Долгожданная встреча

Шейд присел на край стола, где Аварис обычно вскрывала тела. Шейда никак не смущало, что маленькая женщина, даже в дорогом платье напоминающая разве что приодевшуюся на праздник жену лавочника, старательно пришивает новые жилы к разложенной перед ней схеме из костей. Аварис ответственно подходила как к лечению живых, так и к зову мертвых. У длинной твари на морде висел тяжелый глиняный горшок, в каких хозяйки Гиллида солили грибы, мелкую речную рыбу и прочую небогатую снедь, которую удавалось выцарапать из скупой земли перед долгой зимой. Но Аварис заполняла свои горшки тяжелыми липкими зельями, в которые день за днем добавляла новые ингредиенты. И когда твари вытаскивали из горшков свои морды, их головы уже обзаводились мощными челюстями и зубами, крайне нехарактерными для бывших владельцев голов. - Авис. – позвала ее темнота. – Ари. – острые пальцы пробежались по складке юбки. – Муси тюшь*. – шейд проскользнул между ней и холодным дубом. – А-ва*-рис. – пропел под нос шейд, оказавшись у нее за спиной. - Не сейчас. – гибкая толстая нить ожила в руках женщины и протиснулась скозь ушко огромной иглы. – Эти жилы такие жесткие, что приходится их отмачивать. - В эльфах так мало пользы. – согласился шейд. Он взял другой конец нити и попробовал его губами. – Вкус тусклый, кости сухие, – он с отвращением вытер губы, избаляясь даже от послевкусия. – Разве что из волос получаются не дурные тетивы. И их волосы отпускают стрелы в их сородичей. - Или лорд Гиллида не чурается использовать каждую пядь своей добычи. Шейд коротко толкнул ее в шею лбом. – А, да что же за проклятье! – нить безжизненно повисла. – Не могу удержать связь! - Иди за мной. – длинные пальцы поднялись от оборок платья и аккуратно взяли ее ладони. – Брось свои падаль и идем со мной. - Если бы я не знала, что шейды не пьянеют, я бы была расстроена твоим поведением. – теплый язык неприятно толкнул мочку ее ухо, ища сережку. – Ты мне мешаешь! – ей ответило тяжелое урчание, какое издает хищник, утоляющий первый голод пойманной добычей. – Что с тобой, Деза? - А ты разве не чувствуешь, Ари? – красные волосы упали на лиф платья и в шею впечатался теплый рисунок выпуклых шрамов. – Столько силы вокруг, столько силы прибывает... – шрам, пересекающий тонкие губы, покалывал кожу. – Пламя взбухает в земле, разгорается и тянется вверх. – белые руки отняли у нее извивающийся жгут и вернули его на стол. - Оно впитывается во все, и прибывает во мне, Ари... Женщина, сидевшая на сундуке, со вздохом развернулась к шейду. Маленькие пальцы бесцеремонно подняли бледную губу, оставшемуся совершенно безучастным шейду, открыв бледные десна и крепкие зубы. Два соседствующих с клыком зуба были также заострены. А язык был темным, как у умирающего. - У тебя гон. – холодно констатировала некромант и вернулась к своей работе. – Ты себя не контролируешь. Шейд снова толкнул ее лбом, требуя внимания. - Контролирую, - Дурза развернул ее лицо к себе, - я же не лезу на первую встречную служку, а пришел к моей муси тюшь. - Или шейды создают постоянные пары и склонны возвращаться к партнеру. - Или у моей муси слишком длинный язычок. – он попытался раскыть ей губы, но поцелуй только мазнул по щеке. – Открой рот, я и проверю. – Аварис толкнула его локтем в бок. – А может и откушу чуть-чуть. - Пожалуйста, свет мой. – усмехнулась женщина, возвращаясь к своей сопротивляющейся нити. – Умерь свой пыл хотя бы до утра. Если брошу сейчас, нити распадутся. А кровь у тебя не спадает долго. Шейд притворно вздохнул, как будто отказ разбивал ему сердце, и некоторое время недвижно наблюдал за тем, как некромант пытается подчинить себе жилу. - Глупая ты моя женщина, - проворчал хозяин Гиллида, - взяв в руки моток, и удерживая его расправленным, как пряжу. Точь-в-точь муж, желающий поболтать с женой, не отвлекая ее от прялки. – Совсем не чуешь, что не я тебе мешаю. Аварис раздраженно подняла голову. Шейд баюкал в руках моток жил, что-то ему шепча, перебирая одну нить за другой. Она подозревала, что его разум был сегодня слаб. И тут плотная жила вздрогнула, затрепетала как в предсмертных конвульсиях, и покорно пошла вслед за иглой. Аварис довольно цокнула: нить стала гибкой и правильно «липкой», прирастая к основе по ходу. - Что ты сделал? - Забрал то, что дано им не по праву. Очистил. - фыркнул шейд. – Ящерицы много дали им жизни, даже в мертвых телах держится искорка магии, пока те разваляется. Ты никогда не поднимешь эльфа. Женщина недобро глянула на шейда: крепость и стойкость эльфов привлекала. Она не сдавалась. Тело лежало на другом конце стола, аккуратно обсушиваемое полотенцами с солью. Эльф дал несколько подсказок, где искать воров. Еще бы давал эти подсказки ртом, а не вскрытой памятью, лежал бы на два коридора выше, в лазарете. Может быть. Тянуть с живого эльфа магию было бы выгодней, не мешай он своим упрямством продвинуться в поисках. - Как сильно недооценил твои таланты. - улыбнулась ему швея, и шейд церемониально наклонил голову, принимая похвалу. – Теперь недолго. Наконец, некромант отрезала нить. Красные глаза-щелочки с интересом приоткрылись. От свечи осталась половина. Аварис потянулась, и отодвинула тяжелый стул, а шейд, как будто и не дремал, прислонившись к полке в мертвецкой, тут же уселся перед ней. - Мучаешь меня, муси. - Мучает тебя твое нетерпение и горячая кровь, - шейд стиснул ее коленями, но она только засмеялась. Дурза прижался к ее лбу, словно этим простым действием можно было бы установить физическую связь. Шейд оскалил бледные десна, показывая зубы, и начал покачивать головой, также раскачивая лоб женщины. - Меня ... – глаза шейда распахнулись, - подташнивает, Деза. Мужчина издал гортанное ворчание, но прекратил раскачиваться. - Слабая женщина, - вздохнул он, - но нравишься мне. - Нетерпеливый любвеобильный мужчина, - Аварис обняла его руками за шею, прижимая к себе, - но я выбираю тебя. Шейд смежил тонкие веки и вскинул голову, открывая шею с острыми складочками бледной кожи. Каждая из которых тут же получила поцелуй. - Позволь спеть для тебя, женщина.- Дурза склонил красную голову, его глаза были прикрыты от удовольствия. Аварис выдохнула, как перед прыжком в воду и кивнула. Шейд взял ее голову руками, аккуратно убрав волосы за плечи. Их взгляды встретились. Ее ударило в грудь, вышибив воздух. Аварис потеряла слух и чувство пространства, оказавшись в магической ловушке. С первым вздохом все вокруг заполнила песня. В любовной песне шейда не было слов, она была и музыкой, и словами, текущими медленным густым потоком, как вязкая смола окутывает пойманное насекомое, запечатывая его в янтарь. Раз и навсегда. Она была тяжелее воздуха, вытесняла его из легких, заставляя дышать собой. И с каждым вздохом в нее вливалась глубина чувства шейда. От боли от разлуки и алчности обладания, до нежного трепетания пламени и бесконечной преданности. Песня пульсировала, ласкаясь, и совершенно не давала ей оторвать взгляд от пламенеющих глаз напротив, убеждая ее разум, что она сейчас находится в объятиях самого желанного ей мужчины. Немыслимо было представить даже существование другого мужчины или иной любви, пока шейд «пел» свою песню. - О, о, Боги, - Аварис очнулась среди вышитых подушек в их спальне, - это... как я здесь оказалась? - Я тебя принес, - откликнулся шейд, растянувшийся на другой стороне ложа,- ты отключилась к концу. Аварис возмущенно посмотрела на свои голые плечи. - Я не испытываю влечения к безвольным телам. Какой смысл тереться о бесчувственное тело, если женщина даже не может сказать, как сильно она тобой довольна? - проворчал шейд, почувствовав направление ее мыслей. – Я возьму все и сразу. –он окинул ее взглядом. – Когда ты придешь в норму. Аварис обняла его за пояс и прислонилась к сухой и широкой груди под черным сукном. - Песни шейдов ... тяжелы, даже когда знаешь, чего ожидать. Неудивительно, что они так губительны для людей. - Люди от них не умирают. - «Услышавшей песню тени придется соткать себе саван», так у нас говорили.– вздохнула Аварис. – Но мне всегда хотелось думать, что это от тоски по покинувшему любовнику, ведь какой другой может сравниться с Пламенем? – шейд толкнул ее в висок спинкой носа, но тут же был остановлен указательным пальцем. - А все ли шейды так же уважительны с теми, для кого поют? - Пф, можно подумать, для саванна нужно петь! Шейды могут быть не слишком осведомлены о том, что женщины не впадают в беспамятство от любви. Шейдку так разве что раззадоришь и успокоишь. - Вам нужно зачаровать женщину прежде, чем к ней подступиться? Неудивительно, что они не слишком рады таким визитам! Как кобылу стреножить перед жеребцом! - А здесь ей надо вдеть на палец кольцо. Раз надела – все, теперь жена. Какая разница? – возмутился шейд. - И что-то я не заметил, что все этот палец подставляют добровольно. А наши женщины бывают голодны сильнее, чем одиноки. – поморщился Дурза. – Особенно если ковка свежая. - А наши бедные девушки просыпаются в объятиях страстных кавалеров, которые не дают им покинуть свое логово… - Хватит так выражаться! Мы не звери! Жена должна быть дома, а не возвращаться в свой, - буркнул шейд. - Да, но подумай о том, каково девушкам. Они теряют рассудок под пеленой зачарованной песни, а просыпаются уже в постели с новым мужем, который будет преследовать их до смерти. - Браки и в Алагейзии пожизненные, какая им разница, кто у них муж?! Аварис скрипнула зубами: она писала в столицу письма, объясняющие необходимость изменения закона. Шейд нахмурился. - Тебе не понравилось?! - Ты был прекрасен, - Аварис поцеловала тыльную сторону длинной ладони. – Твить-твить-твить, я прекраснее всех птиц. - Моя мать меня убила, а отец меня поел, - оскалился шейд, продолжив детский стишок.