каждый новый пинок толкает вперед чем страшнее падение, тем прекрасней взлет свет и покой идут не к тем, кто зовет а к тем, кто в них верит и искренне ждет (с) небо#9 – взлет
За всю свою жизнь Энди усвоила много правил. Полагайся только на себя, а другие, если нужно, сами предложат помощь. Живи одним днем, потому что «завтра» может оказаться таким поганым, что ты пожалеешь о праздно потраченном «сегодня». Поставь себе цель и иди к ней, иначе просто так забредешь в такие дебри, что самостоятельно и не выйдешь. Дорожи теми, кто рядом, и не забывай о них, несмотря ни на что, даже на конец света или несметные богатства. Доверяй, но проверяй, иначе потом найдешь на свою голову столько проблем и душевных переживаний, что захочешь самостоятельно вырыть себе могилу и оплатить похороны. Последнее правило она узнала совсем недавно. Ночь и утро предоставили для Таккер еще одну важную мысль. Для нее, разбитой, расстроенной и морально уставшей, это оказалось открытием, которое помогло ей переключиться с одних гнетущих проблем на другие, менее гнетущие. «Порою человек способен выглядеть настолько жалко, что его пожалеет даже самый отъявленный злодей, даже непримиримый и кровный враг», — подумала вдруг Энди, когда Пеппер, обеспокоенная, проснувшаяся и неожиданно бодрая, отпаивала ее чуть теплым чаем с коньяком (коньяка в чашке было гораздо больше), расспрашивая на какие-то отвлеченные темы и знаками что-то показывая шатающемуся по помещению взад-вперед Старку, что чересчур беззаботно распивал виски, раз за разом подливая себе из открытой и пустой уже на половину бутылки. Это было так странно — получить поддержку от той, которая, по идее, должна относиться к ней настороженно и с предопределенной неприязнью. Почему женщина внезапно обнаружившегося спустя двадцать с лишним лет отца просто обязана относиться к ней негативно, Таккер даже не думала и не спрашивала у себя. Во-первых, ее это не очень-то интересовало: она уже сделала вывод, сформировала собственное мнение по этому поводу и не собиралась его менять. Во-вторых, ее пытливый в ненужных областях ум обязательно нашел бы тысячу причин и оправданий такому поведению, от ревности к любимому и дорогому мужчине до простой женской вредности и чувства собственности. В-третьих, опыт с отчимами скорее доказывал ее теорию, чем наоборот. Так что то, что ее просто так фактически незнакомый человек окружил заботой и теплом, Энди безмерно удивило. Настолько, что она перестала плакать и молча пила предложенный коньяк с чаем, отвечая на вопросы, только если было недостаточно кивка. Время от времени Таккер хотелось себя ущипнуть, потому что в реальность происходящего ей не верилось от слова «совсем». Может, дело было в том, что после всего навалившегося опять начать доверять людям и не подозревать их во всех смертных грехах оказалось не проще, чем спасти мир (свои мысли она озвучивать не стала, решив, что узнать реплику Старка на свои слова ей не очень хочется). Может, все в действительности выходило так странно и неоднозначно. Впрочем, Энди чуть ли не со знакомства поняла, что Старк и все, кто с ним связаны, в том числе и она сама, всегда умудряется выделиться и отличиться. Журналисты с ней, кстати, были полностью согласны, охотно высказывая свое мнение в газетах и на телевидении. — Успокоилась? — с каким-то хорошо уловимым пониманием поинтересовалась Пеппер, перед этим отправив Тони за пледом. — Почти, — хлюпнула носом Таккер, попытавшись улыбнуться; вышло криво и неправдоподобно. — Я, кажется, простудилась. Она вздохнула, глотнув для храбрости еще из чашки. — Еще раз извините, что пришла так... Словно на голову с потолка свалилась. Просто кафе, где я работаю, уже закрыто, а в моей квартире... в общем, туда мне пока возвращаться не стоит. И мой телефон разрядился. А мистер Старк предложил... Извините. — Ничего страшного, Энди. Ты ведь Энди? — Да. Мама в честь Уорхола назвала. Ей очень нравятся его картины. Особенна та, самая популярная. С Монро. Наверное, думала, на нее похожей вырасту. А вышла Уорхолом. Только без очков. Поттс улыбнулась. — У твоей матери хороший вкус. — Ну да, — не думая, подтвердила Таккер. — В искусстве. В остальном — не факт. Ой... Кажется, мне лучше помолчать. И не пить больше, а то чай у вас очень крепкий. — Давай сюда, — приняла из ее рук чашку Пеппер и, отпив немного, поперхнулась. — Господи! Действительно, крепко. Засыпала Энди, укрывшись пледом с головой, в которой путалось абсолютно все. Последней фразой, что ей удалось расслышать, оказался упрек, кажется, в сторону Тони: «Зачем столько коньяка?». Утром Таккер почувствовала себя намного легче. Ей было тепло, ничего не болело, дышалось просто, и от этого ощущение свободы наполняло легкие. Но вместо обычной радости, гонящейся за ней с утра — хотелось новых свершений и дел, которые ознаменовали бы приход материального благополучия, — ее преследовала апатия. Если бы такое было возможно, то она заперлась бы в какой-нибудь комнате с книгой и просидела бы там неделю или больше, хорошенько обдумав все и взвесив. В конце концов, конечно, Энди бы плюнула на неприятности, собралась бы с силами и пошла бы дальше, обругав себя за то, что развесила сопли. Но сейчас «развешивать сопли» и жалеть себя было просто-напросто некогда, хотя очень хотелось. И это оказалось сложно. Ей требовалось время, а она времени не требовалась совсем. Таккер открыла глаза. Часов в комнате не нашлось. И вообще это была другая комната на другом этаже — не та, что в прошлый раз. Даже окна выходили на противоположную сторону Манхеттена. И она лежала не на узком, хоть и удобном диванчике, а на почти королевской кровати, пускай на неразложенной и нерасстеленной. Спина, впервые, наверное, за пару недель, не ныла. Зато проблем, которых до сегодняшнего дня почти не наблюдалось, появилось много: их количество никак не окупалось теплой постелью и общим хорошим самочувствием. И перестать думать о них Энди никак не могла — переключиться на что-то другое просто не получалось. Мысли крутились одинаковые — «я самое обыкновенное ничтожество» и «где мне взять такую прорву денег». Не то чтобы она совсем зациклилась на деньгах... Проблемы с ними существовали всегда. В Нью-Йорке — особенно. Приходилось платить за квартиру, жить на что-то и питаться. А с зарплатой официантки придется отказаться от курсов по выходным и найти себе еще какую-нибудь подработку. Например, следить за детьми в то время, когда их родителям захочется провести выходной наедине друг с другом, а не с одним, двумя или, того хуже, тремя надоедливыми спиногрызами. О том, как люди справляются с четырьмя отпрысками или пятью, Таккер даже задумываться боялась. Сама она к детям пока что морально не была готова и могла с ними только нянчиться. Вещи — сложенные шорты и блузка, почищенные ботинки и разряженный мобильный телефон — лежали на тумбочке рядом. Около обнаружилась предварительно положенная кем-то расческа и небольшое зеркальце. И все бы ничего, если бы под футболкой, выданной в качестве ночнушки — насыщенно-зеленого цвета, мужская, с несуразным и непонятным принтом, — все же обнаружился лифчик, без которого обычный повседневный наряд Энди быстро, почти молниеносно превращался в одеяние не очень элитной продажной девицы. Не нашлось нижнее белье и под кроватью, в одежде или еще где-нибудь. Его просто не было. Пропало — и, похоже, с концами. «Ладно, было бы еще что в лифчик прятать. Под футболкой и не видно, есть на мне что-то или нет. То есть, конечно, на мне надета эта дурацкая зеленая тряпка... Ладно, что уж врать, если груди нет, то ничего ее не заменит. Даже ум», — раздраженно подумала она, наскоро натягивая на покрывшиеся мурашками ноги (не под одеялом в помещении гулял жуткий сквозняк) шорты. Сегодня убегать, не попрощавшись, не хотелось. Нужно было, как минимум, сказать «спасибо» Пеппер и хотя бы из вежливости пригласить ее в гости в ответ. Плевать, что приглашать ее пока что некуда, и в ближайшее время вряд ли это обстоятельство сильно изменится — мама учила ее когда-то быть доброжелательной (до того момента, как начала давать ей уроки по соблазнению парней). А вот Старка в гости звать не хотелось от слова «совсем»: не заслужил, и после его фирменного чая теперь, опомнившись, начинала трещать голова. Впрочем, мысли Таккер занимало скорее то, как найти обитателей «Башни» в сотню этажей, а не невозможность в предстоящие несколько дней «принять у себя» женщину, которая появилась на обложке «Forbes» в прошлом месяце (об этом ей с восторгом как-то рассказал Тони). — Ну, и где все, а? Меня снова бросили в одиночестве до момента, пока мне на пути не попадется этот... как его... мистер Беннер? — Мистер Беннер сейчас находится в зале для совещаний. Ответа на свое восклицание Таккер получить не ожидала. На самом деле, она редко разговаривала сама с собой, на все сто и сто десять процентов уверенная, что так поступают только герои почти всех книжек, даже хороших и просто великолепных, и умалишенные. Иногда эти два понятия смешивались, потому что многие участники повествования в том или ином произведении оказывались не совсем нормальными и, на ее взгляд, адекватными. Но Энди отлично представляла, когда приходит время обращаться к дорогостоящим специалистам — когда на твои реплики, обращенные к самой себе, начинают отвечать неизвестные голоса. — Мистер Старк и мисс Поттс находятся там же, — между тем продолжил электронный голос, который, стоило Таккер получше прислушаться, доносился откуда-то сверху и сбоку одновременно. — Он просил предложить вам кофе и завтрак. — Завтрак? — Вчерашняя пицца, мэм. — Как мило с его стороны. Этот огромный, но, без сомнения, великолепный дом был странным местом. Настолько, что Энди, привыкшая жить везде, где придется и куда заведут ноги, язык и фатум, максимум могла приходить сюда в гости и незапланированно ночевать. Да и сложно ей представлялось, как можно вообще здесь жить. Подниматься с утра с постели, потом преодолевать с десяток этажей, чтобы попасть в ванную и еще семь или пять, чтобы перекусить? Тогда уж можно забыть о зарядке или беге — весь лишний жирок и так уйдет. Даже если пользоваться лифтом, ведь до него нужно еще и дойти. Энди вздохнула, представив, насколько она может при такой беготне похудеть: в итоге вполне себе девушка с формами превратилась в человекоподобный скелет с глазами навыкате. Ее передернуло. Нет, конечно, ей хотелось немножечко сбросить вес, но это было явно чересчур. — Мне нужно в зал для совещаний. — Доступ закрыт. — Почему? — Информация недоступна. — Почему? — Информация засекречена. — Почему? — уже в третий раз без особенной надежды поинтересовалась Таккер, упрямо поджав губы. Голос промолчал.***
В помещении властвовало напряжение, и стоял невероятный гомон. Официально это называлось секретным собранием команды «Мстителей», но на деле оказывалось всего-навсего лишь недо-вечеринкой без выпивки, зато со спорами и, похоже, намечающейся дракой. Старк был уверен, что если бы здесь не присутствовали директор Фьюри и Мария Хилл, то уже точно все дошло бы до рукоприкладства. Агент Хилл, конечно, особенным авторитетом у него не пользовалась, зато, похоже, Бартон бы к ней, как к коллеге, естественно, прислушался. Да и Роджерс бы от него не отстал, пожалуй. Так что пока это все еще напоминало очень эмоциональные и затрагивающие общественность дебаты (в роли «общественности» выступала Пеппер, улыбаясь настолько мило и непринужденно, что Тони хотелось сбежать). И именно поэтому, вопреки своей вездесущей привычке влезать всюду и во все, Старк молча пил кофе, стараясь не прислушиваться, как громко (перекрикивая Клинта и Беннера — те, правда, не сошлись во мнении по какому-то мелкому вопросу) спорят Тор и Роджерс. Не прислушиваться было сложно: Стив сидел (точнее, сидел раньше, а теперь уже стоял) совсем рядом, а Бог Грома от природы обладал довольно мощным, сравнимым разве что с собственной мускулатурой, голосом, а сейчас еще умудрялся ненавязчиво покачивать своим молотом. Мысли Тони ненавязчиво, но упорно направлялись в тот момент времени, когда мьельнир все-таки снесет одну из несущих колонн «Башни». Плазменные панели внизу теперь казались мелкими последствиями вроде раздавленной мухи. Хотя, что уж привирать, последствиями неприятными и обошедшими его стороной. — Ты хоть понимаешь, что опять подвергаешь Землю угрозе?! — яростно взвыл Роджерс. — Инопланетное вторжение? Христианский конец света? Восстание разумных машин? Как ты думаешь, что в следующий раз придумает Локи? Ты, правда, считаешь, что он не вспомнит ничего и не вернется к тому, с чего начал? Ты веришь, что он достоин еще одного шанса? Шанса на жизнь без памяти и без старых обид среди нас? От Стива, спокойного и уравновешенного, в моменты обсуждения каких-то операций или безопасности страны не осталось, ровным счетом, ничего. Он превратился в другого человека. Впрочем, может быть, Тони это только показалось: они не настолько близко общались, потому что Рождерс зачастую предпочитал сидеть дома или пропадал на операциях, а у него самого не всегда находилось время, чтобы навязчиво и упрямо вытаскивать его из дома для знакомства с современным миром и его прелестями. — Он мой брат, — уверенно пробасил Тор. — И он заслуживает прощения. — Прощения? Он убил больше сотни человек и фактически разнес весь Манхеттен! В Америке за это светит пожизненное заключение, а в некоторых штатах — смертная казнь. — Стив облокотился на стол. — Он пытался тебя убить, в конце концов! — Он мой брат, — повторил еще громче Бог Грома. — И я прощаю его за то, что он желал мне зла. А вину за смерти людей и разрушенный город я готов взять на себя. Если хочешь, суди меня. Отвлеклась Наташа, пренебрежительно холодно окатывающая взглядом до этого агента Хилл, которая слишком пристально рассматривала Бартона поверх синей папки. Клинт и Беннер замолчали на полуслове. Пеппер, мягко сжимающая руку Старка, непонятно как оказавшуюся у нее на колене, вздрогнула. Роджерс вместо еще одной яростной реплики глубоко вздохнул — и промолчал. И стало понятно, что дальше ничего не будет, потому что Стив, радеющий за будущее своей страны, отступил и уступил, согласился. Понял. — Мистер Старк, — прервал тишину механический голос Джарвиса. — Мисс Таккер проснулась и ждет вас за дверью уже пятнадцать минут.***
Энди чувствовала себя преступницей, воровкой и террористкой, за голову которой назначена баснословная сумма — не меньше. В последний раз она ощущала такой стыд вперемешку с интересом, когда подслушивала — тоже под дверью, — как ее мать и Прексот проводят свою первую брачную ночь. Тогда ей открылась тайна, откуда берутся дети и почему в Америке, да и во всем мире, существует система рейтингов фильмов и цензура. В этот раз — как и в тот, впрочем, — Таккер из услышанного разобрала разве что слова и фразы, упустив при этом абсолютно весь смысл. Так обычно бывало у детей, учившихся читать: они понимали буквы, которые, вроде бы, даже складывались в слоги, но ни слова, ни предложение не образовывались, так и оставаясь глупым и ненужным набором, конструктором. Сегодня ей никто ничего объяснять не собирался. По крайней мере, часть сознания Энди и ее инстинкт самосохранения очень на это рассчитывали. Она-то переболеет своим любопытством и быстро забудет, переключившись на другие проблемы. «А те, кто много всего знают, долго не живут», — говорила ей, улыбаясь и легонько щелкая по носу, мама. Таккер не воспринимала всерьез ее слова, но именно в этот момент они показались ей очень правильными. Хотя, в конце концов, травму из-за той истории, после которой вскрылась вся правда и неправда про аистов и капусту, она, малолетний ребенок, не получила. За дверью кричали громко и самозабвенно несколько голосов. Ни Пеппер, ни Старка слышно не было. Зато то, что там, в зале для совещаний, находится Стив Роджерс, Энди определила точно и безошибочно, сразу же испытав непреодолимое желание убежать до пустыни, чтобы уже там, как страус, спрятать голову в песок и не думать ни о чем. В связи с тем, что переночевать ей дома не удалось из-за Джоша, его внезапно обнаружившейся любвеобильности и чужой голой груди, мысли о неожиданном поцелуе и, закономерно, отношениях, которые с самого начала назывались дружескими, но, по сути, ими ни на грамм не являлись, как-то даже не возникали, уступив место нытью о неудавшейся жизни, обиде и злости. Зато теперь... теперь Таккер поняла, что вообще ни к каким отношениям не готова — ни к дружеским, ни к вражеским, ни к черт знает каким. Не сегодня. И не завтра. Стив хороший. Даже чересчур хороший: вежливый, галантный, умный, милый, сильный. И слишком обильное количество достоинств казалось ей подозрительным. А вдруг это всего лишь маска? Герои героями, а сыграть можно все, что угодно. Да и для того, чтобы спасти мир, не нужно быть воплощением рыцаря на белом коне. Еще раз Энди обжигаться не хотела. Во всяком случае, в ближайшее время. И уж тем более не хотела разговоров по душам «о тебе», «обо мне» и «о нас». Но любопытство пересилило, и она только плотнее прижалась ухом к двери. — Мистер Старк, мисс Таккер проснулась и ждет вас за дверью уже пятнадцать минут. Еще никогда ее не сдавал и не застукивал за непристойными занятиями искусственный интеллект. Она еле успела сделать шаг назад и придать лицу самое невинное выражение перед тем, как дверь распахнулась. — Энди? — Не сказать, что Тони был удивлен, скорее, удовлетворен. — Я, — «...подслушивала под дверью, потому что мне было скучно, а в моей комнате не обнаружилось моего же лифчика», — просто решила, что будет невежливо отвлекать вас. Знаете, обычно после того, как кто-то прерывает очень важный разговор, все начинает идти не очень хорошо. Из-за этого меня три раза увольняли с работы. Таккер в подтверждение своих слов утвердительно кивнула и мягко улыбнулась. Врать она умела весьма посредственно и, прекрасно зная это, предпочитала после своей лжи добавлять еще пару-тройку отвлеченных предложений, плавно уводя тему куда-нибудь подальше. Иногда это срабатывало, иногда — нет. Исходя из того, что ее родная мать чаще всего лукавство дочери распознавала сразу же, а родной отец, на которого она походила даже слишком сильно, начал общаться с ней только в этом году, Энди надеялась, что произошедшему просто решат не придавать значения. — Я так и подумал, — хмыкнул Старк, загородив своей спиной весь проход в зал для совещаний. Таккер больше всего на свете в данный момент хотелось туда заглянуть. Она будто вновь ожила, загнав неприятные мысли подальше, насильно заставив себя не вспоминать Джоша и обладательницу голой груди и изо всех сил пытаясь воспринимать случившееся как очередную непоследнюю серию в бесконечном сериале, после которой обязательно все наладится. У всех главных героинь возлюбленный возвращался с того света, выздоравливал и вообще появлялся. Она-то чем хуже? Не хуже, а, значит, все будет. — А еще... — Энди сделала (или, по крайней мере, постаралась сделать) драматическую паузу. — Нехорошо оставлять на завтрак вчерашнюю пиццу. Это неприлично. «Неприлично подслушивать разговоры взрослых под дверью», — выразительно говорили глаза Старка, а сам он, похоже, еле сдерживался, чтобы не засмеяться. — Что, я так ужасно вру и притворяюсь? — шепотом поинтересовалась, доверительно улыбнувшись, она. — Совсем неправдоподобно? Их отношения все еще были далеки от того идеала, что проповедовали по телевизору в рекламе хлопьев, и ни Таккер, ни Тони не питали надежд по поводу того, что они когда-нибудь такими станут. Но они могли хотя бы найти общий язык — что уже, по ее мнению, сделать успели — и подружиться. Поэтому честно признаться «во всех грехах» оказалось довольно просто. Она просто-напросто не могла представить злого Старка. Точнее, просто злого могла, но не по отношению к ней. — Немного переигрываешь, — также тихо хмыкнул Тони в ответ. — Тор бы поверил. Да и Роджерс наверняка тоже. — А остальные? — Остальные бы сделали вид, что поверили. Из вежливости. — А по крикам и не скажешь. — Энди усмехнулась. — На самом деле, просто в этот раз решила все-таки попрощаться. На работу я все равно уже непозволительно опоздала. — Не боишься, что уволят? — Может быть, — пожала плечами она. — Но я пока единственная официантка, которой дают такие внушительные чаевые. Еще я ответственная, не сбегаю со смены и хорошо мою полы. Только в последняя неделя не задалась. Хотя, я уверена, Никки уже успела наплести про мои какие-то проблемы. Она, в отличие от меня, врет безупречно. Не думала, что так бывает, но в ней чувствуется мастерство мошенника. Родись она лет сто назад, обязательно стала бы аферисткой или фокусницей. — Когда она будет увольняться, напиши ей резюме сама, и твою подругу все фирмы будут готовы принять на работу, — ухмыльнувшись, посоветовал Старк, чуть отодвинувшись в сторону. Все, находящиеся в зале для совещаний, буквально пялились на нее: огромный блондин в красном плаще, будто только вернувшийся с Хэллоуина, доктор Беннер, такой же растрепанный и чуть задумчивый, каким она его запомнила, мужчина, стоящий рядом, две женщины и даже одноглазый темнокожий и Пеппер. И Роджерс. Пялились в упор с нескрываемым интересом; так, словно знали что-то о ней, чего сама Таккер даже вообразить не могла. Стив, правда, просто смотрел — немного удивленно и с долей непонимания в глазах. Или, наоборот, понимания — она не разобрала. — Не в музее! — чуть громче и чуть злее, чем собиралась сначала, рявкнула Энди, чувствуя, как щеки наливаются краской, довольно своеобразно гармонирующей с ее зеленой футболкой. А ощущение, что еще секунда-две, и ее скрутят и отправят в какую-нибудь лабораторию на опыты или органы, только усиливалось. Но сбежать, вопреки здравому смыслу и логике, хотелось не от незнакомых людей (и не от этого мужика в красном плаще, наверняка сбежавшего из психбольницы, вызывающего больше всего подозрений), а от Роджерса и его проницательного взгляда. Таккер даже не знала, что ему сказать. «Привет? Давно не виделись?», «Неплохо выглядишь» или что-то похожее на «Мы не пара пока, а мне не помешало бы разобраться со своей жизнью и тараканами, извини»? — Вы очень с ней похожи, Старк, — весело улыбнувшись, мужчина, стоявший около Беннера, утвердительно кивнул. — Прямо одно лицо! Интересно, а она?.. — Бартон, не смей, — в один голос произнесли Тони и одна из женщин, смутно знакомая (впрочем, как и говоривший мужчина), с ярко-рыжими волосами. — Я ничего не... — Бартон, ты не забыл, что завтра улетаешь? — Женщина нахмурилась. — Забыл, — пожав плечами, легко согласился, судя по всему, Бартон. Это все было настолько странно, что Энди даже не решила, как именно отреагировать на странный разговор, и просто промолчала. Бартон показался ей немного странным, но не страннее того, что в плаще. Впрочем, страннее него представить оказалось сложно, пусть она честно постаралась. «Хотя, — подумала Таккер, — от знакомых Старка чего-то такого ожидать и нужно было в первую очередь». — Просто не обращай внимания, — улыбаясь, тихо процедил сквозь зубы Тони. — Уже. — Она хмыкнула, тоже натянув улыбку на лицо. — Не обижайтесь, если я вас опозорю. Я не специально. — По поводу этого не волнуйся. Энди попыталась облегченно вздохнуть... и снова встретилась взглядом со Стивом. И вместо деланного спокойствия покраснела еще сильнее.