Храни любовь, как талисман

      Сегодня на элапсацию Гидеон пришел вместе со мной. Он настороженно на меня посмотрел и, увидев, что я плакала, раздраженно вздохнул:       - Гвенни, что опять случилось?       Прежде, чем я ответила, мы переместились в 1953 год, где должны были просидеть в подвале два часа.       - Ты не ответила.       - Не волнуйся, к тебе это отношения не имеет. А теперь, если ты не против, мне надо кое-что подготовить к завтрашней лекции.       - Если хочешь, я могу помочь, - немного помолчав, предложил он.       - Нет, спасибо. Будь добр, заткнись и не мешай.       - Ты в своем репертуаре, - пожал он плечами, а потом улегся на диван и включил айпод.        Два часа тянулись неимоверно долго, но я выдержала. Едва мы вышли из комнаты с хронографом, как Гидеон нерешительно окликнул меня:       - Гвен, подожди, мне надо с тобой поговорить.       Мое глупое марципановое сердце радостно встрепенулось, но я крепко сжала губы и выжидательно уставилась на него. Он слегка нервничал.       - Гвенни, Шарлотта напомнила, что я приглашен на ваше с ней день рождение.       - Ты не сможешь прийти, потому что срочно летишь на Марс?       - Нет, дело не в этом. Просто она говорила при Мадлен. Понимаешь, Мади почти никого здесь не знает. Ты не против, если она…       - Конечно, приходите вместе. - Я думала, что мне раньше было больно - глупости. Вот теперь точно знаю, что чувствует человек, когда его разрывают на куски. Понятия не имею, как меня угораздило влюбиться в бесчувственного чурбана. Он конечно очень красив, но это служит слабым оправданием, когда тебе плюют в душу.       - Спасибо, Гвенни. Я даже не сомневался, что ты разрешишь. Это Шарлотта настаивала на том, чтобы я спросил. Прости, я в последнее время почти не уделял тебе внимание….       - Ничего, у меня тоже было дел невпроворот. Извини, мне нужно бежать.       Гидеон потянулся, чтобы поцеловать меня на прощание, но во мне все всколыхнулось от ярости. Слегка уклонившись, я избежала поцелуя в губы. Мазнув легким поцелуем в уголок губ, Гидеон прищурился и внимательно посмотрел на меня:       - Гвендолин, надеюсь, ты не изводишь сама себя глупой ревностью. Поверь, ревновать нет причин. Мы с Мадлен давние друзья. Она здесь одна, кроме нас с Рафаэлем никого в Лондоне не знает.       - Ну, еще бы какая уж тут ревность. Давай торопись, а то опоздаешь. У меня тоже, знаешь ли, есть дела, - проворчала я, закусив губу до крови и опустив глаза, чтобы он не увидел готовых покатиться по щекам слез.       - Вот и умница, - как-то рассеянно пробормотал он. - Извини, меня ждут. Доберешься домой сама?       Глупый вопрос, а как я в последнее время добиралась? Или он думает, что я сижу в ложе безвылазно. Домашним я не говорила, что Гидеон меня больше не подвозит и старательно делала вид, что все в порядке. Судя по ехидным улыбочкам Шарлотты, она была в курсе событий, но держала язык за зубами из каких-то своих соображений. Фальк, возможно, что-то такое подозревал, но не вмешивался.       Я устало прислонилась головой к холодной стене. Как же мне хотелось заорать, завыть в полный голос, но Химериус прав: «Реви не реви – делу не поможешь и любовь не спасешь». Теперь вопрос надо ставить по-другому: «А стоит ли спасать такую любовь?» Что ж, похоже, пришло время «слезать с горшка или писать».       Выйдя на крыльцо, я успела застать умильную картинку. Мадлен повисла на шее Гидеона, что-то весело ему лопоча. Он крепко ее обнимал и внимательно слушал с легкой усмешкой на губах. Надо сказать, что смотрелись они неплохо. Высокий темноволосый красавец и прекрасная белокурая принцесса. Прохожие оборачивались на них и одобрительно улыбались.       Девушка увидела меня и помахала рукой. Она о чем-то спросила Гидеона, но он отрицательно покачал головой. Де Виллер осторожно снял ее руки, обернулся и посмотрел на меня. Я представила, что он увидел: невысокая (по сравнению с Мадлен), темноволосая, бледная до синевы и мрачная, как чума – естественно я не шла ни в какое сравнение с жизнерадостной француженкой. Что-то мелькнуло в его глазах, но он тут же отвернулся, и предупредительно открыв дверь своего авто, помог своей спутнице погрузиться в него. Потом махнул мне на прощание и крикнул: «Пока, Гвендолин, увидимся», - сел в машину и укатил.       Домой не хотелось. Потоптавшись на крыльце, решила пойти проведать мадам Россини, она всегда действовала на меня умиротворяющие. Не успела открыть дверь, как прямо из воздуха передо мной материализовался мой друг и заноза в… (по обстоятельствам) в одном флаконе – Химериус.       - М-да, подруга. Похоже, твой красавчик решил от тебя избавиться. А я тебе говорил, чтобы ты не бегала с ним на сеновал. Недоступная женщина – самая желанная.       - Спасибо, поздно запирать конюшню, когда лошадь уже увели. Тоже мне покоритель кошачьих сердец! Ты со своей мурлыкой уже несколько месяцев договориться не можешь, а туда же – даешь советы.       - Е- мое, не на меня злись, а на того, кто это все устроил.       - Химериус, ты не боишься, что пока ты здесь крутишься, твоя невеста найдет себе более подходящую партию?       - Хм, думаешь?! А тогда, черт с ней! Нафига мне ветреница. Такой классный демон, как я, заслуживает лучшего.       Сначала я невольно рассмеялась, а потом задумалась, может, я тоже заслуживаю лучшего.       - О, лебёдушка моя, - воскликнула мадам Россини, прижимая меня к своей груди. - Опять этот противный мальчишка заставил тебя плакать? Не рви себе сердце, ласточка моя, не стоит он того. Ни один из мужчин не стоит.       Мои глаза опять наполнились слезами:       - Не хочу плакать, но глаза решают, что надо.

"Покрылись тьмой мои глаза!

И все же просится слеза:

Кто мало видел, много плачет.

Глаза, вот это вам расплата

За то, что изливали свет

На недостойный вас предмет".

      - Девочка моя, гордость не всегда есть хорошо, но и забывать о ней не стоит. Порой только гордость может помочь женщине. Подумай об этом, лапушка, глядишь - этот ветреный мальчишка одумается. А сейчас, займемся самым умиротворяющим делом - примеркой твоего нового платья.       - Какого платья?       - Как какого?! Платья на твой день рождения. Ты затмишь всех. Какой цвет, фасон, ооо!!! Перед праздником заглянешь ко мне. Я сама сделаю твоя прическа и макияж.       Едва я увидела творение мадам, как мое сердце замерло от восторга,…. хм,…. может, я легкомысленная? Секунду назад умирала от горя, а теперь - готова танцевать.       Насыщенного темно-красного цвета, оставляющее открытыми шею и плечи, оно имело смелый вырез, демонстрирующий, что природа была щедра ко мне в некоторых местах. Подол платья доходил до середины колена и позволял рассмотреть ножки (возможно, не такие длинные, как у Шарлотты и Мадлен), но тоже очень ничего. Цвет платья, возможно, слегка вызывающий, но я в нем выглядела роковой женщиной.       - О-ля-ля, ты посмотри какие у тебя глаза в этом платье, да в них можно утонуть!       - Только утопленников мне и не хватает. Роберта вполне достаточно, а Гидеон, держу пари, чемпион по плаванию.       - Милая, не надо приведений, я их боюсь.       - Вы просто гений. Не знаю ни одного модельера, который смог бы вас превзойти. Каждое ваше платье - это шедевр.       - Спасибо, дорогая. Я рада, что тебе понравился мой подарок. Правда, он подарен раньше времени, но ты его оденешь следующий раз только на день рождение, так что, думаю, все будет в порядке. Ты будешь самой красивой. Двадцать лет это очень серьезно, пора показать миру, что из куколки вылупилась очаровательная бабочка.       - Мадам Россини, вы же знаете Шарлотту. Я уже не говорю о Мадлен.       - Хм, две тощие жерди…. Послушай, лебедушка, мне часто предлагают ткани почти безукоризненно красивые снаружи, а внутри сплошной синтетик. Они - прекрасный, но синтетик. Ты - нет! Они - шикарный манекен в витрине, ты менее безукоризнен, но зато живая женщина.       - Наконец-то, - пробурчал Химериус. - Вы дамочки, когда доходит дело до тряпок, способны совсем сойти с ума. Что разбитое сердце позабыто? - ехидно добавил он, разглядев на моем лице улыбку. - Полчаса назад рыдала, а теперь, стоило повертеться перед зеркалом, и горе побоку. Легкомысленный вы народ, женщины. И ты ничем не отличаешься.       - Ну, что ты разворчался, Химериус. Хочешь, чтобы я опять начала рыдать?       - Брр, только не это! Давай, иди, примерь еще пару тряпочек, так и быть, поскучаю здесь еще.       - Хватит, пошли домой. Завтра будет трудный день. Мне нужно выспаться, как следует.