Долгожданная встреча

- Скажи мне честно, женщина, ты всё еще держишь зло на меня? – поинтересовался шейд, сидевший спиной к маленькой женщине. За витражным окном брезжил ранний рассвет, поднимавшийся на Урубаеном. - Нет, с чего бы? – весело откликнулась Шадия, опуская в красные волосы шейда зубастый длинный гребень. Гребень застрял в очередной раз, и ей пришлось сильно потянуть шейда за волосы, чтобы их разодрать. – Я думаю, мы с тобой выяснили, что гоняться за мной с мечом – не самый подходящий флирт, а в остальном – на что мне жаловаться? - Я хотел просто узнать, вдруг между нами еще остались недомолвки с момента первой встречи, - проскрежетал Дурза, - иначе зачем ты меня так мучаешь? - Обещал терпеть – потерпи, пожалуйста, великий шейд. Еще немного осталось. – Шадия вздохнула: приготовления требовали определенных усилий. Но к новому платью выкупавшийся в ледяной воде шейд милостиво согласился убрать гриву красных волос хотя бы назад, а значит шейда надо было вычесать, вернее разобрать тот алый с малиновым отливом кошмар, росший из его головы. Тонкие легкие волосы росли так плотно, что формировали волну, стекающую пологом до лопаток шейда. Шадия была готова поклясться, что с того момента, как она стала упрашивать шейда привести его гриву в порядок, он похорошел, хотя это и была самая ненавистная ему процедура. Но за искреннюю похвальбу своему терпению и очарованию из уст маленькой женщины даже шейд поддавался. И даже пристрастился к этой мелкой заботе от своей подруги: ведь редким воспоминанием Карсаиба, похороненного под личностью шейда, было то, как мать, точно также, как его женщина сейчас, расчесывала густые волосы тогда ещё не-шейда. И эта перенятая из памяти носителя сцена нравилась Дурзе, потому что тогда ему казалось, что и у него была когда-то семья. *** Гальбаторикс хмыкнул, отворачиваясь от волшебного зеркала, показывающего ему то, что отражалось в поверхности блестящего яркого щита в покоях, отведенных шейду с любовницей. Настолько взнузданным и послушным своего шейда Гальбаторикс не видел никогда, даже когда его зачарованными плетьми приходилось обучать простым аспектам общения с людьми, которых он еще иногда принимал за добычу. Что осталось от того существа, которое они нашли в пустыне больше ста лет назад... *** - Там что-то есть, - сказал ему Морзан, поведя факелом вокруг стен пещеры. – Надо осмотреться. И скупой свет пламени отразился в блеснувших, как драгоценные камни, багровых глазах, лишенных зрачков, замерших у дальней стены. - Шейд! - сплюнул Морзан, доставая меч. – Здесь шейд! – контур длинной фигуры в обрывках одежды моментально одел ореол огня, щедрая порция которого была послана Морзану и опалила его щит. - Ах, ты ж тварь! - Морзан замахнулся на шейда мечом, но алый шейд ловко увернулся, оскалив острые зубы. – Я тебя убью! – щит раскалился так, что его пришлось отбросить. Шейд "погас", став снова невидимым в темноте: ему был не нужен свет, чтобы видеть. А вот Морзана ждала увлекательная игра в темноте, если он осмелился охотиться на шейда, поселившегося на скалах в красной пустыне. *** Колдун горбился, его выдающийся рост мешал ему в узком проходе. Морзан отступал, потому что шейд полз за ним, касаясь кончиками кривых черных когтей стен хода, и перекрывая его собой. Даже с наброшенным на него ошейником аркана с аметистом шейд сохранял физическую силу и нечеловеческие чувства. И был чертовски зол, что Всадник на него напал. Морзан встретился спиной с каменным зубом сталагмита: отступать больше было некуда. Шейд зло огрызнулся, рванулся к Морзану, но черные когти мазнули у самого лица Всадника, так и не достав его. Тварь недовольно поджала губы и снова нервно заходила вокруг, присматриваясь к своему пленителю, загнанному в угол. У ошейника была длинная, но конечная цепь. Они оба загнали друг друга в ловушку: шейд припер Морзана ко дну каменного мешка и порядок пожег его: колдуном он был отменным. Но Морзан успел набросить на него аркан, а как предмет, сделанный Гальбаториксом из настоящего сокровища Ордена, он сдерживал магию шейда до поры-до времени. Ничья. Шейд и Всадник смотрели друг на друга. - Дикая скотина! – Морзан плюнул в сторону, привалившись к стене и осматривая свое плечо: длинные порезы наполнялись кровью, и ожег от магии шейда разрастался в ширь, сковывая руку невыносимой болью. - Я... Я не.. – язык слушался существо очень плохо. – Я не... дикая... – шейд перекатывал непривычные слова по небу, как будто припоминая, как нужно складывать в них звуки: ему не приходилось говорить с живым существом уже много лет. - Я... – шейд задумался, прикрыв страшные глаза и как будто что-то припоминая. - Я... Дёза... Дёрза… - Дёза, выйди на свет, дай посмотреть на шейда, - в этот раз всадники охотились на конкретного колдуна, логово которого так неудачно оказалось на новом пути караванов. От шейда нужно было избавиться чисто с экономической точки зрения. Ну или хотя бы согнать его с насиженного места дальше в пустыню. Шейд. конечно, совершенно не подозревавший обо всех этих торговых формальностях, распрямился и послушно ступил в тонкий луч света, долетавший до дна каменного хода откуда-то сверху, только мелкие косточки на полу хрустнули под длинной белой ступней. Он был ужасно худ и оборван, вернее одет в нечто, бывшее раньше мантией, на которой заплаток было больше, чем исходного материала, а белую, покрытую причудливым рисунком шрамов голову украшала грива длинных спутанных красных волос, как водопад крови. Ростом колдун был наверняка выше Морзана, но сложен легче, как настоящий бегун: тонкое сухое тело, с небольшими мышцами, обтянутыми неприятной белой кожей. То ли она была в каменной пыли, то ли была такой сухой. - Дурза! - переиначил его имя Морзан с усмешкой. Так звучало еще паршивее, чем оригинал. Шейд в ярости дернул свой «поводок» и практически пропорол себе горло, но не смог приблизиться к своему «гостю». «Дурза» сел напротив Морзана, сложившись, как будто собирался прыгнуть на него в любой момент. - Ты сдохнешь от ран... – дело с речью у шейда пошло легче, - упадешь, и я тебя сожру. – деликатно поделился с Морзаном своим гастрономическим планом шейд, осматривая мага еще раз на предмет привлекательных компонентов. – И плащ твой заберу. Морзан тяжело наклонился, установив свой меч в камнях так, чтобы его тело не упало в сторону прикованного шейда. - Тебе жалко? Ты будешь уже мертвый. – посетовал на жадность живущих одержимый, недовольно оглядывая преграду: из-за «цепи», он не мог дотянуться до того угла, где скрылся Морзан, а вынужден был ходить вокруг него. – Все равно сожру, когда ты уснешь и твоя рука высунется немного. Откушу тебе руку, за то, что ты сделал. Морзан вздохнул: спать ему точно не придется. *** - Как ты это делаешь? Тварь сидела на полу, отрезая Морзану всякие пути к бегству из своего убежища, и сосредоточенно выводила на своей бледной пергаментной коже магические знаки, от чего куски плоти шейда поднялись, как лепестки цветка, и сомкнулись снова, заживив страшную рану. - Сними ошейник, я и расскажу, – предложил компромисс красноволосый колдун, поигрывая острыми когтями по камню, и производя такой скрип, от которого у Морзана свело зубы. Шейд не чувствовал боли от аркана, он к ней привык, как привыкал ко многому в своей не-жизни, но сидеть без дела ему было скучно. - Сниму аркан, начнешь колдовать и сожрешь меня. – огрызнулся Морзан. Шейд пожал плечами, не отрицая того, что так бы и сделал, и продолжил заниматься наведением порядка в своем теле. Жизненных сил у него было все равно больше, чем у раненного живого мага, можно было и подождать. *** - Будешь торчать здесь на цепи вечно, - поддразнил шейда Всадник, потерявший своего противника из виду с последними лучами солнца: сидеть в безмолвии напротив шейда еще и в полной темноте было невыносимо. – Пока не усохнешь. - А ты там не подыхаешь? – ответил любезностью шейд, принюхиваясь к Всаднику в ожидании, когда от его ран потянет тем самым запахом, который означал уже неминуемую смерть. - Не дождешься, - прохрипел Морзан, поддернув магический знак, сковавший Дурзу. Шейд взрыкнул от разочарования и продолжил расхаживать вдоль выхода из каменного мешка. Вдруг колдун замер, обернувшись к стеклянно-черному небу пустыни, прислушался и почти повис на своей цепи, что-то сосредоточено нашаривая за входом. Морзан слышал, как шейд чихнул, и завозился, старательно что-то раскапывая. – Да успокойся ты, собака. Выкопал бы дорогу отсюда, если такой резвый. Шейд оглянулся на него, не понимая претензий на свой счет. Из его рта свисала лапа песчаной лягушки. Он как-то особенно тоскливо посмотрел на Морзана, не выпуская своей находки и размышляя о чем-то своем. Шейд оттянул лапу неудачливой тушки когтями, отрывая вязкую плоть, и бросил подачку Всаднику. Или ему просто понравился звук, с которым лягушачья лапка шлепнула рыцаря по лицу. - Паскуда... – устало отозвался Морзан, не желавший больше тратить на шейда драгоценное дыхание. В ответ на это замечание в лицо Всаднику с силой прилетела вторая, уже целая тушка. - Берешь вот так, - поучительно заметил шейд, усаживаясь на восточный манер, скрестив ноги, и сдавливая воображаемую лягушачью тушку между пальцами, поднимая ее над головой, – выжимаешь, пьешь. Понял, шикса? Морзан посмотрел на лишившуюся чувств от броска белесую, точь в точь как шейд, лягушку, покрытую песком. Но жажда пересилила. - Где... – Морзан вытер рот, - в ней была вода? - А это была не вода, - гигкнул шейд, созерцающий выкопанную ловушку на предмет того, чем бы еще разнообразить своё меню на сегодня в досягаемости когтистой лапы и волшебной цепи. – У них все в мочевом пузыре. *** Вход обвалился, засыпав их обоих песком. Никогда Морзан еще не был так рад видеть своих проклятых соратников. Шейд злобно оскалился, разводя острые когти и готовясь встретить свой последний бой: с иссушенной силой духов, скованный, он нескольким магам не противник, а так, загнанный зверь. Такое упорство Морзану нравилось: красная собака может и не обладала какими-либо душевными качествами, но сражалась до самого конца. Гальбаторикс замахнулся на шейда, перекрывавшего проход, но Морзан остановил его жестом. Будущий король посмотрел на Дурзу и оттолкнул его ногой: шейд влетел в стену пещеры, зашипев от боли. - Добить эту падаль.- констатировал король. - Он говорящий! - весело и безумно возразил Морзан, глаза которого блестели от нервного напряжения и жажды. - И он мне нравится! – Всадник обернулся к своему напарнику. – Давай заберем эту собаку отсюда, пригодится. - Пошли вы... – за этими словами последовал поток ругани. Впрочем, они были не уверены, куда именно слал их сидящий в ловушке шейд, но это было явно дальше края этой пустыни и крайне грязными дорогами. - У него ошейник на горле и цепь пробила плечо, не сможет вылезти, не повредив сердце, - усмехнулся Морзан, принимая руку своего будущего короля. *** Шейд взвыл, когда его потащили наружу, черные когти царапали камни, которые он не хотел отпускать, но противостоять силе нескольких Всадников он не мог, особенно когда на нем был сомкнут аркан. Морзан подошел к распластанному Дурзе и наступил ему на голову, вдавливая лицом в песок, чтобы заглушить дальнейший поток брани. Но судя по всплескам песчинок, тварь скорее предпочитала задохнуться, чем прекратить сквернословить. - Ты хочешь тратить силы на цепного шейда всю дорогу? – поинтересовался Гальбаторикс. – Они теряют разум в процессе становления. Его надо добить, чтобы не пошел следом. - Да пусть идёт, он умный, когда ему надо, и искусный для шейда,- усмехнулся Морзан, поднимая голову Дурзы из песка за волосы. – Хочешь посмотреть столицу своими глазами, псина? Дурза, отплевавшись от песка, оглядел окруживших его магов. Компания была разношерстной, но его взгляд задержался на мгновение дольше на красивом лице эльфийки. Морзан почувствовал небольшое движение своего нового приятеля, и вовремя успел наступить на край обрывков, в которые кутался шейд, хотя сделал это скорее инстинктивно. Шейд, которому помешали совершить прыжок буквально на эльфийку, ударился в песок прямо перед ней, выставив перед собой белые руки со страшными лезвиями вытянувшихся когтей. - Осторожно, Формора! – усмехнулся Гальбаторикс. – Мне кажется, наш новый приятель – ценитель женской красоты. Морзан, сам думай, как его тащить, чтобы он никого не сожрал по дороге. *** - Мы принесли все, что ты просил. - шейд поморщился от вида своих посетителей, не поднимая взгляда от книги: он не любил гостей в своем логове. - Руки! - рявкнул шейд, вырвав конец своего нового плаща у Морзана, потянувшего его за хвост ради забавы. Проклятый отдал приглянувшийся предмет одежды шейду в качестве извинений, но задирать шейда, что было совершенно безумной затеей, не перестал. - Не пытайся соскочить, Дурза. Пораскинь мозгами, - улыбнулся Всадник, - зачем сидеть на бараханах в одиночестве, охотясь на путников, если ты можешь получить власть вместе с нашей победой? Большую власть, в Урубаэне сокрыты колоссальные знания. Будет еще большая война, драконы, эльфы, гномы, люди, маги, - поохотишься, напьешься их силой. Никто не посмеет больше преследовать тебя, будешь жить, как кот среди мышей. Шейд задумался: ставки правда были высоки. Ему нравилось жить в песках и расщелинах в горах на свободе, охотиться по ночам и собирать коллекцию артефактов, но многие из них он не умел использовать правильно, ему нужны были знания, ему было жизненно важно колдовство, чтобы его могущество стало беспрекословным аргументом в нелегкой для шейда борьбе за жизнь. Но и цена могла быть высока: он не доверял людям. Шейду бывало одиноко даже несмотря на то и дело поднимавшийся в его голове гомон трех злобных духов. Однажды он даже пытался украсть себе из каравана девицу, но, когда высокий шейд сбросил ее с плеча на пол, усеянный осколками белых косточек и натащенными им богатствами, женщина побежала от него к спасительному выходу, предпочтя размозжить свое тело об острые камни, чем оставаться в его норе. И чтобы женщинам не быть такими мнительными, уж неужели ей было лучше лежать у порога его норы разбитой куклой, чем в объятиях его рук? Дурза никогда не понимал женщин и их приоритетов, но главную идею уловил: никто своей волей не захочет поселиться с ним в пустыне, чтобы шейд мог с ним разговаривать о своих экспериментах в отвратительной черной магии. Что за ценность победы, если ей нельзя радоваться? Что за ценность его знаний, если ими не с кем поделиться или хотя бы похвастать? Так что единственная компания, на которую мог рассчитывать одержимый маг, была сейчас перед ним, и, вероятно, присоединение к Проклятым обещало как интересные варианты развития событий, так и большие сложности. - Не понравиться жить среди людей – слиняешь потом обратно в свои пески на рацион из жаб и ящериц вперемешку с костями. – сказал Морзан, и конечно же, в этом он соврал, а может быть и не знал всего плана. – Но ты нам нужен, шейд. Давай выведем тебя в свет. Никто не собирался давать шейду вернуться в свою нору в пустыне, а вот ценным союзником Дурза и правда был: в бою сильный маг и страстный любитель магических секретов, способный воскрешать знания, давно утерянные или уничтоженные теми, кто не желал пользоваться чёрной магией. А шейд был создан этой магией, он ей дышал. Шейд облизнул сухие губы, пересеченные вертикальным шрамом. Дурза наивно рассчитывал, что Всадники больше не придут к нему, не справившись с поставленной задачей, и никто не потревожит его нору. Но обещанная новая жизнь, в которой шейд сам мог бы справиться со своим проклятием, искушала его. Дурза тяжело наклонил свою красную голову: решение было сложным, он как будто подавлял внутренние противоречия, но осторожно протянул когтистую лапу к похрюкивающему в обмотках дорого плаща черному чешуйчатому существу. Еще такому невинному, но уже осиротевшему без своего погибшего юного хозяина, склянка с кровью которого, затребованная шейдом, как непременная часть ритуала, покачивалась рядом, как бутылка с молоком для младенца. - Нужно найти большой плоский камень, - проскрипел шейд, не желая даже прикасаться к светлому созданию. – Чтобы убедить дракона в том, что он выбрал другого, мне понадобиться большая магическая фигура. "А жертву вы уже принесли за меня". *** - Тоскуешь, женщина? – поинтересовался шейд, заходя в двери отведенных ему покоев. – Или тебя кто обидел? – обижать Шадию если, кто и мог, то только сам Дурза. Шадия сидела на кровати, чуть ссутулившись. - Мне здесь не нравится. – женщина подняла на шейда свои карие, с золотистым отливом, глаза. - Этот замок – это даже не склеп, а я не знаю, что...Все такое красивое, богатое, дорогое, но абсолютно неживое, даже не мертвое, а просто искусственное. Урубаэн – это темница. - Темница – это Гиллид , моя уважаемая ведьма, - усмехнулся Дурза, сбрасывая обувь. – В Империи Алагейзии шейд охраняет королевские темницы, - шейд отбросил сапог из тонкой кожи на пол. «Охраняет, как собака на длинной цепи» - добавил он про себя. - Когда нас отпустят домой? – поинтересовалась у него Аварис. Дурза сбросил плащ прямо на огромную кровать и устало сел рядом с ведьмой. За сотню с лишним лет он не употреблял это слово по отношению ни к одному месту на земле, а Шадии хватило нескольких зим в замке, принадлежащему черному колдуну-шейду, почти мертвецу, чтобы Гиллид стал ее домом?! Такие места вообще бывают чьим-то домом? Их создают для другого. Шейд криво усмехнулся и в попытке быть чуть добрее, чем он мог себе позволить, толкнул женщину локтем в бок. Он видел, что так войны в отряде подбадривали друг друга перед выездом в дозор. Вышло снова неловко. - Не волнуйся, женщина, ещё один Совет, и я выторгую нашу отправку в вечную ссылку в военной крепости, - пошутил шейд, - можно будет снова сидеть в своей норе на пустоши вдали от всех, охотиться на призрачную погонь, кружащую вокруг темниц. – некромант слабо улыбнулась шейду, похвалив его возрастающие навыки ее развлекать. – И будем снова строить, строить... Маленькая ведьма погладила исчерченную белую руку колдуна, помогая ему снять раздражавший его богатый кафтан, и Дурза не стал возражать против такой нежности. Впервые за свою жизнь шейд Дурза и правда ощутил, что у него есть если уж и не дом, то собственное логово, в котором он мог на время отдохнуть от окружавшего его мира. И ему даже удалось привести в свое логово себе подругу, спустя столько-то лет. *** Дурза выучился и этикету, и не горбиться, как старый змей, и мог разговаривать с образованными людьми, не бросаясь на них, хотя пришлось его поднатаскать в этом. После войны шейд получил свой насест над темницами вместо свободы и работу по восстановлению магических знаний, которым обучал Гальбаторикса и Морзана. Но всего забавней в Дурзе оставался вечный поиск «своих», такой наивный для старого и темного существа. Гальбаториксу этот поиск был абсолютно чужд: он искал союзников, шейд же... собирал магический мусор, ловил духов и вил себе гнездо, как обычное волшебное животное. В тронном зале Дурза неловко подал руку своей женщине, не доходившей ему и до середины предплечья ростом, едва не задев ее локтем по голове – пара из них получилось нескладной и контрастной. Шейд в дорогом черном облачении, расшитым золотыми и алыми нитями, сплетавшимися в плотный узор на груди, как будто отмечая его главную слабость и источник силы, и маленькая ведьма в черном платье с тонкими алыми кантами. Пустынные птицы: представительный и яркий самец, которой пожертвует своими перьями и жизнью, уводя охотника от гнезда, и невзрачная самочка, которую не видно на земле. Шейды, при всех их потугах быть чем-то большим, чем люди, были скорее волшебными существами, а по сути – животными. Женщина особой ценности, как маг не представляла: дар у нее имелся, что позволило ей пережить прикосновение к жезлу схиллс, полуживому атрибуту некромантии, и навсегда запечатало ее дар в границах магии смерти. Её бы стоило забрать у шейда, будь она побойчее, но главными качествами Аварис, очевидными для опытного учителя, было ее упорство, о которое порывы злобы шейда разбивались, как налетавший ветер – о скалу. О чем может думать маг, который мог строить армии из костей, а вместо этого предпочитавший вычесывать красные волосы старого Дурзы, ругавшегося на нее, на чем свет стоит, за такую услугу? Тем более роман с шейдом в глазах Гальбаторикса было чем-то вроде скотоложества, уничтожавшим человеческую природу ведьмы, и приравнивающим её к этим животным. Что ей в голову вобьешь, если там нет амбиций? Некроманта было проще убрать с игорной доски: неудобная фигура, Гальбаторикс так и не поднаторел в том, чтобы такими играть. У него были другие любимцы. Но с этим тоже было повременить: уж очень забавно вздыхал в ее сторону старый шейд. Пусть пока порадуется брошенной ему кости, заслужил за то, что выдержал велёфа, которого они случайно потревожили. Тем более все последние попытки расширить число подручных Теней терпели один провал за другим, а терять магов, получая осколки распадающихся шейдов или безумных неуправляемых тварей – было очень расточительно. Дурза и правда был редким, ярким, как они его называли, экземпляром. Раз шейд сам хочет посидеть на гнезде, будет неразумно не дать ему попытаться порадовать своего короля потенциальным обновлением свиты. Дурза уставал от службы в Алагейзии, они уже присматривали замену посвежее. Гальбаторикс дождался, пока шейд будет вынужден выпустить свою подругу из рук, подойдя к ступеням трона, и кивнул мальчишке, который скользнул в толпе, и подал приобретению шейда бокал густого красного вина. Шейд поднимался к нему, и не заметил этого, занимая место на ступенях по левую руку короля. Король встал, взял в руку свой бокал из рук виночерпия, и оглядел собравшийся двор. - Дорогие гости, - торжественно произнес король, - я объявляю Гербовые торжества открытыми! – Гальбаторикс поднял кубок, не сводя глаз с женщины, и подданные, уловив направление взгляда короля, тоже повернулись к Шадии. Она замерла с врученным ей кубком в руках, явно нуждаясь в совете шейда, но их разделяла высокая лестница у трона. А она стояла у ее подножия, под взглядом всего сверкающего двора Урубаэна, отборных королевских магов, поэтому отказаться пить или незаметно выплеснуть вино не могла: этикет есть этикет. Некромант под давлением взглядов неловко поклонилась Гальбаториксу, тоже подняла кубок, и отпила подношение. Подумала, принюхавшись к жидкости, и отпила еще. Похоже, подарок ей понравился. Что может быть легче, чем зародить в женщине иметь желание иметь своих детей в красивом дворце, полном отмытых до блеска прекрасных маленьких детишек, обучающихся магии? Особенно если при этом ей подать вина с порцией зелья, которая вернет ей часть здоровья и интереса к этому вопросу, необходимого для его осуществления. Старый шейд, хоть и шипит на свою компаньонку, подчинится желанию женщины, при всей его дикости Дурза всегда старался услужить своим фавориткам. И пусть под действием дополнительных капель дурмана женщина думает, что и от старой псины может что получиться, а шейд пораскинет мозгами и придумает, как это осуществить. Самое главное качество правителя – грамотно делегировать задачи своим подданным. В этот раз может получиться что-то интересное, некромантов с шейдами они еще не сводили. Если со светлыми созданиями у шейда ничего не выходило, то может быть от пары темных получатся жизнеспособные щенки. Все довольно просто: кто-то разводит благородных гончих, а кто-то – мрачных красногривых собак.