровая реальность.