Уничтожение Пути Дэва принесло мне чувство глубокого морального удовлетворения. Однако битва была еще далека от завершения, особенно с учетом того, что Пейн-Яхико-Нагато продолжал «жить». А вместе с ним продолжал функционировать и Король Ада, который, по моему скромному мнению, являлся главной проблемой в данный момент времени. И более опасным персонажем, чем он был, пожалуй, разве что сам повелитель трупов.
— Джинчурики, - выдохнуло тело мертвеца, сверля меня неподвижным взглядом глаз, украшенных додзюцу ринненгана. На краткий миг мне показалось, что мир вокруг нас остановился, замер в нерешительности, ожидая моего ответа. Так же быстро я отмахнулся от этой назойливой, опасной мысли.
— Нагато, - неосознанно слизнул стекающую по лице жидкость, уколовшую язык знакомо-чуждой соленостью. Кровь трупа вызвала не тошноту, отторжение, но нечто пугающее, звериное. Тем не менее, я должен был держать себя в руках. - Неужели в тебе не осталось ничего человеческого, раз ты используешь тело друга в качестве оружия?
Наруто не мог, не должен был знать эту информацию. Но сейчас мне требовалось еще хотя бы чуть-чуть времени, чтобы попытаться скорректировать поведение на поле боя, против главной угрозы. Признаться, я оказался немного растерян, не готов к такой быстрой встрече, тем более в таких условиях. И если кукловод не бросается на меня в тот же миг, то почему бы и нет? Окружающие союзники могут это слышать, особенно Джи, но... вот выживу, тогда и отбрешусь.
— Давно я не слышал этого имени, - Мертвая тушка смерила меня безэмоциональным (а чего еще ждать от трупа) взглядом, однако что-то вроде любопытства мне удалось разжечь. - Неужели, Джирайя рассказал?
—Как будто жабий извращенец может говорить о чем-то кроме величия своих книжонок… - я натужно фыркнул.
— Справедливо…
—Не остановишься, до самого конца? - спросил я, почти ухватив идею-мысль плана действий за эфемерный хвост.
— Разве еще не понятно? - мертвым голосом спросило тело, жестом охватывая разрушенные окрестности, объятые дымом, пожарами, пропитанные болью и страданиями, причем не только дня сегодняшнего. Перерождение усилило мои чувства на всех уровнях, и теперь я ощущал, как вопит потревоженная память о прошлом Конохи, черном и ужасном, как вещество «пирсинга» противника.
— И никто не сумел объяснить тебе, что это невозможно? - я бросился вперед, чтобы почти тут же отскочить назад и в сторону, провоцируя Пейна на использование своей кошмарной способности.
— Тебе что-то известно о плане «Глаз Луны»? - что-то в поведении мертвеца неуловимо изменилось.
— Скажем так, мы оба знаем любовь Орочимару к ведению записей…
— В таком случае, ты обязан умереть, - сказала тушка переходя в атаку. Лишь благодаря режиму мудреца мне удалось успеть увернуться.
«Да ладно, блядь, а я и не знал!» - хотелось высказать прямо в лицо трупу, но тот решил полагаться не только на свои способности.
Перезарядка закончилась быстро, и на второй раз он сумел крепко схватить меня и начать притягивать к себе. Клинки Ветра помогли не только потрепать его, но и заставили отпустить на полпути. Инерция протащила меня еще немного вперед, приземление вышло неприятным, но это было лучше попадания ему в руки. Перекат в сторону, немного Цветов Феникса, которые я едва успел выдохнуть прежде, чем меня настигла стремительная тень-Путь.
Сил у нее было немного, опасность состояла лишь в уничтожении разума, которое можно избежать «относительно» просто. Прыжок, перекат, отступление, призыв клонов, и пока он разбирался с копиями, удар прямо в затылок рассенганом. Без криков, проклятий и прочего, пользуясь тем, что наша битва с Пейном не стала поединком. Упомянутый наставник решил снова, переведя дух и оправившись немного от ран, показать своему ученику его место.
Вышел на «поле» боя Джирайя эффектно. С изменившейся мордой лица, на которой прослеживались жабьи черты (что говорило об активированном режиме жабьего отшельника), спрыгнув с руин одного из зданий и создав по расенгану в каждой руке, коими он нацелился на черепушку тушки, явно решив начать с контрольного в голову. Впрочем, эффективность уже другой вопрос, ибо по всем канонам литературного жанра, главгады отказываются помирать без пафоса, превозмогания и кооперации главного героя с товарищами.
Его снесло в сторону, выломав опору рухнувшего здания с корнем. Мне же повезло больше, высоченное тело лишилось значительной части головы, хотя это поначалу мало чем мешало пытаться схватить меня и уничтожить сознание. Пришлось бить по рукам, и не один раз, до перелома костей, а после превращать остатки головы в кашу. И лишь тогда многострадальное тело - его же вроде уже уничтожали на моих глазах недавно?! - затихло, и я смог перевести дух, только для того, чтобы вновь столкнуться с Пейном.
— Сука, - выдохнул я, ощущая, как сила хватает меня и тянет вперед, прямо в хватку трупа. Не успел я предпринять меры, как Пейн сам отскочил назад, разрывая контакт и прерывая действие притяжения. Наставник был бодр и намерен продолжить бой, игнорируя пыль и прочие последствия неприятного полета.
Со стороны Пейна не было ни криков типа «умри, джинчурики!», или «твоя душа принадлежит Акацуки!» и прочей мути, коей полны аниме. Нагато действовал методично и расчетливо, словно машина, оставив разговоры в прошлом (даже бывшему наставнику ни слова не сказал). В основном, он целился по моим конечностям, по-видимому, надеясь взять меня живым для завершения их идиотского плана, в который может поверить либо полный дебил, либо человек с мозгом начисто отмытым TIDE'ом от любой капли здравого смысла.
Несколько с запозданием я заметил, в какой-то момент, что мы, нарочно или специально, смещаемся в сторону от основного поля битвы. Джи отсек в сторону толстяк, которого было чертовски трудно перекормить чакрой. В итоге, во время очередного маневра, я заметил, что мы остались практически одни, и Пейн, будто освободившись от сдерживающих его оков, начал создавать над нашими головами огромный кусок породы, который будто бы всасывал внутри себя все, что не было намертво приколочено к земле.
«Ебись оно конем в три прогиба», - со злостью подумал я о Чибаку Тенсей, судорожно размышляя, как быть дальше.
Первой моей мыслью была досада, что Пейну я видимо больше не нужен. По крайне мере живым. Вторая мысль робко предложила вальнуть отсюда подальше обратным призывом. Однако, по здравому размышлению, мысль была забракована. Очевидно, что рано или поздно Акацуки доберутся до меня, где-бы я ни спрятался. Поэтому валить надо было не отсюда, а того, гада что стоит напротив. Желательно, чем-нибудь убермощным. Увы, законы жанра не сработали и вундервафли щелчком пальцев сценаристов мне не привезли.
Пришлось много бегать и много использовать техник. Капля за каплей, я уничтожал гигантский обломок, однако тот продолжал увеличиваться в размерах, пока не стало слишком поздно. Предупреждать кого-либо было уже поздно, да и желал я уже совершенно иного. До дрожи в коленях, горящие жилы кричали во мне, требуя крови и возмездия. Контролировать ярость было почти невозможно. Она готовилась вот-вот взорваться, так что я не нашел ничего лучше, как выпустить ее, преступая собственные пределы...
Наши техники взорвались почти одновременно. Отправляясь в полет, мне показалось, что я достиг своей цели, минимизировав ущерб. Что-то из прошлой жизни настойчиво шептало мне, что два встречных взрыва способны... только бы смертей было меньше, лишь бы тело Яхико тоже пострадало, только бы подняться потом на ноги и быть готовым продолжать бой. Только бы...
Выглядел Путь Дэва…ну точно не для конкурса красоты. Многострадальная рука висела на нескольких лоскутах кожи. Несколько костей в ноге явно были сломаны, что хоть и не доставляло физических проблем мертвецу, но снижало мобильность. В туловище зияла дырина размером с мой кулак, напоминая мне о Пустых из Блича. Однако, до тех пор пока король Ада пребывал в этом мире, все эти раны не более чем временное неудобство. И уничтожить последнего проблема даже в режиме мудреца, который я использовал прямо сейчас, хотя очко и сжималось. Впрочем, от вида Пейна, оно сжималось гораздо больше.
Добить не удалось, потому как возрожденный Путь Зверя - когда только его успели кошмарной пасти скормить - выпустил сонм тварей, которые отбросили и без того поредевшие силы защитников. Я слышал крики, рычание и вой, вместе с треском и грохотом дополнявшие звуки битвы в отдалении. В тоже самое время, мы с Пейном оказались отделены от остальных, и когда сгинет эта туша, Король Ада тоже уйдет, и нам получится победить! Лишь бы только больше никто не вмешался в бой... ч-черт! Один шаг вперед, и тело пронзает ослепительная боль. Что-то впивалось в мышцы, рот наполнило противное ощущение солоноватой жидкости, а правую ногу будто бы окатили жидким пламенем, попутно закатав в бетон. Блядь, да мы оба в патовой ситуации!
Страх исчез окончательно. Остался только вкус ярости, приправленный легкими нотками остроты, словно хлебнул бульона из говяжьего дошика (в котором, конечно, мяса ни на грамм). Хотелось взять эту тварь за голову и заставить целовать асфальт много раз. На худой конец, пожать горло. Лиса, похоже тоже была в бешенстве. Даже без диалога, я чувствовал ее желание сожрать сию падаль которая смеет воскресать вместо того, чтобы послушно сдохнуть.
Шаг, еще один, второй, третий — не будь режима мудреца, то перешел в состояние берсерка-биджу, или склеил ласты. Как назло, противник не стремился подтянуть меня к себе, беспомощного и обреченного. Взор застилало алым, кровь кипит, сердце стучит набатом. Что-то в пространстве вокруг кричало, пробиваясь через стук «мотора» и рык Курамы — помощь идет, сейчас даже мелочь может решить ситуацию в любую сторону на раз-два. Боль уходит на второй план, главное
Убить
Разорвать
Уничтожить!
Кажется впервые, за очень долгое время, мои желания и желания Курамы совпали полностью, сливаясь в единое целое, хотя мотивация и различалась. Медленно, но неуклонно, Коноха становилась мне домом, отвоевывая в моем сердце кусочек за кусочком. Местом с которым меня (не Наруто) начинают связывать люди, чувства и воспоминания. И какая-то тварь хочет разрушить это. Отнять мой уголок. Непростительно!
Тело Пейна - обман зрения, или реальное положение вещей? - будто бы пошло трещинами, словно скульптура из мрамора, под давлением времени и ударами вандалов. Он вскинул уцелевшую верхнюю конечность, и меня подняло в воздух, чтобы затем начать сжимать со всех сторон обломками камней, металла, дерева и прочего мусора, который грозил похоронить меня внутри. А затем мое бездыханное тело унесут куда подальше, чтобы вырвать биджу, тем самым убивая нас обоих. Я ощутил ничем не прикрытый страх, схожий с паникой.
Только вот... не свой. Чужой. Ее страх, нежелание мириться с судьбой еще более страшной, чем та, что постигла ее при прошлых запечатываниях. Будто даже контроль со стороны Учих стал бледной тенью прошлых кошмаров. Она хотела вырваться, стать свободной... и в тоже самое время вдруг предстала передо мной хрупкой, ранимой, слабой, свернувшейся в калачик девушкой, которая, сама себе в этом не готовая признаться, желала, чтобы ее спасли. А я вдруг перестал бояться. Ведь смерть, обернувшаяся перерождением, стала воистину не концом, а продолжением пути. Я просто не спешил отправляться дальше, желая подольше пожить в новом доме, вкусить побольше новых радостей существования. А потому...
«Не бойся, я с тобой. Я ведь обещал»
Мне казалось, что теперь я готов перейти на новый уровень использования сил Девятихвостой. Отбросить гнев и ненависть, ведь мой противник, по сути, тоже жертва обстоятельств. Заблудшая душа, терзающая тех, кто был дорог, из благих побуждений, коими, по обыкновению, вымощена дорога в преисподнюю. Я вырвался из плена кошмарной техники, повисая на мгновение в воздух, достаточное, чтобы начать формировать технику, способную на этот раз разорвать порочный круг. Я падал на кусок неживой плоти, которая всматривалась в меня безжизненными глазами-риненганами. Глюки не оставляли меня, ведь как еще можно объяснить то, что за миг до столкновения я увидел проблеск улыбки?
А потом был взрыв, перетряхнувший сознание и то, что еще было живо, до самого основания. Лишь бы не потерять сознание...
***
Почти не ощущая собственного тела, я приподнялся на руке, осматриваясь вокруг, стирая с лица налипшую массу из крови, земли и прочего мусора. Одежда и броня представляли из себя лоскуты, да еще и тело не желало активно двигаться. Боли не было, но я знал - она придет потом. Затем, напротив, я увидел остатки тела, в котором теперь едва угадывался труп Яхико, лишенный головы и плеч. Руки в беспорядке раскинулись в стороны от тела, мы оба оказались погружены в некую яму, которая, возможно, образовалась после моего падения. Затем я заметил движение, выше и справа от себя. Еще один Путь, сильно потрепанный, пухлый пожиратель чакры.
Неужели... на этом все? В голове промелькнуло все, от досады до сожаления с раскаянием, но затем я понял — тварь не спускается ко мне, она сражается с преследователями. Вымазанными в крови и грязи беловолосыми шиноби, моими наставниками.
Джирайю я едва опознал по длинным волосам неопределенного цвета, с уклоном в сторону грязи. Некогда роскошная грива выглядела неважно. Складывалось впечатление, что голову седовласого шиноби перепутали со шваброй и прошлись, если не по всей Конохе, то как минимум кварталу. Одежде тоже досталось. В конце концов, реальная битва это не аниме, где одежда чудесным образом выдерживает любые издевательства. А зачастую даже и не пачкается.
Какаши выглядел немногим лучше - жилет висел на одном плече, перевязки на руках и боку пропитались кровью, которая еще и заставила слипнуться значительную часть шевелюры. Однако протектор был на месте, как и «неубиваемая» маска, вместе со стойкостью и мастерством, которое зависело не только от шарингана в одной из глазниц. Победа? Так близко, и так далеко... нужно подняться, ведь дело еще не закончено. Или ползти, ведь труп отказывался упокоиться, начиная содрогаться оставшимися в целости конечностями.
Ползти
Закончить
И так по кругу, раз за разом, пока рядом кипит бой. Тело восстановится, главное — достичь цели. Целой рукой, штырь за штырем, я извлекал из трупа Яхико чакропроводящую хрень, принося останкам долгожданный покой. Чакрожор был силен, этого у него было не отнять, но с гибелью главного из Путей, который должен был повлечь за собой и исчезновение Короля ада... я надеялся, я верил, что это поможет закончить битву.
Чувствую, потери будут ужасающими. Определенно не десяток и даже не сотня трупов мелькнет в завтрашних сводках(если мы выживем). Чувства победы не было, ведь никто не вернет погибших по милости сценаристов. А масштаб разрушений можно было сравнить разве, что с нападением Курамы. И если кто-то решит воспользоваться этим моментом слабости, чтобы уничтожить Коноху….
... я пришел в себя, когда рядом со мной упали на землю уставшие победители. Джи напоминал грязного оборванца, Какаши еле передвигался, однако их противник не мог похвастаться даже этим. Куча плоти, которую было невозможно реанимировать без кошмарной пасти, призываемой Яхико. Глядя на них, на последствия нашего боя, представляя, каким будет ущерб, я понял, что должен буду сделать.
«Ты... чувствуешь?»
«Да», - ответила она голосом, который я едва узнал. Более мягкий, мирный, будто бы вырвавшийся из хватки гнева, страха, отчаяния и обиды.
«Приведи меня туда».
— Эй, парень, ты... - обеспокоенно пробормотал Джирайя, но я мягко отстранил его руку. Я вновь мог ходить, мое время в таком состоянии было ограниченно, так долго режим мудреца я не использовал.
—Я должен закончить это. Один.
—Ты не готов, - посмурнел Джирайя.
— Битвы шиноби редко бывают честными, - я хмыкнул. - К тому же, вы на ногах едва стоите.
— Кто бы говорил…
— Тот, у кого есть хоть какой-то шанс справится с Пэйном.
— Тем не менее, нужно дождаться...
— Времени нет, - сначала криво, заваливаясь на бок, я двинулся вперед, постепенно набирая скорость. Всего спустя пару минут я прыгал с ветки на ветку в лесу вокруг Конохи, двигаясь на «запах» фанатично заблуждающейся марионетки сил, так же повернутых на мести, что тоже являлись игрушками в более кошмарных руках. Чертова последовательность действий, повернутых на мести.
Дерево-иллюзия, сотканная из бумаги. Как же хотелось ее сжечь, прямо сейчас, без остатка. Однако нужно было сделать иное, а потому я «разорвал» ствол на уровне глаз и просочился внутрь, сразу выхватывая глазами иссохшую фигуру главного виновника.
***
— Ты... здесь... - протянула шепотом конструкция, в которой едва мог угадываться истощенный испытаниями и собственными действиями человек, крепившийся множеством отростков ко внутренностям «ствола». Почти сразу путь преградила симпатичная девушка с фиолетовыми волосами, забранными в пучок, поднимающая руки для подготовки техник.
— Не... нужно, Конан, - протянул виновник всех бед, заставляя девушку вздрогнуть и резко развернуться лицом в его сторону.
— Нагато, но...
— Пожалуйста, - прошелестел настоящий Пейн, прикрывая свои выпирающие, особенно на фоне изможденного лица, глаза-риненнганы.
— Не хотел я встречать родича в таких отвратительных обстоятельствах, - произнес я пересохшими губами, ощущая, как волна ненависти вновь поднимается в подсознании.
— Наши желания и реальность редко совпадают. - Не наигранно вздохнул Нагато, явно вспомнив своего лучшего друга, практически брата, Яхико.
— Скорее никогда, - согласно кивнул я. - Однако убийства джинчурики и разрушения скрытых деревень никак не помогут с этим.
— А вот тут ты не прав, Наруто. Именно это и изменит мир.
— Стоит ли посвящать мальчишку в наши планы? - поинтересовалась Конан.
— Он все равно умрет, минутой раньше или минутой позже — не так важно, Конан. Нам незачем спешить.
— Умирать я больше пока не собираюсь, - ощущая смертельную усталость, я разогнал в конечностях чакру, чтобы согреться. - А вот ты, заблудшая душа, отправишься в лучший мир, к Яхико.
— Месть... ожидаемо, - тряхнула головой конструкция, голос был полон сожаления.
— А чего ты хотел, Нагато Узумаки, после того, что сотворил? Глупец, сам ослепленный страхом, местью и неосуществимыми мечтами мертвого друга, которого ты предал в посмертии!
— Да что ты... - вскинулась Конан, но я остановил ее взмахом руки, покрытой чакрой:
— А ты?! Как ты могла смотреть на то, что делает он с телом твоего возлюбленного?! Почему ты не остановила его? Поверила в бредни о лучшем мире? Или просто испугалась кошмарной мощи этого слепца?!
— Мой взор видит дальше тебя, - губы дрогнули в улыбке, прежде чем черный штырь полетел в область живота, но я перехватил его на подлете и отбил обратно, и он врезался в «ствол« рядом с истощенным туловищем.
— Месть и злоба сделали тебя марионеткой в чужих руках. Ты так и не почувствовал, как клоун-Тоби, скрывающий свою настоящую личность, направлял твои действия в нужном направлении. Хочешь построить лучший мир на крови сотен, тысяч невинных жизней, которые ты отберешь на пути построения величайшей, но иллюзии? Я знаю про ваш план, а еще я знаю, кто стоит за всем этим. И поверь - ты и Тоби лишь пешки в чужих руках, движимых тоже местью. Круг замкнулся.
— Ты слишком много знаешь, для простого джинчурики, - риннеганы уставились на меня, готовясь применить технику.
— К примеру я знаю, что если бы можно было поиметь законы мироздания тупо количеством чакры, уже нашлись бы идиоты которые попытались бы провернуть подобное. Да тот же Данзо, так точно. При всех своих сомнительных моральных качествах, башка у него варит как котелок кашу, - я прыгнул на потолок.
Вокруг почти тут же завихрились и начали налипать кусочки бумаги, но я был слишком зол, слишком полон адреналина и желания разрубить гордиев узел, наступив на горло собственным жалости и сочувствию. Покров чакры успешно противостоял техникам Конан, когда я атаковал тело Клинками Ветра, не без труда отраженные объединенными усилиями противников. Черные штыри пытались настичь меня, но безуспешно, пролетая мимо и застревая в бумажном стволе.
— Твои действия только отдаляют наступление мира!
— Ты глупец, думающий, что принесет благо, погрузив людей в Вечное Цукуеми. Запертые в плену своих мечтаний, они перестанут быть людьми! Мир невозможен из-за нашей противоречивой природы, мы должны бороться друг с другом, иначе скатимся до уровня животных! Только борьба делает нас самими собой!
— Ты повторяешь те же ошибки... - выдохнул иссушенный не-труп, выпуская целый залп штырей, прошедших в опасной близости от тела. Его подруга, с нотками отчаяния на лице, обрушила на меня целый дождь из бумаги, который был уничтожен усилиями чакры.
— А ты и не пытался на них учиться! - гнев и ярость балансировали на грани, за которой меня ждало лишь безумие. Зло и одновременное благо, они были нужны мне для того, чтобы бежать вперед, бить, прыгать, и так раз за разом. Иллюзорная оболочка укрытия покрылась дырами от обмена ударами, должна была вот-вот обрушиться.
Конан не сдавалась, пока Нагато продолжал говорить о будущем, которого он обязан добиться, для прекращения всеобщих боли и страдания. Дабы оправдать смерти, которые произошли во время это страшного пути. Мне не понять их боль, от потерь, предательства и тщетности усилий. Однако, я готов биться ради собственного выживания и сохранения всего того, что я теперь имею. И потому даже мастерская техника Конан, которая практически опутала меня своими бумажными частицами, не сможет меня остановить. Я... нет, МЫ выпустили пламя ярости наружу, сжигая все на своем пути.
Получившая массу повреждений девушка была вынуждена вернуться в нормальное состояние, корчась от боли и увечий. Я несколько раз ударил ее руками и ногами, ощущая, как ломаются кости, пока не сломал ей челюсть. Это дало возможность Нагато атаковать меня всем, что у него было... слишком поздно, чтобы остановить этот каток ненависти.
— Ради себя и близких... ради той, - я наклонился к уху побитого Узумаки, висевшего на остатках конструкции, с разбитым, превращенным в кашу лицом и сломанными руками. Говорить было трудно из-за ран и сломанных ребер, хотя безумцу приходилось хуже, - кто страдала от бессилия, используемая всеми для достижения своих планов, наплевав на нужды и желания. Ради мира... для которого ты стольких уничтожил... обрети покой.
После чего вырвал сердце из окровавленной груди, и швырнул его в лицо агонизирующей девушки, чья жизнь оборвалась пару ударов сердца спустя. Выглядел я паршиво — лохмотья вместо одежды, пылающее от перегрузок тело, запекшаяся кровь, сочащаяся из многочисленных ран, а ведь еще нужно было уничтожить тела обоих, или хотя бы глаза, которые будут сниться мне в кошмарах. Черпая остатки сил, я ощутил что-то теплое, едва уловимое на фоне общего состояние, чувство, и тихое, почти призрачное:
«С... спасибо».
