Долгожданная встреча

Юноша очнулся на песке с нестерпимой болью во всем теле, и тут же задрожал. Слепой, оглохший, жалкий и очень слабый. Мысли путались и бродили кругами, водя хороводы с его чувствами. Жив ли он, умер ли? Он помнил битву, но как отдельные отражения в осколках разбитого зеркала. Звуки, возвращавшиеся к его слуху, травмировали и оглушали, от чего он закрыл голову руками и еще раз закричал. Руки, которыми он оттирал сажу с лица, остались такими же тонкими, белыми и костлявыми, как и все его вытянутое строение. Он встал, все ещё пытаясь припомнить свое имя, и как он здесь оказался, попытался сделать шаг, и сделал его так быстро, что врезался подбородком в камень в десяти шагах от него. Он схватился за лицо от боли, проверяя наличие перелома и не понимая, что вообще с ним происходит. Перелома не было, а трещина от удара срасталась сама собой, что он и не мог быть уверенным, что она там была. Надо рассчитывать свои силы, а то это утро вышло совсем не добрым. Или ночь. Просто удивительно светлая ночь, видно каждую песчинку. Молодой маг вздохнул, тряхнув головой черно-красными волосами. Концы были ярко красными, как и помнил, только волна красноты поднялась немного выше, как уровень воды в его акведуках на закате... Акведуках... Да, он строил акведуки для народа в пустыни и жил в глубокой подземной норе под горячими песками. Любил норы и пещеры. Огромные колонны храмов... И то и другое вызывало приятные воспоминания. Пожалуй, именно в этой норе он бы сейчас оказался и поспал... Лет так десять-двадцать. Но сначала бы поел, да. Поел бы замечательно подпаленного мяса птицы, сбитой потоком огня на лету, с чудесными кусочками дымящихся перьев, которые немного лезут в нос, но хорошо чистят зубы. Зубы.. Он на всякий случай проверил наличие своих острых зубов языком. Ничего не потерял, все на месте. Хорошо. Но чтобы взлететь, надо было собраться с мыслями, а то он еще раз сломает себе челюсть. Даже если это повреждение и остается на нем несколько минут, все равно неприятно. Сначала придти в себя, потом – дела. Имя... Имя... У всех на свете есть имя. Он сел на камень, обняв острый подбородок рукой с длинными черными когтями, удивительно ровными и плотными. На ум ничего не приходило. И звезды вокруг безмолвствовали в ответ. Он совершенно точно падал откуда-то свысока, сжимая в своих челюстях шею голубого дракона, кровь лилась ему в горло, потом он сгорел в пламени опять же дракона, но, кажется, другого. О, как же все запуталось! Вероятно, он ужасно сильно ударился своей двухцветной головой, когда падал. Имя... Как же его звали... Ну конечно! Бледный колдун с гривой алых волос кричал ему его имя, когда они сошлись в схватке. Припомнить бы еще, кто он был такой, они явно не первый год были знакомы, он вроде бы хотел с ним поговорить о чем-то. Но это терпит... Ах, они же любили одну человеческую женщину, которая так не хотела его называть его настоящим именем, а звала детской кличкой... Ага! Ярзла! Я'рзла, Ярзла, вспомнил-таки! Юноша аж подскочил от радости, вытянувшись на камне в свой полный и очень высокий рост, и сладко потянулся, раскрывая руки и смыкая лопатки, которые так легко двигались без приличного веса крыльев, составлявших большую часть его массы. Значит он не сошел с ума после удара, это хорошо. Ярзла недовольно осмотрел себя. С телом, кажется, все в порядке, примерно таким он себя и помнил. Руки, ноги, когти, пара шрамов на скулах, грива, глаза, нос, два уха, - все на месте. Бледный, белый, тонкий и гибкий, как ящерица, приспособленная к полету, а каким еще быть, когда нужно взмывать в воздух на чешучатых крыльях? Разве что он грязный, весь в пепле и золе, непорядок, он мнил себя крайне опрятным и интеллигентным существом всю свою жизнь, а тут проснулся вымазанным как головешка. И ему бы не помешала одежда, чтобы прикрыть свой срам, а она, насколько он помнил, сгорела. Конечно, пока никто не видит, и так можно, но все-таки некомфортно... Молодой шейд слегка безнадежно огляделся в ночи, зрение его стало практически совершенным, и топнул длинной белой ступней от разочарования, взметая облачко пыли. Ну и где вы прикажете ему искать одежду посреди ночной пустыни, тут и травы-то нет на лигу вокруг! Ярзла поморщился. Подумал, не завопить ему от разочарования чувств, но все-таки решил не беспокоить более мелких духов, только-только успокоившихся от того, что он ударился в землю, как падающая комета, опалив все вокруг. Надо будет принести им чего-нибудь славного в качестве извинительного дара от старшего духа, за то, что сравнял своим падением их маленькие норы. В негласной иерархии духов старшие и более сильные правили более мелкими и слабыми, но власть виверны сопровождалась, на его взгляд, некоторыми обязательствами по опеке своих вечных приятелей. Придется слегка сменить свою форму и лететь, что уж там. Где находится его с таким трудом отстроенное логово в пустыне он еще мог припомнить. PS: у шейдов при становлении мутиться рассудок, они теряют свою личность, и их воспоминания сливаются с памятью поглощенного духа. Поэтому Ипну по-настоящему помнит себя скорее со стороны. Нельзя стать шейдом, не поплатившись за это