***
Темноволосый мужчина напился из ковша, прибитого цепью к колодцу, и наклонился в седле, чтобы женщина пролила ему голову и лицо холодной водой. Последние капли воды он собрал в ладонь, и щелкнул по ней пальцами, обрызгав свою благодетельницу. Наглый жеребец тоже не терял времени и сунул шишковатую голову в ведро, попортив воду, но женщина только потрепала толстую лоснящуюся шею. - Нет, ты посмотри, как красуется, а у самого уже седина блестит в хвосте. И где она подцепила этого кобеля? - женщина поставила тяжелую корзинку с сыром, который нужно было отнести в лавку взамен проданного, наблюдая за тем, как танцует у колодезного круга большой вороной. – Аж змеей вьется, лишь бы прижаться. - В замке, конечно. Где еще достать такую лошадку? - А он знает? - Что знает? - Что на вдовушку уже положил глаз Он, и эти фокусы, - мужчина у колодца лихо прижал женщину к себе за пояс, поймав ее цепочкой от ковша. Неслышимый диалог явно приобретал все более и более озорной характер, - будут стоить ему головы. Он таскает вдовушку за собой повсюду и пускает в свой шатер на ночь, мне муж сказал. Уж точно не для умных разговоров. - Если этот тоже колдун, они могут и делить одну, что им, много надо? Шейд уже лет сто не заводил себе жены. - Несчастливый мужчина: выбрал себе скромную цель, но даже с ней прогадал. Он его точно убьет, а может и ее тоже замучает. И зачем так рисковать? - Да мало что говорят. Она говорит, что Он из удобства ее держит, помощь ему нужна бывает, то в колдовстве, то отстирать его от сажи, если дело не пошло. - Да разве ж она скажет, кому охота признать, что тебя опозорил шейд? Зара пожала плечами в ответ, с интересом наблюдая за тем, как мужчина снова остановился на почтительном расстоянии от Аварис и пошел на новый круг заигрывания. Он прятал за спиной головку сломанного желтого цветка, одного из тех, что росли под замковым мостом, и требовали определенной ловкости, чтобы добыть венчик и не полететь в ров. Аварис попыталась заглянуть всаднику за спину в ответ на его вопрос, но вороной сделал шаг вбок, не давая ей подсмотреть. Игра глупая и старая, как мир; игра, которая обличала влюбленность. Зара вздохнула: она была рада, что подружка нашла себе кавалера, но на взгляд Зары, она ходила по краю. Если ей и правда мог увлечься лорд, то встречаться с тем, кто ей самой пришелся по сердцу, можно было только тайной, а уж никак не у старого колодца, где это неминуемо донесут шейду.***
- Угадай, в какой руке. -Хм, - Аварис привстала на цыпочки, но даже стоя на колодезном круге она не была выше ухмыляющегося всадника. - <b>Что </b>в какой руке? - То, что я тебе дам. - Пусть будет в правой. Эй, ты сделал движение плечом, я видела, ты поменял руку! - Глупости, ничего я не менял, - с совершенно непроницаемым лицом отозвался командир десятки, улыбнувшись краями губ. – Еще одна попытка. – конь сделал шаг к колодцу, и Аварис отступила чуть ближе к краю, не скрывая, что компания военного ей приятна. – Давай. Выбери руку. - Тогда пусть будет... пусть будет левая. Мужчина улыбнулся, не разжимая губ, и вынес вперед ладонь, в которой в клетке сухих пальцев светился желтый ирис с одним помятым в процессе игры лепестком. Темноволосый мужчина нахмурился и ловким движением разгладил желтое перо своего подношения. - О, такой желтый, как цыпленок. – Аварис приняла головку цветка в свои руки, улыбнувшись его несовершенству. – Мне очень приятно получить от вас такой нежный дар, мой... господин. – в ход пошел короткий и неловкий реверанс, от которого мужчина только снисходительно ухмыльнулся. - Спасибо. - Тогда отблагодари меня. - мужчина подхватил женщину под корсет, потянув ее вбок и вынуждая опереться о его плечо второй рукой. – Поцелуй меня. - Но я уже сказала вам «спасибо». Уместно ли? – Аварис тоже исправно играла в кокетство, поглаживая волоски цветка. Когда она подняла глаза, удлиненные карие глаза оказались совсем близко, а губы мужчины оголили зубы в странной гримасе, как если бы он хотел оскалиться, но вместо этого накрыл ее рот своим, чуть толкнув головой вперед, чтобы на могла коснуться губами плотной линии сомкнутых, но безусловно острых зубов. Аварис, фыркнув от смеха, подумала, что с этим им надо будет чаще практиковаться, а сама не спускала глаз с кончика косы темных волос мужчины, проверяя, не появятся ли в ней красные всполохи. - Я так рада, что ты вернулся. Вместо ответа мужчина подъехал ближе и перетянул ее на блестящий круп вороного, усаживая позади себя: на медленном шаге и на такой откормленной животине, как Смола, усидеть позади седла было легко. Разлука по дороге к замку казалась слишком долгой, длиной в половину его почти полуторавековой жизни. - Приедем и я поцелую тебя еще раз. – едва слышно поделился шейд с сидящей на крупе добычей. – И в этот раз долго. - А снимешь ли ты сначала пропитанную потом одежду и сапоги, мой господин? – Аварис с наслаждением обняла шейда за пояс, скрестив руки у него на груди. – А то я не пойму, слез ты с коня, или поднялся вместе с ним. - Сначала – нет, и я все равно поцелую. - Дурза усмехнулся в нос, позволяя Смоле выбрать наиболее ровную дорогу, чтобы не пришлось ловить Аварис на скользком вороном крупе: ездить верхом она научилась, но навыки ее оставляли желать лучшего. – Потом наполним большую деревянную ванну, и ты почистишь мне спину и плечи пучком осоки до крови, вонь от этих тварей прилипает так, что мне второй день хочется содрать с себя кожу. И я покажу тебе, что мне удалось достать из брюха проклятого волка. – женская рука сочувственно приподняла плащ и ремень ножен, чтобы проветрить шейду спину и облегчить страдания его обоняния. – А потом мы поднимемся в башню, и вот тогда я уже основательно поцелую тебя... везде. И, может быть, даже покажу, зачем мне этот камень. - Не могу дождаться, - вздохнула женщина и коротко поцеловала угол угадывающегося под одеждой нагрудника, незаметного, в отличие от того, что шейд носил без личины. Хотя его и пришлось протереть от пыли и грязи. – И тебе так идет этот образ, свет мой. Чудо, как хорош. – ее слегка толкнул в бок острый локоть. – Ну, ты же сам это знаешь. – женщина задела ботинком седельную сумку, от знакомого эха удара сердце подскочило, и, не встретив раздражения шейда, она откинула верх. Внутри лежал мокрый, скверно выделанный, но хорошо узнаваемый череп волка, липкий от содранной второпях кожи. - Тебя тоже не забыл, - ворчливо отозвался шейд, подставив плечо для еще одного благодарственного поцелуя. – Эта махина перекусывала человека пополам. – Аварис по-женовьи нашла пальцами новые дыры, пробитые зубами в плотной куртке шейда, и тот недовольно дернул рукой, выгоняя ее. – Ерунда. Хотел забрать голову целой. Сказал же, будет подарок. - Просто возвращайся живым. Это лучший подарок. Дурза поднял брови в недоумении, и коротко подвинул ее руку к своему сердцу, пока конь гулким шагом пересекал подвесной мост. *** - Так какой он, этот твой любовник? – хитро спросила Зара. - Он мне не любовник. - Да будет тебе, я видела, как он крутился возле тебя у колодца, как трудолюбивая пчелка у цветка, а цветок ломался, закрывался лепестками, но был не против пустить пчелку внутрь. - Звучит ужасно, но пчелы ему нравятся. – Аварис с улыбкой вспомнила радость шейда, когда ему показали первые отлитые в Гиллиде свечи, хотя на них без жалости было не взглянуть. Но никакими радостями относительно их связи делиться не следовало даже с друзьями: Дурза не желал огласки, предпочитая скрываться под личиной. - Хорош собой хоть? - Великолепен. - и в этом Аварис была абсолютно искренна. - Высокий, стройный, с яркими глазами. - Хм, тебе повезло найти красавчика. Где уцепила? - Он ездит в отряде нашего лорда. - О, один из приближенных. Из каких он? - Он с юга, из кочевых. - Мужлан. – отрезала Зара. - Бабник и варвар. Они как добираются до обжитых земель и видят женщин, незамотанных покрывало, так теряют последние остатки разума. Он думает, если твое лицо увидел или за руку потрогал – то пора спускать штаны. - Он не слишком ...юн для таких развлечений и страстей, да и живет в Алагейзии много лет. - Много лет...Потертый красавчик идет с кучей чумазых варварят в добавок, которых надо обстирать и накормить? Попадешь в служанки к вдовому, Аварис, руки себе в стирке сотрешь до костей. И это если он еще поумерил свою охоту, оставшись со своим племенем без бабы. А так поймет, что есть на кого дом свалить, так еще и сверху начнет тебе делать своих, и мести ковры под вой его приблуд ты еще будешь пузатой. Ты пока не старая, да и ремесло знаешь. Не надо тебе вдового с оравой. Только если он не богат, чтобы всем этим занимались работники. Он богат? - Обеспечен, хотя бездельничать с ним не придется. Одинок, но на нем столько работы, что ему точно пригодилась бы помощь. - Еще хуже. Если мужик хорош собой, и ходит один до седых волос, то это значит, что его отворотили все остальные в округе. Потому что трахаться, - Аварис поморщилась, - ему все равно за его долгую жизнь хотелось, а платить за это или искать кого-то каждый раз – вряд ли. А жениться не получилось, или она от него сбежала, если руки распускал. Так что с червивым бочком твой красавчик. А если не хотелось, то и толку от его красоты, если там все пересохло? Ты же хочешь родить, а от пересохшего толку не будет, а вот ревнивые они до дрожи. - Он военный, иногда у них не находится времени на семью. - Ох, Аварис. Военный – значит он себе этот зуд убирал с теми, с кем военное право не запрещало. Военные холостяки - плохие мужья, потому что слабо представляют, что такое взаимное удовольствие. Убедись, что ему не надо бить тебя, чтобы взбодриться, а то ведь и такая погонь попадается. - Он ... не слишком увлекался женщинами. - Значит увлекался мужчинами на вылазках. Аварис засмеялась. - А ты не знала? Пока женщин нет в округе, а военные жены не придут в лагерь постирать и подзаработать на своей простыне, вояки вполне могут развлекать друг друга, и часть мужчин выполняет женскую работу – и портки им постирать, и приготовить, а некоторые и там помогают расслабить. Правда, мало кто сохраняет эту привычку после, не слишком уважается среди них. Может ему надо зад себе прикрыть, женившись, а под юбку он и вовсе не полезет. Тем паче, он у тебя с обеспечением и из Его слуг, уж точно мог найти, кто ему услужит. - Ему нравятся женщины, Зара. - А ты уже проверяла? Ну смотри. Хотя это неплохая партия, если бы он разрешил тебе любить кого еще, лишь бы только никто не знал. - Этого он точно не разрешит. - Аварис была уверенна, что шейд что, в образе подложного десятника, что в своем истинном обличии, имеет одинаковую позицию насчет супружеской верности. - Ревнивый? Все южане ревнивые, у них это в крови. Сложно, Аварис. Выбирай осторожно. Они странные, какие-то сумасшедшие со своей гордостью, и в нас видят что-то вроде домашних животных,– Зара сжала кулаки и прижала руки к груди, - загнать к себе и не выпускать, заходят, когда ему приспичит, а потом в ногах у жены валяется, если дал ей по ушам. Кочевники... А еще я слышала, что муж в первую ночь проверяет свою жену, засунув ей туда кинжал, чтобы расчистить себе там путь. Представляешь – туда и ножом лезть?! И как этот дикарь здесь притерся? - Зара, пустынники этого не делают, они могут помочь себе, чтобы не рвать наживо, конечно, но это...нет. - С этими дикими сложно. Лицом ты южанка, но не похожа на их забитых молчаливых женщин. Ты умная, Аварис, а если он не мальчишка, то понимает прелесть в том, чтобы взять жену постарше и поумнее, еще бы он не пытался распушать перед тобой хвост. Он тебе наплетет, что ты ему должна, и что у него там медом по сахару намазано. Не ведись. Так ты уже была с ним в этих своих поездках. Как он, все еще жеребец, хоть и в годах? У них мужчина стремится подсластить тебе свою колбасу, как уж умеет, только потом от него нигде не убережешься... - Зара, какая гадость... Разве это обязательно? - Аварис, ты улыбаешься так, что твое вранье никуда не годится. Что-то ты раньше так не заливалась. Да и чего стесняться, ты вдова, а не девица, беречься не надо, женихи уже тоже пожившие и понимают толк. - Не удобно, - вздохнула Аварис. – Я так отвыкла от ... быть с кем-то. - Так привыкнешь. Если у него большие возможности, то и желания будут такие же. Ты говоришь, богатый. Думаешь, ему мало простой жизни? - Меня волнует другое. - Что? - Может ли он остановиться, если я попрошу. - Аварис убрала темные волосы от лица. - Остановиться вообще. Иногда мне кажется, что он не совсем владеет ...собой. И тогда он меня пугает. - Тебе только сумасшедшего с мечом под рукой не хватало. – Зара откинулась на подушки. – Зачем тебе такой порченный любовник? Раз так сложно, порви с ним раньше, чем он потащит тебя в свой дом. «Не сможет остановиться!» Он глухой от старости, этот твой вояка? - Нет. – засмеялась Аварис. – Со слухом у него все очень хорошо. - Ну тогда скажи ему, чтобы не делал то, что тебе неприятно, какие сложности! Простые слова-то из нашего языка он за это время выучил. Но это не главное. – голос Зары стал серьезным. – Я хотела тебе сказать, что ты играешь в очень опасную игру. Аварис замерла: не выдала ли она слишком очевидно того, кто принес ей сорванный ирис. Шейд не желал лишних ушей. - Тобой интересуется Он. И теперь еще этот южанин. Думаешь, что с вами будет, если он узнает? - Ничего с нами... - Будет. – уверена повторила Зара. – Что, Он проглотит такое, что и не каждый простой мужик вытерпит? Будет, и еще как будет. - С чего ты взяла, что лорду есть до нас дело? - Я не хочу тебя учить, Авари, но я советую сделать так: выходи замуж за южанина, если хочешь его сохранить, но только если не спуталась с Ним, и он не подумает, что ты Его предала. - И зачем? Нужно выходить замуж из-за любви. А без любви я и сама проживу. - Вот и выходи замуж за свою любовь. А шейду от этого будет ни тепло, ни холодно. Захочет – отправит твоего южанина подальше, и ляжет на его место. Он лорд, и здесь может делать все, что захочет. А если муж будет не столько горяч, сколько умен, то вы оба выиграете от того, что Ему с вами удобно. - Он не вынесет такого оскорбления. - Значит он дурак, так ему и передай. Нечего тягаться с Ним. Сама за него подумай, если твой цветочный друг такой дурак: у этого места только один правитель, и чем больше времени он занимается своими колдовскими делами в башне и меньше показывается на людях - тем счастливее тут жизнь. А для этого надо соблюдать одно правило: не злить Его.***
Аварис коротко поцеловала исшрамованную щеку колдуна, когда он по-хозяйски откинул занавески балдахина и устроился рядом. - Женщина, что не так? - Знаешь, - щеку закололи острые темно-красные волоски на груди мужчины, - сегодня мне посоветовали выйти замуж за тебя, чтобы спасти тебя от того, что ты сделаешь с нами, если об этом узнаешь. Дурза нахмурился, рассматривая полог балдахина. - Я потерял нить изложения на третьем «мне». Скажи еще раз, я угадаю.***
Из господской спальни раздался каркающий, хрипловатый смех. - Дуры. Обе. – шейд смахнул невидимую слезу от смеха. – Одна просто дура, второй, - он коротко поцеловал жену, приоткрыв ей губы, - я откушу кончик языка, если она посмеет обо мне болтать. - Ну мне же нужно объяснить, кто ловит меня цепочкой у колодца. – она взвизгнула, потому что шейд прижал ее, оценивая, сколько именно нужно убавить от ее языка. - Я надену на тебя эту цепочку и буду использовать, как удила, пока моя кобылка, - шейд нелестно хлопнул женщину по заду, - не падет от быстрой скачки. – Аварис оттолкнула его руку. - Никак вам не угодишь. Хочешь поиграть в южанку, заведу себе харем. Будешь моя любимая жена. - Не забудь приобрести для него евнухов, свет мой, - она скрестила руки на груди, - и я бы предпочла видеть стройных молодых мальчиков с темными глазами и оливковой кожей, чтобы твоему харему не было скучно, когда ты неделями продираешься по северным трактам на своей охоте. - Убью. – просипел шейд, едва не потеряв дар речи от такой наглости. – Положу твоего евнуха в сундук без ножа, и закрою крышкой. Переломаю кости, выверну суставы, но положу его в сундук целиком, ничего не отрезав. Пусти только к себе другого. - Я позабочусь о том, чтобы твой евнух был чист и безопасен, - миролюбиво ответила Аварис, вытянувшись на животе вдоль кипящего от ярости шейда, - ядер у него не будет, а остальное лишь для развлечения. Зачем тебе беспокоится о таком евнухе? - Закрою на замок. Вставлю тебе туда кольца и буду стягивать цепочкой, раз сама не держишь себя. – Аварис засмеялась и оттолкнула руки шейда, уже пытавшегося сесть на нее сверху. – Будет тебе здесь такой юг, что запросишь меня поехать из Гиллида еще дальше на север!