Долгожданная встреча

Самое скверное в Фартхен Дуре – это полное отсутствие ветра, воздух здесь какой-то мертвый, совершенно неподвижный. И даже немного потеплев от удушливого дыма костров, свежее все же не стал. Наступила ночь. На поле предстоящей битвы все замерло, точно в ожидании смерти. Мышцы бойцов одеревенели от бесконечного напряжения. Эрагон бессмысленно пялился во тьму, его отяжелевшие веки закрывались сами собой.* Дурза глубоко вздохнул, сложив руки за спиной и рассматривая пустоту под своими ногами. Он слышал, как в подземных проходах топают разношерстные солдаты варденов, как перетаскивают мешки для стрелковых укреплений по туннелям, как пытается дремать внизу молодая самка синего дракона. Гномы, эльфы, люди, кошки... Забавная у него будет компания завтра к его куллам, людям и ургалам, копающим сейчас подкопы. Шейду тоже не спалось даже после тяжелой ворожбы. Есть все-таки какая-то неловкость, когда сам себе назначаешь день смерти. Хотя бы эта характерная черта живых существ могла бы уже настигать шейдов самостоятельно, но нет, и тут Дурзе пришлось поработать самому. Этой ночью он растратит все, силы, что накапливал долгие годы. Расплатиться с убийцами или освободит последнее, что еще имело для него значение. Если, конечно, он жив. А если и нет, то отомстит за двоих, мать и сына. За года запах мог измениться, но если муси а но жив, то он здесь, в темницах у варденов. Как они посмели украсть и заточить его маленького сына в свои подземные норы?! Место для битвы вардены выбрали неплохо, Дурза оценил Фархтен Дур, расхаживая в темноте по острым камням, с которых любое живое существо уже сорвалось бы по склону ущелья, сломав свою шею. Город-гора Трондхайм. Что ж, будет город-гробница. В черном походном шатре шейда ждал полностью черный парадный доспех, высокий шлем, круглый щит с красной эмблемой и богатый длинный черный плащ из кожи змеи. Если бы кто-то увидел, на каком облачении для битвы при Фархтен Дуре остановился выбор гиллидского шейда, то он бы усомнился, не выжил ли старый королевский колдун из ума. В такой роскоши не возглавляют армии даже те, кто ее любит. В этом не удобно уворачиваться от ударов даже быстрому шейду, неудобно воздевать руку, посылая смертельное заклятье противнику. Но Дурза и не выбирал себе облачение для битвы. Он выбирал себе саван, он не собирался сражаться по-настоящему. Колесо судьбы шейда, вращавшееся на безумной скорости последние годы, и сметавшее под собой человеческие и не только жизни, перемалывая их в костную муку, остановится здесь, сорвавшись со своей оси. Шейд призвал и заточил под полем битвы духа, прирученного им еще в хорошие годы, когда с ним была та, которая недальновидно полюбила великого шейда, открыв этой любовью дорогу рекам крови, которые он пролил, лишившись её. И что за цена такой любви, раз от неё страдают все вокруг? Но ни ночь, ни давно покинувшая шейда женщина, отвечать Дурзе на этот вопрос не хотели. - Сейчас ты станешь свидетелем одного из самых редких заклинаний призыва, моя дорогая женщина, - шейд театрально взмахнул руками, удаляя маскировку с черт нарисованной ими прошлой ночью огромной магической фигуры, у которой не хватало одной детали, благодаря чему ее контуры еще не светились. Ритуал требовал концентрации и тишины. Шейд достал свой тонкий светлый клинок и начертил фрагмент последнего знака в центре, где лежала еще тлеющая от огня Шрюкна и порядком разбитая туша вирма. Затем колдун вышел из фигуры и наполнил ее контуры пламенем. Дурза прикрыл глаза и погрузился в медитативный транс, гулкий голос заполнил собой воздух, стал единственным слышимым звуком. В процессе манипуляций шейда туша внутри фигуры пришла в движение, как будто в ней изнутри происходили какие-то изменения. Гибкая шея распрямилась сама собой, уцелевшая нога нервно заскребла по дерну, пытаясь перевалить тело с бока на брюхо. Огонь, которым Шрюкн зажег останки вирма, разгорелся сильнее. Шейд недовольно «щелкнул» какое-то слово и вторая костяная нога материализовалась на своем месте. Туловище поднялось и вытянулось вверх, следуя за словами Дурзы, разгораясь все сильнее и ярче, сейчас вся фигура вирма казалась стройнее и тоньше, будто лишившись своей костяной неуклюжести. Раздутая грудная клетка треснула, высвобождая из широкой груди два огромных остова крыла, которые тут же окутала багровая дымка пламени. Зола сгорающих костей плотными чешуйками налипала на тонкие кости, формируя огромные теневые крылья, в просветах между блестящими чешуйками которых прорывалось пламя. А шейд все читал и читал свой бесконечный монолог, широко раскинув длинные руки и прикрыв глаза. С длиной головы вирма огонь удалял старую чешую, открывая вторую, более совершенную и правильную форму. Пепел сформировал острые и ровные костяные рожки, между выростами позвонков вырвался огонь, языки которого сливались в длинную текучую гриву обновленного существа. Это было нечто отличное от вирма, гораздо прекраснее и грациознее, сильнее его, но вместе с тем это существо не было драконом в полной мере этого слова. У него были очень схожие с ним черты, но оно опиралось о землю длинными гибкими задними ногами, а вместо второй пары ног оно использовала непомерно огромные для его роста крылья, на сгибах которых располагалось по паре цепких пальцев. Широкая грудная клетка перетекала в поджарое горбатое тело, заканчивающееся гибким хвостом. Словом, если бы женщина знала, что такое виверна и чем она отличается от вирма и дракона, то она бы догадалась, что вызванное шейдом существо было именно крупной виверной размером с самого настоящего дракона. - Айтварас! – выкрикнул в завершение своего призыва шейд и опустил руки, тяжело дыша. Тонкая, правильно сформированная голова оглядела новый мир, открывшийся ее взору и издала радостный высокий вопль. Дух пару раз повернулся вокруг своей оси, рассматривая своё новое тело, и, кажется, крайне довольный своей силой и гибкостью, радостно вышел из пламенного кольца к Дурзе. Длинная аристократичная морда с роговыми выростами наклонилась, обнюхивая высокого колдуна. Большой алый глаз деловито заглянул в лицо шейду, как бы спрашивая, чего ради он его, собственно, позвал. Шейд осторожно коснулся когтистой рукой лба пламенеющего духа, прикрыв глаза и снова читая заклятье. Виверна дернулась от первого прикосновения в этом мире, но потом спокойно поддалась руке шейда. Темные нити дыма оплели тело нервно переступающей, но послушной руке колдуна виверны, формируя на ней подобия сложной уздечки и седла, какими пользовались юные Всадники. Виверна деловито оглянулась на свою гибкую спину, «клюнув» зубастой пастью ремешок. Магическая конструкция не поддалась, эластично растянувшись под напором острых зубов, звонко шлёпнув по чешуйчатой спине. Айтварас совершенно не расстроился такому исходу дела, вильнув длинным хвостом и посматривая на Дурзу с интересом. - Посмотри, моя дорогая, - промурлыкал шейд, поглаживая склоненную к его плечу голову духа. – Это Айтварас, огненный змей. Самый большой, истинное имя которого мне удалось найти за эти годы. Эти духи полиморфны и имеют различную оболочку в зависимости от своего ранга и силы. Мелкие – змеи и ящерицы, те, что побольше, могут быть крупными птицами или блуждающими молниями, но самые большие имеют вид виверн или драконов. Айтварас выдыхает огонь с большим жаром, чем, скажем, дракон, потому что природа его есть сам огонь. И, за что я их особенно ценю, у Айтвараса замечательная аура ужаса, особенно когда он злится. Если атаковать их магически, то будешь испытывать этот леденящий душу ужас постоянно, как упругий удар щита. Прелесть, правда? Грациозный дух то ли понимал человеческий язык, то ли просто реагировал на тембр речи и своё имя, но в любом случае он решил, что колдун его хвалит и ритмично взрыкивал, изогнув гибкую шею. Казалось, если бы змей мог, он бы заурчал. - Думаю, тебе придется немного меня подождать здесь, женщина, - миролюбиво заметил Дурза, придерживая виверну. – Я должен подробно познакомиться с моим новым другом прежде, чем вернуть нас домой.** Шейд вздохнул, еще проверяя чары своего магического плетения, огромной ловушки, растянутой над ущельем, как гигантская волшебная паутина. Чары шейда оплетали камни, внедрялись в них, как цепи с крюками.Только потяни за нить, и она вырвется из своей опоры, обрушая ее. А внутри раскинулся огромный знак вызова. Дурза прилежно охотился на духов долгие годы, и собирал каждую каплю силы, чтобы накормить ей Айтвараса, отдавая ему и жертвенную кровь, и силу. И шутка, так хорошо сработавшая со Шрюкном, оказалась универсальной. Айтварас стал гениальным творением шейда, достигнув небывалых высот для духа. Айтварас, бывший шейду достойным союзником, претерпел серьезные изменения. Стал почти в четверо больше, и был крупнее молодого дракона всадника. Длинный, горбатый силуэт с невероятными крыльями, источающими пепельный мрак и навеващими бурю и ледяной ужас, наполненный мощью и неукротимостью стены лесного пожара, с зубами и когтями, острыми и длинными, как мечи. От него нельзя спрятаться, нельзя скрыться, он неумолим и жесток, лишен человеческой морали, но вместе с этим – красив. А еще он оказался достаточно умным и также разделял страсть шейда к охоте. Дурза прикрыл багровые глаза, прислушиваясь к отделенному от него в мире духов змею, привязанному незримыми цепями к волшебному знаку. Айтварас замер во мгле от нетерпения, невидимый человеческому глазу, но эманации его мощи распространяли атмосферу тревоги и безнадежности над обеими армиями. Обычно шейд забирал силу у духов, но в этот раз он отдал большую часть своей в обмен на заветные четыре слова, вложенные в приказ змею. "Мы их всех убьем" Айтварас поднял голову, и призывно завыл, отвечая на зов шейда. Старый друг, последний, готовый отправиться с шейдом в последний полет. Они оба с нетерпением ждали, когда могучие крылья попробуют воздух Фархтен Дура, а дыхание сплавит вместе кости, кровь и камень. * Эрагон **Глава Вирм и Виверна.