Долгожданная встреча

Ипну, опираясь на осколок посоха, поддерживающего его, и хромая от порезов, нанесенных ему отцом, выбрался наверх, оставив Эрагона и Дурзу под слабой защитой каменных опор. Он пришел сюда бороться с духами, призванными его отцом, и должен был выполнить свою роль. Наверху было... побоище. Поле, усеянное порубленными, понесенными, обоженными магией телами, в котором смешались все народы Алагейзии. Пахло сталью, гарью и кровью, особенно от огромной разросшейся крылатой тени, увлеченно терзавшей что-то на земле. Полушейд готов был завыть, заметив колыхание тонкого, как ручеек воды в пустыне, синего хвоста у лап творения его отца, собравшего в себя боль стольких смертей. Змей впитал в себя все события этой битвы и разросся еще чудовищнее. И летевшие в него копья и стрелы, которыми его щедро поливали оба войска, вязли в его покрытом угольно-черной чешуей теле, загораясь у основания. Материальные раны духов не слишком впечатляли, тем более раз виверна получила в свое распоряжение такую игрушку, как молодой дракон. Ипну собрал в кулак оставшуюся волю, обратившись к хищной черной башне. - Чего ты хочешь, дух? - обратился к нему полушейд, мысленно погружаясь в мир, на границе которого стоял черный крылатый змей. Мир, который вытягивал из сына шейда все жизненные соки годами. Горбатая мощная туша Айтвараса шла разводами от поглощаемой силы, а чешуя живой Сапфиры была такой ослепительно яркой, что Ипну было больно на нее смотреть. Живая. Она живая. В далеке мира теней блистали искрами искры талантов магов, отгонявших зверя от своей союзницы. И дух Арьи, дочери королевы эльфов, сын шейда видел таким прекрасным, что залюбовался бы ей. Правда, конечно, он бы никогда не осмелился оскорбить ее взгляд своим присутствием в пределах ее взора. - Уходи, Айтварас! - попытался приказать ему сын шейда, как заклинатель. - Нет больше пут, что тебя держат. Ты свободен. - Я передумал. – спокойно ответил великий змей, усаживаясь поудобнее над поверженным драконом. – Я хочу остаться в вашем мире. - он посмотрел на Сапфиру. - Мне нужно тело. Это не самое лучшее, но подойдет. - Возьми мое. – также спокойно предложил духу Ипну, безучастно глядя как зубы виверны терзают прекрасное создание. Близкий контакт с таким созданием, как ужасный дух пламени, опустошал чувства. Черно-красная виверна, до этого жравшая шею Сапфиры, разомкнула челюсти и все-таки обернулась к тонкому и оборванному полушейду. Самка синего дракона осталась на земле недвижима, но жизнь еще теплилась в ней. Айтварас поднес свое крупную пасть к сыну шейда, разглядывая его огненно-красным глазом с вертикальным зрачком. – У тебя знакомый запах, колдун, но я не могу его разобрать. Ты не дух, не шейд, ты не эльф, ты не человек... Что ты такое? Я чувствую, что порывы мира духов проходят сквозь тебя в мир живых, как ветер колышет занавеси у окна. – Айтварас еще раз втянул воздух вокруг полушейда, от чего волосы и капюшон, вернее то, что им было, упали на лицо юноши. - Но ты слишком маленький для меня. Во мне сила сотен духов и смертей, я теперь сам - битва при Фархтен Дуре! - Я – сын великого шейда. Я часть того же мира, что и ты, Айтварас. Моя кровь пропитана духами, они ползают по моим венам, текут в моей крови... Ипну разрезал когтем волшебные знаки на своих щеках, показывая что его оболочка способна изменяться в угоду движению духов. Тонкие раны на скулах разошлись, открывая пасть, усеянную острыми зубами, а между пальцами разведенных рук полушейда переливались тонкие костые элеменеты, из которых он складывал себе меч. Да, Ипну поддерживал своё тело максимально человечным, но по природе своей он был уродливее полнокровных шейдов, судьба любила ироничные насмешки над ним. Ипну на мгновение наклонил голову и истончил еще больше свои длинные руки, вытягивая фланги дрожащие пальцев и позволяя темноте вибрировать между ними, как перепонки. Змей внимательно понюхал жалкую пародию на крылья, которую пытался породить ему полушейд, показывая возможности своего больного искаженного тела, фыркнул, и раскрыл свои, вызывая такой порыв воздуха, что полушейд не справился с его давлением на свои жалкие кости, обтянутые кожей, и рухнул на землю перед змеем. Дух задумчиво обернулся к синему дракону, пытающемуся подняться на ноги за его спиной с помощью эльфийской принцессы. - Тело дракона отвергнет тебя, Айтварас. – Ипну от падения прокусил губы своими острыми зубами, и каждое слово выходило с каплями крови, разлетавшимися от его дыхания. - Они не выносят вселения, и ты лишь расплещешь ее жизнь по камням. Иди ко мне! - позвал полушейд. – Иди ко мне, проникни в мою кровь и кости, и стань со мной одним целым. Айтварас, дух воздуха и огня, пламя во тьме, приди ко мне, приди ... в мое сердце. Виверна, не слишком поворотливая на земле из-за тяжелых крыльев, все же подошла ближе и скрючилась над ним, рассматривая полушейда, которого взметало вверх от каждого ее шага. Сила пожранных духов так и полыхала в ней, переливаясь раскатами пламени под угольной кожей. Глаза духа были умными, но в них плескались древние инстинкты, еще не замутненные ограничениями, на которых так любили строить свой мир люди. - Погубишь нас обоих, колдун. - буднично отозвался дух. – Погибну я, погибнешь и ты, а огонь пожрет ущелье. Всё сгорит. Все сгорят. - Я приглашаю тебя, Айтварас. И предлагаю тебе свое сердце. - полушейд не сдавался, и вкладывал всю свою магию в призыв. Последнюю, срывавшуюся с осколка схиллса в его руках. Айтварас вскрикнул, отвечая своим мыслям и осматривая предлагаемое ему вместилище, вытягиваясь на длинных ногах. Юноша был очень уж упорным, и пах вполне притягательно, по крайней мере, как еда. Змей отмахнулся от снопа огненных молний, прилетевших в его бок. Такими трюками его теперь не отогнать, раз уж наметил себе добычу. Великий Айтварас оттолкнулся когтями земли, раскрывая полог крыльев, возвышаясь над Ипну, как пылающая пятнадцати футовая башня, как волна мрака от которой полушейд бежал всю свою жизнь. В горле виверны заклокотало пламя, красные глаза Ипну расширились от ужаса, в их влажном блеске отражалось пламя в горле змея. - Сердца будет мало, сын шейда. Поток огня ударил Ипну в лицо, сжигая кожу, веки моментально присохли и оплавились, вспыхнул плащ и одежда, двуцветные волосы взметнулись с порывом огненного дыхания, он полыхал, как факел, в иссущающем пламени Айтвараса, становясь все тоньше, оборачиваясь золой и пеплом. Он уже не слышал ни крика отца, в отчаянии протянувшего к нему руку со сломанными когтями, ни слышал ругани Себастьяны, упавшей на знаки круги и старательно раскапывавшей песок, чтобы высвободить старого проклятого Дурзу, пока его не смело пламя, ни шума затихающей битвы. Ипну, ослепший, обожженный, лишенный всех чувств, кроме боли, растворялся в мучениях, беззвучно крича. Беззвучно лишь потому, что его губы и горло уже не могли произвести никаких звуков. Он был согласен отдать свою жизнь, чтобы искупить гнев духов, вызванных отцом, отдать на полностью раскрытой ладони, ничего не пытаясь утаить для себя, чтобы спастись. Таков был его собственный выбор. Айтварас выпустил волну пламени, и гикнул от удовольствия, глядя, как опускается на колени то, что было телом юного сына шейда, все еще цепляющего за камни в своем дурацком желании подойти к змею и сгореть на костре этой великой битвы. Виверна, двигаясь боком на своих не самых приспособленных для шагания по земле ногах, подобрала длинное обгоревшее тело огромными, как мечи, когтями, пронзив сердце полушейда, сжав его в своей исполинской лапе, внимательно осматривая диковинку. Черная виверна взмыла в воздух ночного неба, исчезая среди звезд в несколько мощных махов. И больше на земле Айтвараса не видели. Ущелье погрузилось во тьму. Битва при Фархтен Дуре была окончена. А шейд Дурза, увидев в обвалившейся стене галереи, как призванный им дух убил его любимого, утерянного и обретенного им буквально на миг сына, окончательно лишился сил, провалившись в небытие, которое должно было заменять шейду смерть. Жить ему было незачем. Он сам разрушил все, чем имел несчастье дорожить.