Долгожданная встреча

В этот раз развоплощение далось особенно тяжело. Он с трудом сделал маленький вздох: все тело скрипело и обжигало болью. Комната, где он очнулся, была незнакомой. Не каменный мешок темницы, скорее напоминало лазарет, светлый желтоватый камень, пахнущий пыльным жаром пустыни, но так хорошо сохранявший прохладу. На краю постели, где лежал шейд, сидела тонкая тень молодого человека. Ярзла, поймав взгляд проснувшегося шейда, не изменил своего положения, но слабо улыбнулся отцу одними краями губ. «Доброе утро» - прозвучал в голове шейда уже забытый голос. – «Прошу, не пытайся встать: заживление только началось. Лучше говорить мысленно». Но даже смертельные раны не могли остановить Дурзу от попытки прикоснуться к своему мальчику, который уже успел стать юношей, особенно когда после всех этих лет он был на расстоянии вытянутой руки. Тяжело вздохнув от боли, шейд сделал рывок, чтобы подняться, перевязки, охватывающие всю грудную клетку и пояс, мешали, как и масса магического шитья на его теле, и когтистая рука шейда зачерпнула воздух в поисках опоры. Полушейд быстро наклонился к нему и подхватил отца, оказавшись в объятиях скованного болью от резкого движения шейда, но только положив руку на нелепую красно-черную голову, Дурза мог оставаться спокойным, и думать о чем-то. «Я тебя нашел» - Ярзла слышал эту фразу в мыслях отца, повторяемую, как бесконечно вращающуюся кольцевую ленту, которую вращали над собой гимнасты-циркачи, без перебоя. – «Я тебя нашел, сын». Сын осторожно выпутался из рук шейда, чтобы не висеть над ним, но, не отпуская когтистой ладони отца, вцепившейся в его руку, обошел постель и сел у изголовья шейда. «Постарайся все-таки не двигаться, а то вся моя работа пойдет прахом. Сейчас тебе нужно быть очень осторожным. Я тоже рад тебя видеть, отец» Дурза блаженно прикрыл страшные, хотя и притухшие от всех испытаний глаза, услышав «отца». Он пытался успокоиться, чтобы не потратить остатки жизни на ненужные метания, от которых грудная клетка шейда грозилась расколоться. Все мысли разбежались и попрятались по углам сознания, и тяжелая дремота накатывала на обессилевшего шейда, как болезненные судороги. «Ты в безопасности, отец. Это мое убежище, и никто не может проникнуть сюда без моего ведома. И я никуда не убегу» - заверил его сын, положив вторую руку с длинными худыми пальцами на удерживающую его ладонь шейда. – «Ты проснешься завтра, и я снова приду к тебе». Дыхание Дурзы выровнялось, он погрузился в глубокий сон, хотя так и не выпустил руки сына. Ярзла осторожно убрал с изуродованного шрамами и мертвенного бледного лица отца вечно выбивающуюся красную прядь. Даже цвет волос у измученного старого колдуна изменился – вместо ярко-алого, который он помнил с детских лет, они стали скорее пыльно-малинового цвета, как если бы краска из них выветривалась с жизненными силами. Да и грива Дурзы заметно поредела не без его вины, к сожалению. Ярзла чувствовал себя нелепо, не менее устало, чем сам шейд, но не находил в себе душевных сил покинуть отца, пока тот балансировал между полной деградацией шейда и относительной жизнью, которую поддерживал в себе. Он чудом сохранил хрупкое пульсирующее сердце шейда, в существовании которого в детстве сомневался так часто, использовав все свои навыки, и до сих пор помнил, как оно трепетало в его руках. Должен же он был отблагодарить его за все уроки. *** Дурза тяжело привалился к подоконнику: он нашел в себе силы встать и криво-косо сделать два шага, чтобы дотянуться до окна. И вот сил на то, что бы вернуться назад, не рассчитал. - О, я же просил! – Ярзла, возникший в дверях, сказал эту фразу спокойно, но мысленно он готов был ее прокричать: его отец был неисправим и делал все по-своему. Молодой шейд подхватил отца, давая ему опереться на свое плечо, чтобы добраться обратно до кровати. – Тебе рано вставать, а ты меня не слушаешь. - Это ты ... – Дурза тяжело перевел дыхание, но способность зубоскалить к нему возвращался быстрее, чем жизнь. – Не слушался... Сын поджал тонкие губы: доля правды в этом была высока, но все равно попытался вернуть шейда в лежачее положение. Дурза отрицательно мотнул головой, но тут же почувствовав боль от резкого движения. - Оставь... так. Не могу больше... валяться...как падаль. – молодой шейд, недовольно покачав головой, ловко юркнул вниз у изголовья, щелкнул деревянный рычаг, и верхняя часть постели поднялась на ладонь выше. Так Дурза мог оставаться лежать, но не в столь противном ему положении. Дурза припомнил, что такие постели с небольшим подъемником Аварис умоляла его заказать для лазарета, да все как-то руки не доходили, а после ... после того, как жена и сын пропали, Дурзе было не до травников и лазаретов. А сын не забыл и смастерил. Ну или заказал хотя бы. - Ты не падаль, иначе бы я не взялся за лечение, - попытался пошутить молодой шейд. – Тебе просто нужно восстановиться. Не думаю, что хотя бы кто-то выживал после таких ран, которые ты получил. - Как ты вернулся? Как я здесь оказался? – Дурзу больше интересовали другие подробности, чем собственное здоровье. Оно для него чаще всего было на последнем месте. - Я тебе сейчас расскажу, как это было, старая красная собака! – взвыла огромная морщинистая кошка, появившаяся в дверях. – В окно главного зала вломился черный с красной гривой проклятущий дракон без пары ног, понюхал меня и пытался проглотить, паскудная ящерица! Потом еще голым шлялся по покоям, боялся, что умрет, если залезет в холодную воду! Все плиты в его саже! - Виверна. Дракон с крыльями и задней парой ног называется виверной. Ну или виверн, если хотите. – коротко вставил Ярзла, сидевший у постели отца. – Забыл, Себастьяна, на одно мгновение не узнал, прости меня, что я пытался тебя проглотить. Сейчас мысли путаются. Ты меня поправляй, пожалуйста, если я не помню. - Я тебе рожу твою поправлю сейчас, зараза! – напустилась на отступившего от ней молодого высокого шейда кошка, обходя постель. – И мозги твои глупые! Ты что с собой сотворил?! Ты о себе подумал, ящерица крылатая без головы?! А обо мне ты подумал, когда подселил в себя раззакова дракона?! - Я думаю, все изменилось не так уж критично, - молодой шейд миролюбиво поднял когтистые ладони вверх, как будто усмиряя гнев старой серой кошки, которая доходила ему разве что до колена. - Я же еще с вами. - Ты своей дурацкой головой вообще не думаешь, стервец! Тебя девятнадцать лет, а ведешь себя, как будто восемь, подбирая всякую дрянь на дороге и подселяя в себя! А ты, отец, тоже хорош! Образец для подражания, одно слово! Яблоко от яблони. Молодой шейд спокойно сложил руки на коленях, послушно позволяя кошке выпустить пар, потому что он прекрасно знал, как сильно старушка переживала за его «дурацкую голову», которую когда-то пыталась ему снять. Дурза молча дивился с старой знакомой: и она-то хотела убить его ребенка, а теперь отчитывала, как будто Ярзла был не его сыном, а ее собственным. Что ж, так и быть, не зря он тогда оставил бывшую варденовскую шпионку сыну в няньках. - Спасибо, что не бросила отца, Баст. – попытался усмирить генв оборотня тот, кто раньше называл себя Ипну. – Она принесла тебя сюда, отец, разрушив мой круг. Это ее мы должны благодарить! - Очень надо, пожалуйста! Ходите своими ногами, я не нанималась вам шейдов на своем горбу таскать! – рявкнула Себастьяна, издевательски поклонившись обоим шейдам, и не в силах больше смотреть на то, чем стал мальчишка, к которому она привыкла, как своему внуку. – Поганые шейды! Кругом, кругом меня одни поганые шейды, да что мне с вами делать, мерзавцы?! Кошка легко обернулась старушкой с седыми космами, уложенными в худенькую косичку, и поковыляла на кухню. Делать она собиралась суп, потому что кормить молодого шейда чем-то было надо. Да и старого - временами, пока он у них обретается. А с шейдами она потом как-нибудь разберется. Себастьяна понимала, что делает очень неправильные вещи с тех пор, как ее спас тот самый мальчишка, от того самого шейда, который пытался ее убить. Пытался убить потому, что она, в свою очередь, отравила его сына, бывшего тем самым мальчишкой, которого она полюбила, как внука. А старого шейда мальчишка таки любил, а Себастьяна его ненавидела. Но увидев то, что старый шейд отступился, а мальчишка сгорел в огне его духа, Себастьяна пришла и сделала что? Помогла старому шейду скрыться, пока была возможность, чтобы старую псину не добили вардены, придешие за Эрагоном. Вот хоть кто-то умеет находить себе союзников, которые заботятся о них, не то, что старый шейд. Один в поле против всего мира. Безумие какое-то! Дурак! Двухсотлетний красноволосый дурак полосатый! Сама от себя не ожидала, да за ней был должок мальчишке. За то, что ошиблась с Хаммером, попросив у него помощи. Она хотела, чтобы сын шейда освобился наконец от пут и цепей Гиллида, но проворонила, что Хаммер кует из него клинок против Дурзы, затягивая его обратно А еще рыцарь, называется... светлый Всадник. Все так запуталось, все между ними ужасно запуталось, уже и не понятно, кто был на чьей стороне. Кто добрый, а кто злой. Они все совершили кучу ошибок. И Себастьяна решила, что она больше не будет ни на чьей стороне, ни варденов, ни короля, потому что на ее, кошкиной, не было теперь никого, кроме мальчишки. Только был ли сам мальчишка теперь собой? Она вытащила растерявшего силы шейда-отца из ущелья, в который раз изменив своим принципам, в последнюю благодарность сыну. А мальчишка-сын вернулся в новой форме, и стал шейдом сам, и было не ясно, может лучше и правда ему было лучше тихо умереть много лет назад от отравленного персика, нежели сгореть заживо в огне. Все ужасно запуталось в этой истории. *** - Развоплощен? - Мне удалось наладить неплохие отношения с твоим Айтварасом, - полушейд прикрыл глаза, и глубоко выдохнул, немного развеивая свою оболочку, теперь, когда вселение духа-хранителя произошло, это получалось гораздо лучше и легче. Так естественно для шейда, и почему он не умел это делать раньше? Тонкому зрению Дурзы стал виден силуэт потемневшей угольно-черной виверны, разросшейся до размеров черно-красного дракона при Фархтен Дуре, с острой мордой и аккуратными, загнутыми назад рогами. Айтварас дремал внутри груди сына шейда, как будто сжимая в объятиях его травмированное вселением сердце, прикрывая его когтистыми пальцами на крыльях и любовно положив на него подбородок, как на свое главное сокровище. Айтварас пребывал в дреме после своего слияния с сыном шейда, но дрема эта была обманчивым спокойствием. Он слушал то, о чем он говорят, и набирался сил, чтобы разделить их с тем, кого выбрал своим убежищем. - Как ты... - Не потерял себя? Думаю, мы не имели цели основательно перекраивать другу друга, тем более мы заключили договор. Этот договор... сделал нас с тобой... ближе, отец. - Тебе плохо с сердцем шейда, сын? – прямо спросил Дурза, чувствуя горечь за то, что втянул таки его в свою жизнь целиком. - Не знаю. – также честно ответил юноша. - Думаю, мои чувства совершенно расстроены. Я теперь выносить не могу холодной воды, а искушение сунуть руку в горячий металл в кузнице так высоко, что нельзя отвлекаться ни на минуту. Слава духам, мы оба сходимся на том, что обожженная птица - самая вкусная еда на свете. Шейд замолчал, обдумывая слова сына. На взгляд старого шейда, сын выбрал себе нелегкую долю. - Между прочим, он помнит тебя и маму. – попытался повеселить его Ярзла. - Так что я тоже теперь знаю кое-что... - ... каким дураком я с ней был? – сварливо отозвался Дурза. – Я на тебя посмотрю, когда сам женишься, - Ярзла отвел красный взляд в сторону: он полагал, что после подселения в себя дракона, вопрос с его женитьбой закрыт раз и навсегда, но и обсуждать это с еще нездоровым отцом он не хотел, - и родишь мне внуков в крапинку. Или полосочку, драконы часто имеют... паттерны окраски, знаешь ли. - Надеюсь, мне хотя бы не придется высиживать их из яиц на гнезде. - фыркнул молодой шейд, и они оба согнулись от смеха, правда старому шейду пришлось делать это, морщась от боли в грудной клетке, еще плотно стянутой перевязками. Седая морщинистая голова снова заглянула в зал, где устроились два из самых кровавых существ Алагейзии. - Надеюсь, ты овощи еще жрешь? – поинстересовалась кошка, обращаясь к молодому шейду и совершенно игнорируя старшего. – Или выловить их, пока не поздно? - В твоей стряпне я буду все, что ты туда положишь, Баст. – отозвался Ярзла. - Как она может перестать мне нравится? Кошка снова скрылась в туннеле. - Тиран с хвостом, когда же она уже отживет свои девять жизней, - коротко заметил Дурза. Не то, чтобы он собирался когда-либо похвалить или поблагодарить кошку-оборотня, но вынужден был признать за ней некоторые недурные качества. - Да, есть в ней что-то деспотичное временами, - согласился Ярзла. – Но мы же понимаем, что это она от беспокойства. Она ведет себя со мной, как моя бабка по материнской линии. А я и не против, чтобы она ей была. Дурза поморщился: только вот бывшей тещи в виде злющей кошки-оборотня в его роду не хватало. - Я вас слышу, мерзавцы! – проворчала кошка из коридора, впрочем, не слишком уязвленная подобным отзывом. Должен же был кто-то держать этот дом в руках, а с этих двоих спросу что – мужчины, шейды, еще и безголовые оба, никакого чувства самосохранения, сердце нараспашку. Их нужно было кому-то беречь. Этот хрупкий мир определенно держался на плечах порядком пожилых, но все еще деятельных кошек.