Еще один шанс

      — Шо же вы не предупредили, молодой человек, - ворчал лис, топая по огромной пустыне, которой оказалось подсознание Гаары. - Взял бы хоть плавки.       — Плавки? - недоуменно повторил я, переводя взгляд с полной луны на Аврама, мысленно представляя белого сероглазого лиса в мужских темно-синих плавках.       — И шлепки, - мрачно буркнул Аврам, чьим лапам совсем не доставлял удовольствия холодный песок. Ну а мое воображение живенько пририсовало небольшие резиновые шлепанцы черного цвета на каждую лапу.       Вот это да, вот это я словил глюки так словил... или же все это на самом деле? Потирая ушибленный непонятно отчего лоб, я поднялся на ноги и стал осматриваться на предмет того, а куда же занесло нас с достопочтимым лисом? Чем больше я смотрел, тем больше офигевал. Не дуло даже легкого ветерка, лишь ночное светило (авторы в курсе про лунную луны. Примечание Seguro) разгоняло тьму, позволяя мне видеть на шагов десять-пятнадцать перед собой. Правда смотреть особо не на что. Всюду, куда ни кинь взор, был лишь один серый, холодный и жесткий песок, то и дело вспучивающий гладь «океана» волнами-барханами.       — Как говорил мой отец в таких случаях: «Знал бы, где упаду — соломку бы подстелил», - ответил я обескураженным тоном хмурому лису. Так, что же было до этого? Знатный махач с наполовину превратившимся Гаарой. Решительная атака, огромный выброс-взрыв смешавшейся чакры... хм, какая-то мысль витает на краю сознания, но все не получается ухватиться за нее.       — Думаю, это не тот случай, когда нужна соломка, Наруто... - вздохнул лис, сидя на задних лапах и так же всматриваясь в мрачные дали.       — Какие мои годы, учитывая то, в чьем теле я нахожусь? Черт, везде песок, один песок!       — Джентльмену не пристало ругаться, - игриво мурлыкнул странно знакомый голос.       — Н-н-н-о к-к-к--к, к-к-к-а-а-к... - стоило лису повернуть голову левее меня, как он застыл нерукотворным произведением Медузы Горгоны.       На том месте, куда уставился Аврам, с трудом выговаривающий каждую букву, я заметил рыжеволосую женщину с девятью хвостами в строгой красной рубашке, едва удерживающей грудь хозяйки, черном пиджаке, брюках в тон пиджака да туфлях под цвет рубашки. Что создавало образ строгой леди, подчеркнутый тонкими узкими очками на положенном месте и изящной металлической указкой в левой руке.       — Это у вас надо спросить, как, - Кьюби хлопнула указкой по чуть сжатой правой ладони, слегка повышая интонацию, будто была недовольной учительницей. А мы - оплошавшими учениками. - И к какому биджу?!       — То есть к би... а-а-а, то-то я думаю, куда же нас занесло, - сначала я не понял, про что толкует наша многохвостая спутница, но потом наконец-то ухватился за ту самую мысль — так мы же в разум Гаары попали! Уж точно не в мой, иначе смотрели бы мы на Кураму через прутья клетки, да еще находясь в темной пещере, пусть там и есть ручей-речушка да немного растительности, а то даже неудобно как-то перед ней.       Так вот — судя по обилию песка, мы в подсознании сына Казекаге. А учитывая мрачную атмосферу, тут правит балом злобный, кровожадный тануки-Однохвостый, зовущийся Шукаку. Что еще... если я верно помню канон, то Курама с этим звероберсерком в далеко не самых дружных отношениях... так что разбираться будет она с ним, пока мы будем беседовать, насколько это возможно, с Собаку но. Глядишь и пронесет, не будет нам словесной трепки...       — Если ты думаешь, дорогой мой джинчурики, что я не скажу тебе пару ласковых, то ты сильно ошибаешься, - пропела биджу сладким голоском, но со стальными нотками, прочитав по лицу все, что я думаю. Вот же... женская интуиция, мать ее растак, чтоб ее Джашин... ладно, не будем о наболевшем. Женщины — прекрасные существа, только если на мозги не капают.       — Я думаю, что вряд ли мы задержимся надолго в этих славных местах, - я натянуто улыбнулся (Монстры? Ха! Вы плохо знаете недовольных женщин), надеясь, что улыбка не слишком нервная и вымученная. - И что Шукаку заслуживает большего внимания, чем один блондин.       — Шукаку? Давно я хотела пообщаться с этим дуболомом, - Курама прислушалась к чему-то внутри себя, затем хищно улыбнулась и одним движением сложила указку до размеров обычной ручки. - Чего ждем?       Тихо радуясь тому, что внимание дамы переключилось на более достойный объект, мы с Аврамом поспешили вслед за целеустремленно двигающейся биджу, и она, я уверен, наверняка знала, где искать кровожадного младшего брата, если родственные узы вообще для этих существ что-то значат.       По пути, то взбираясь на барханы, то скользя по ним вниз старый лис еще умудрялся сетовать, что «столько добра останется после боя, и все мимо меня, мимо меня! Да там одних сюрикенов хватит на то, чтобы прожить неделю, ни в чем себе не отказывая!», и так далее в том же духе.       Я задумался о том, что он прав, но немного в другом смысле. Нет, деньги у меня были, на жизнь вполне хватает, но запас не бесконечен, а впереди ждут немалые траты... давненько я на миссии не выбирался. Да и вообще на многое махнул рукой или банально забыл! Но долго пилить себя за непредусмотрительность, а порой и безалаберность - тоже мне, нашелся бывалый человек! А веду себя... эх - у меня не вышло, ибо вскоре наша шустрая красавица достигла цели.       Мы чуть задержались на гребне, поглядывая на то, как внизу, под нами, в песочной яме (как же мне надоел песок!) сидит маленький мальчик и тихо хнычет. А вокруг него нарезает круги громадная туша твари, часть морды которой еще не так давно заменяла часть лица Гаары, который, я уверен, и был тем мальчишкой.       — Мелкий, никчемный, бесполезный и никому не нужный, - голос Шукаку, чья огромная лапа ударила прямо перед мальчиком, походил на громкий звериный рык.       — Н-н-н-неправда, - всхлипнул красноволосый малыш, утирая с лица слезы, перемешавшиеся с серым песком. Секундами ранее тот песок разлетелся во все стороны от удара биджу.       — А еще ты убийца, - однохвостый даже наклонился, чтобы было удобнее посмотреть прямо в глаза Гаары, лицо твари оказалось перед ликом мальца, и раздался почти одобрительный рык. - Убить собственную мать — хорошее начало жизни.       — Можно подумать, только что родившийся парнишка хоть что-то соображал, не говоря уже о желании убить ту, кто дала ему возможность появиться на свет! - крикнул я, только начиная спускаться вниз вслед за Курамой.       Старый лис, опасливо косясь на громадного и чудовищно злого тануки, борясь, видимо, с желанием удрать, тихонько семенил позади нас, все время хоронясь за спину, еще тише костеря одного «безумного молодого человека, шо тащит бедного, старого лиса в пасть диавола! Никакого уважения к возрасту! Говорила ведь мама: «Аврамушка, молодым верить нельзя, ибо у них в голове лишь ветер, и никакого постоянства!». Эй, можно подумать, что я сам хочу попадать в подобные передряги! Я человек миролюбивый, что в той жизни, что в этой. А некоторые эпизоды... ну довели, я же не бесчувственный мудак, чтобы сносить подобное!       Тем временем тяжелый взгляд Шукаку каменной плитой ложился на плечи, а его КИ, едва ли достигшее максимума, и вовсе словно бы утапливало в песочное море, делая каждый шаг невероятно трудным. А вот нашей хвостатой красавице было все нипочем - словно бы порхая над песком, помахивая зажатыми в одной руке красными туфельками - в подобной обувке по песку не походишь, да и по лесу тоже. Тут в песке потонешь, там ноги об корни да камни переломаешь, - она стремительно приближалась к туше биджу, понемногу вгоняя того в ступор! Более того, маленький Гаара вдруг перестал реветь и, размазывая слезы по личику, уставился на чудное, девятихвостое видение.       — Ой-ей-ей, чует сердце мое, шо буря, таки, разразилась, - протянул опасливо лис, высовывая свой нос из-за моей спины.       — Курама, дорогая, ты ли это? - со злым ехидством пророкотал Шукаку, который, вне сомнений, узнал Кьюби и решил повременить с атакой, к некоторому облегчению для меня и Аврама. - Вижу, жизнь тебя не пощадила!       — А ты почти не изменился. По-прежнему пытаешься давить голой силой, - ядовито отозвалась Девятихвостая, которая смотрелась рядом с гигантским тануки, как моська со слоном. Да, вряд ли кто-то рискнет прошептать такое неподалеку от чутко слышащей девицы.       Ее реплика не пришлась по душе Шукаку — помнится, по канону они, мягко говоря, не были столь дружны. И ему никогда не нравилось мнение Курамы о том, что количество хвостов определяет силу биджу.       — Все еще считаешь, что ты самая сильная среди нас? Разве я не доказал тебе, что, даже не поглотив тело этого жалкого, - он бросил презрительный взгляд на Гаару, глаза которого стали размером с блюдце, - человека, я боролся с тобой на равных! Более того, я побеждал!       — Уж не думаешь ли ты, - в голосе Кьюби зазвенел металл, а от ее фигурки стало расходиться такое давление КИ, что была ничуть не меньше, чем до этого от Шукаку, - что этот болван использовал всю мою силу? Да мой криворукий идиот даже толком ею контролировать не может! Четыре хвоста использовал, а какого-то болвана, помешанного на идее социального неравенства, долго победить не мог! Ты считаешь, что ощутил на своей жалкой шкуре всю мощь Девятихвостой!?       — Ой-ей, еще немного, и я даже сломанного шекеля на жизнь паренька не дам, - пугливо заметил Авраам, и я, посмотрев на Гаару, склонен был с ним согласиться — уж очень паршиво выглядел ребенок. Пока биджу были поглощены друг другом, я поспешил к нему и, взяв за руку безвольного паренька, стал спешно отводить его подальше. Тем временем перепалка «родственников» стала набирать обороты:       — Ты до чего довел ребенка!? Подчинить не смог! Зато сделал таким же придурком, как ты сам! Где твоя сила!? - рявкнула Курама, чьи хвосты взвились в воздух, а сила, и без того хлещущая через край, стала и вовсе непереносимой.       — Я...м....ну...это... - Шукаку, ощутив волны ярости, переполненные КИ Курамы, начисто забыл про все свои ярость и жажду крови разом, своим звериным нутром понимая, что не просто попал, а песец как ПОПАЛ.       — Ты ведь помнишь мое отношение к жестокости и насилию, - Кьюби не стала больше повышать голос, не изменила интонации. Но я, Аврам, Гаара и Шукаку, активно закивавший огромной головой, чувствовали силу, удерживаемую лишь волей Курамы. - Если надо убить — убивай сразу. Голоден? Ешь. Но бессмысленное издевательство и унижение?!       — Да они... Они же издеваются над нами! Запирают в своих телах, подчиняют себе, используют нашу силу! - взревел Шукаку, встрепенувшись, устремляя взгляд глубоко посаженных злобных глазок на нашу троицу, было собравшуюся забраться на возвышение. Песок под ногами зашевелился, стал вращаться вокруг нас, окружив со всех сторон.       — Будто я этого не знаю!- рявкнула Курама, чьи волосы на голове, под стать хвостам, воспарили в воздухе. Лицо ее исказилось, став похожим на морду лисицы, вкусившей крови, и было оно столь жутким, что мне резко захотелось оказаться подальше от биджу, а еще я пожалел, что здесь нет даже намека на клетку.       А ведь судьба была, по отношению к Кураме, куда более жестокой. Шукаку, если правильно я помню, лишь запечатывали в телах джинчурики, которых он сводил с ума своей жаждой крови. Кицуне же пришлось не раз быть марионеткой в руках владельцев шаринганов, и оба раза ей сильно доставалось! Черт, даже удивительно, как она моими руками не разорвала Саске на части - ему-то силенок контролировать биджу точно не хватит!       — Я не узнаю тебя! Это ведь твой джинчурики, верно? - в ответ на вопрос тануки Кьюби кивнула. - Тогда почему ты не разорвешь его сейчас!? Он беззащитен! Завладей его телом!       Девятихвостая не ответила сразу, о нет! Вместо этого она повернула голову к нам, плотоядно скалясь, и пристально осмотрела меня с ног до головы. От этого взгляда у меня даже похолодело все внутри - а вдруг она сможет, несмотря ни на что, это сделать? Остановить ее некому - нет ни Минато, ни Ямато, даже Джирайи! Кто будет останавливать вернувшую себе свободу жестокую биджу!?       — Я сумела понять кое-что, - наконец ответила Кьюби, пристально, хищно наблюдающая за жертвой, иными словами за мной.       — И чему же человек ,- Шукаку выделил слово «человек» презрительной интонацией, как будто говорил о чем-то мерзком и жалком, - может научить кого-то из нас?       — Тому, что некоторые джинчурики абсолютно такие же заложники ситуации, - зло прорычала Курама. Вернув самоконтроль, она добавила более холодным тоном. - Хотя бы поэтому они заслуживают небольшого шанса.       Батюшки святы, неужто это она про меня? Хех, слова и поступки не пропали впустую, что не может не радовать! Но лучше не обольщаться, ибо женщины - а ведет себя Кьюби частенько как самая что ни на есть настоящая представительница противоположного пола - любят говорить не то, что думают, или же озвучивать некоторую степень правды... короче, черт голову сломит. Да и... это же Курама! Я вряд ли забуду ее соблазнения с целью отпирания клетки.       Словно бы уловив примерное направление моих мыслей, хвостатая вновь посмотрела на меня, уже не кривя рот в зверском оскале:       — Не обольщайся, дорогой — ты уже много раз доказывал, что этого самого шанса не заслуживаешь! Радуйся, что я такая отходчивая... даже сама себе удивляюсь, - пропела биджу, и, не решившись оспаривать это утверждение, я активно закивал головой, поддерживаемый Аврамом. И ничего не подкаблучник, у меня нет сил, как хотя бы у Шукаку... к тому же, ему не приходится выслушивать ее колкости всякий раз, как я отправляюсь в подсознание.       — Этот человек и вправду удивителен... - протянул задумчиво Шукаку, усевшись на задницу. Кажется, он раздумал рвать и убивать. К слову, мы совсем забыли о Гааре, что, глядя на развитие ситуации, смог прийти в себя, и спросить - а какого Орочимару мы тут делаем, и, главное, как!?       — Да хрен его знает, - ответили мы с Аврамом практически синхронно, пока Биджу продолжала вразумлять собрата. И пусть он (собрат) радуется, что в чужом подсознании Кьюби не имела сил на всякие трюки, только личную чакру. Хотя и это уже немало.       — А она кто? - Гаара с детской непосредственностью ткнул в Кураму.       — Смерть вот этого блондина, - лис ненадолго запрыгнул на плечо красноволосого и заговорщески прошептал. - Потому что быть им вместе до конца дней своих.       — Ой, вот только не надо на меня все сваливать, уважаемый, - буркнул я лису, вполглаза наблюдая за жарким разговором не менее горячих существ. Правда, накал страстей стремительно снижался, что не могло не радовать, ибо опасность лишиться жизней здесь, в бескрайнем море мрачного песка, нам грозить не будет. - Вам тоже на орехи достанется!       — Таки не внутри... моего... нутра, скажем так, живет одна горячая особа, - оскал морды Аврама поразительно напоминал ехидную усмешку. - И вообще, я отношусь к нашей госпоже с исключительным почтением и уважением!       — Подлизываетесь, да? - ответил я, весело хмыкнув, наблюдая, как напуганный мальчонка постепенно приходит в себя. Более того, мне кажется, или он стал повыше ростом, да и... выглядеть взрослее? Глюки, мираж? Не думаю... - Полагаете, что Курама нас сейчас слышит?       — Молодой человек, - голос хвостатого еврейской наружности приобрел нравоучительные нотки, в тон ему покачивалась передняя лапа лиса, - не стоит недооценивать силу женского слуха. Поверьте старому ев... лису, женщина всегда знает, кто и что о ней говорит. И почти всегда все прекрасно помнит. Да и еще никому не была противна лесть как таковая — любой представительнице противоположного пола комплименты в ее адрес всегда придутся по душе.       — Ты... такой же... как я? - Гаара, внимательно слушавший наш диалог, не был круглым идиотом и сделал верные выводы, тут же задав главный для него вопрос. - Но почему она другая?       — Потому что мне очень не хотелось стать котлетой или бифштексом, - перед моими глазами будто вживую возникла морда Кьюби, спрашивающая, что же из меня сделать.       — Это у них семейное, - тихо заметил парнишка, вытирая лицо рукавом. - Мой тоже сожрать обещает, как откормлюсь.       — А ты не ведись, - улыбнулся я, помогая все больше и больше подрастающему ребенку твердо встать на ноги, - моя тоже все обещала меня съесть, да без соуса. Как видишь, я до сих пор жив, и вполне себе доволен жизнью, хотя... нет предела совершенству.       — Не понимаю, - покачал головой «прежний» Гаара, в чьих глазах не было безумной кровожадности, лишь боль и тоска от пережитого. - Почему ты не желаешь им смерти?! Они же...       — Начнем с того, что большинство из них — жертва слухов. К примеру, меня тоже, особенно когда я был мал, боялись, насмехались... своими шалостями, в какой-то степени, я доказал, что совсем не кусаюсь. Те дети, которые убегали от тебя, просто слушали мнительных родителей, боявшихся силы, заключенной в тебе. Покажи, что ты вовсе не так ужасен, как им кажется. Помогай простым людям, защищай их — и они потянутся к тебе.       — Я... - запнулся Собаку но, сжимая руки в кулаки, стискивая зубы, - меня даже родная семья боится, и ненавидит...       — О-о-о, тут ты не прав. Не знаю насчет твоего отца, но Темари и Канкуро, брат с сестрой, тебя не ненавидят. Боятся — да, но не тебя самого, а вот того страшного красавца, - я кивнул на Шукаку. - Если бы они тебя ненавидели, то желали бы смерти и способствовали ей всеми силами. А так... они рисковали собой, пытаясь увести тебя от озверевшего меня, хе-хе!       — Позволишь дать совет, как один джинчурики другому? - я присел, чтобы было удобнее посмотреть в глаза Гаары.       — Совет? - Гаара слишком по-взрослому взглянул в мои глаза.       — Ты становишься таким, каким тебя видят окружающие. Я сам через это проходил, был готов на самую дурацкую выходку ради капли внимания.       — Что изменилось? - спросил он неожиданно серьезно.       — Изменился я сам, когда спросил себя, кем я хочу быть и каким я хочу быть в глазах окружающих.       — Это тяжело? Изменяться? - в глазах Гаары появилось любопытство.       — Порой казалось, что это невозможно, - я согласно кивнул. - Но сейчас у меня есть друзья, которых не отталкивает биджу. И есть та, что меня любит, не взирая ни на что.       — Молодой человек таки настолько уверен в силе своего очарования, шо ужас, - снисходительно заметил Аврам, окончательно убедившийся, что ураган имени Курамы/Шукаку сегодня точно больше ничего рушить не будет, и слава всем богам.       — Если уж она неровно дышала еще до того, как я соизволил заметить ее чувства, то уж теперь-то, - ответил я, возвращая усмешку хитрому лису, - она точно никуда от меня не денется. И вообще, давайте не будем обсуждать мою личную жизнь — место совсем неподходящее.       — Хозяин-барин, - поднял лапы лис, продолжая усмехаться, - а то еще почтенная госпожа... - понимая, что разговор явно идет не в ту степь, я попытался наступить ехидному партнеру на его шикарный хвост, однако старый одесский лис проворно убрал свое сокровище из-под моей стопы. Неужто в одном месте детство заиграло?       — В общем, - я вновь повернулся к Гааре, улыбаясь и протягивая руку, - положись на своих близких, и не обращай внимания на предрассудки - в твоих силах разрушить их, создать свою репутацию, стать иным в глазах окружающих. А еще я предлагаю тебе свою дружбу - как ты верно заметил, мы во многом похожи.       От услышанного предложения, Гаара не кинулся рыдать на моей груди. Но все же оно оказалось достаточно неожиданным, чтобы глаза парнишки расширились на несколько секунд.       — Из-за похожести? - буркнул песчаник с обидой.       — Мне слишком хорошо знакомо одиночество, - я улыбнулся с нотками печали. - А еще я верю, что ты станешь отличным другом, если сам того захочешь.       А вот про то, что его сила и влияние очень пригодятся в будущем, лучше не говорить, это станет понятно в будущем, когда начнется вся эта катавасия с возрождением Десятихвостого и новой Мировой Войной. Кстати, хорошо, что я про это дело вспомнил, а то за всеми последними событиями, происходящими во время экзамена, у меня вылетело из головы одно нехорошее сообщество:       — Кстати, запомни — остерегайся шиноби в черных одеждах с красными облаками. Ничего хорошего для нас, джинчурики, от них не будет. Запомни, это очень важно!       — Кажется, я слышал о них... это вроде бы наемники... - задумчиво пробормотал Гаара, потирая висок.       — Поверь, они не те, за кого себя выдают. Старайся не драться с ними в одиночку. Да, ты силен, а теперь, когда, я надеюсь, ты поладишь с Шукаку, станешь еще могущественнее... однако эти шиноби просто невероятно сильны. Вы ведь поладите? - я повернулся к Шукаку, который уже закончил разговор с Курамой и теперь сверлил неопределенным взглядом нашу компанию.       — Один шанс, - мрачно рыкнул Шукаку, покосившись на Кураму с той опаской, что возникает у мужчин после едва пережитой бури, вызванной тем, что ты прошелся по какому-то особенно чувствительному месту женщины.       — К тебе это тоже относится, - Кьюби посмотрела на Гаару, как на маленького мышонка.       — П-п-понял, - красноволосый джинчурики сглотнул от такого взгляда.       Наученные горьким опытом, мы с Аврамом решили не встревать в короткий разговор, а то Курама — девушка злопамятная, ехидству обученная - сама науку постигала, - а нам с ней жить, и не жить без чакрушки богатырской, хе-хе. Можно подвести краткий итог — Шукаку уже так сильно буянить не станет, а Гаара не будет бросаться чуть ли не на всякого встречного-поперечного. Еще парнишка предупрежден насчет отступников в цветастых мантиях — это мало что дает, и все же... и все же.       Наконец, нужно решить последнюю проблему — как выбраться отсюда? Да еще оказаться в собственном теле, да не разорванном на части, да не подвешенном черте где, в окружении жутко недружественных ниндзя - неизвестно, закончилась ли битва за Коноху, а если даже закончилась, то каков ее итог? Найти дорогу до места нашей схватки совсем не трудно - топай себе по дороге, выложенной из обломков и прочего мусора, который еще некоторое время назад был живым деревом/кустом, или обычным валуном, который никому не мешал...       А еще наш путь - уж точно та часть, которая проходила по улочкам селения - выложена трупами. Уж на что я старался различать, где враг, а где друг, да и то... в голове вдруг стали всплывать картины произошедшего: вот одержимый Гаара, в прыжке, ударом своей огромной лапы попадает по голове закрытого куском ткани шиноби Суны, который не успел убраться с пути, окрашивая конечность алым, вперемешку с серым веществом; вот я отмахиваюсь, словно от надоедливой мухи, от атакующего меня огненным шаром песочника, отрывая тому одну из рук и оставляя на груди рваные борозды, тут же начинающие интенсивно сочиться алым; в ушах эхом отдаются крики, лязг, грохот, свист, визг...       А еще... вдруг перед глазами проступила до боли четкая картина — руины одноэтажного домика, уже догорающего; шиноби с протектором Звука, висящий на чакролапе, из уголков рта которого вытекают дорожки крови, глаза застыли, ниже пояса у него ничего нет; я отбрасываю обрубок, взгляд медленно переводится на женщину, забивающуюся в угол, к своей груди она прижимает ревущего навзрыд младенца. В глазах, полных ужаса, отражаюсь я сам, с оскаленным ртом-пастью, объятый огнеподобный чакропокровом, за спиной дыбом стоят хвосты...       Обрыв картинки, которая как пришла резко, так и резко пропала, оставляя неприятное послевкусие и вопрос, остающийся без ответа - а что было дальше? И почему сердце так больно стискивает... чувство вины?