Долгожданная встреча

Плоские камни и входа в пещеру отшельника замечательно прогревались первыми лучами солнца. Еще не припекало, но прогреть старые кости Себастьяне хватало, раньше ради такого удовольствия приходилось забираться в баллюстраду внутреннего двора Гиллидской крепости, представлявщий собой витой «колодец» в центре замка. Каждую колонну украшала фигура гранитной гаргульи, и тени чудовищ причудливо переплетались на полу. Все слуги знали, что есть лорд Дурза оставался в крепости, то в это место было лучше не соваться, если, конечно, вы не хотите рискнуть встретить среди колон высокую фигуру королевского шейда, медленно прогуливающегося в густой тени. В конечном счете, если Дурза не мог позволить себе отлучку из крепости, это место было его единственным маршрутом для короткой прогулки: там он не пугал без дела людей и прочих тварей, занятых работой, а самого шейда не беспокоила вечная выматывающая возня замковой жизни. В это «яме», как называла ее кошка, всегда было тише, чем в любом месте крепости, и окна покоев шейда выходили как раз на нее, поэтому «колодец» служил своебразным предверием в логово шейда, где он мог увидеть своих гостей гораздо раньше, чем они – его. *** Шадия поцеловала шейда в самый угол губ. Шейд отвернулся: ей не следовало позволять себе такие нежности. Даже если они стоят в одиночестве в тени старой балюстрады, огибающей узкий внутренний двор. Впрочем, Себастьяна, которая устроилась между балясинами в полоске света, чтобы погреть косточки и понаблюдать за игрой теней на полу, раз уж дальше ее не пускали, видела чуть больше. Шейд, прислонившися к стене в тени колонны, даже не распрямился в полный рост, чтобы избавиться от повторного навязывания ему нежностей: тогда Шадия, сильно уступавшая ему в росте, просто не достала бы до его лица. Да и отвернулся шейд совсем немного, ровно настолько, чтобы Шадия, встав на носки мягких туфель, все еще могла бы поцеловать его еще раз. Собственно, это было скорее приглашение попытаться. Кошка обреченно вздохнула: шейд был старый, но с женщинами вел себя, как придурошный. То ли пытался подражать людям, но выходило вкривь и вкось, то ли искаженные шейдовы инстинкты так портили дело. Ведьма не захотела продолжать эту игру, она еще восстанавливалась после после экспериментов, и прекратила попытки приласкать Дурзу. Кошка искоса выглянула с внешней стороны балюстрады, чтобы увидеть выражение лица ведьмы, и не попасться на глаза шейду. Похоже, игра в поддавки велась с двух сторон. Шадия просто выжидала, пока худое терпение шейду изменит. Дурза в тени за ее спиной терял последние его капли. Шейд едва слышно вздохнул, поднялся от колонны и осторожно потерся исполосованной шрамами щекой о макушку ведьмы, хотя наклоняться для этого приходилось порядочно. Он недавно вернулся из рейда и скучал по своему гнезду в Гиллиде, но не собирался это озвучивать. О чем-либо, кроме практических вещей, ну или магической работе, старый шейд вообще говорить не любил. Но ему было радостно вернуться в Гиллид и найти там ведьму. Мало ли, чему радуется черное хрупкое сердце шейда. Но ставки должны были возрасти. Не добившись расположения ведьмы своей инициативой, Дурза ловко приподнял ведьму под пояс и поставил ногами на нижнуюю часть проема между баллясинами, добавив Шадии сантиметров двадцать роста. Так можно было не гнуться к ней, и устроиться головой на ее макушке, и ещё потереться сухой щекой о кожу женщины, «пачкаясь» в человеческом запахе. И так можно было не покидать уютного сумрака колон еще немного. В конечном счете, полминуты мира – не так уж много, и шейд думал, что даже он может себе позволить украсть у судьбы такой небольшой кусочек радости для себя. Кошка вздохнула и потянулась. У кого какие радости, а у нее - солнечный свет и теплые камни. Только-только они оттаяли после зимы. Так что даже милующийся с ведьмой шейд ее отсюда не выкурит. *** Конечно, Себастьяна не раз наблюдала, что Дурза совсем не был жесток с ведьмой, которую выбрал своей фавориткой. Дурза, хоть и не слишком радел за права Аварис, защищал ее и свое гнездо и по-своему подружился с ведьмой из Сохо, как уж сумел. При здравом сравнении, гиллидские нежити уживались вместе дружнее, чем многие люди в их династических или "продуманных" браках. Вероятно, Себастьяне стоило бы однажды рассказать это его сыну, который не верил в способность отца испытывать хоть какие-то чувства, кроме ярости, презрения и жажды власти. Но это откровенно портило бы дело. Ипну вполне мог бы вырасти в достойного охотника шейдов, и если уж старый Дурза за все эти годы не смог осквернить его сердце своим влиянием, расположив к себе, кошка не видела ни малейшего повода помогать шейду в этом деле. Было ли это справедливо по отношению к неудачливому отцу? Вероятно, нет. Но заслуживал ли гиллидский шейд справедливости? По мнению Себастьяны, которая лишилась половины своей серебристой шубы по его вине - абсолютно нет.