Ce n'est pas...

      Тишина. Я ожидала криков, возмущенных восклицаний, ругательств, горячих отговорок и всего прочего, что может отговорить или устыдить человека, но Антонио молчал. Я не услышала от него ни звука.       Но я не решалась повторять свою просьбу. Я молча ожидала ответа. Наконец, послышалась ерзание. Я услышала, как Антонио пислонился к моей двери спиной. — Чем я могу помочь? — послышался его ответ.       Я немного растерялась, не ожидая, что он так быстро сдастся. — Я… хочу умереть для всех, — не очень уверенно произнесла я, боясь, что он не совсем правильно растолковал смысл этих слов. — Да, я уже понял, — быстро ответил тот. — Ты… уже понял? — удивилась я. — Да. Поэтому и помогаю. Если бы ты захотела умереть по-настоящему, то ты бы мне ни слова не сказала. — отозвался он за дверью. — Да и я бы не позволил.       Я ему ничего не ответила, лишь фыркнула и откинула голову назад, начиная продумывать свой безумный план.       Как можно заставить всех поверить в мою смерть? Взорвать дом Антонио и подбросить пару манекенов внутрь, надеясь, что медработники не станут брать останки на проверку личности? .. Бред. Сброситься со скалы в море, заранее подкупив кого-нибудь, чтобы меня поймали и увезли далеко на восток, север, юг — не важно, главное, чтобы увезли. Или просто исчезнуть. Никому не сказать, куда я ушла, куда уехала, где скрылась. Навсегда забыть о моих родителях, братьях, друзьях… навсегда оставить их далеко позади и больше никогда не думать о них. А ради чего? Ради чего ты все это делаешь, Джен? Ради того, чтобы никогда больше не видеть его? Чтобы не вспоминать о нем? Нет. Ради того, чтобы больше не причинять себе боль. Чтобы больше не страдать. Да, я эгоистка. Поаплодируйте мне, друзья, я эгоистка. Я не хочу больше думать о других, потому что я всю жизнь этим занималась. Я улыбалась тогда, когда им это было нужно, я слушала их проблемы, скрывая под понимающим подбадривающим взглядом свои собственные страхи и сомнения, я убегала от себя, втаптывала свои мечты ради других, ради их улыбок, ради их счастливых глаз. И я никогда не требовала ничего взамен. Я никогда об этом и не думала, но, черт возьми, неужели никто не понимает, что мне это нужно?! Я же тоже человек и умею чувствовать, мечтать, желать лучшего…       Мне стало плохо от этих мыслей. — Ты долго будешь молчать? Может откроешь мне? — послышалось бурчание за дверью.       Я лишь мысленно прокляла себя за то, что сказала ему слова про самоубийство. — Знаешь что, Антонио, ты можешь идти. Я… просто погорячилась. Я ведь не дура, чтобы умирать из-за какого-то придурка, — произнесла я, молясь про себя, чтобы он поверил. — Я не открою, можешь не надеяться, но, прошу тебя, умоляю, уйди. Оставь меня одну.       Молчание за дверью было слишком подозрительным. — Ты, правда, дура. — Что?       Я даже глаза открыла от удивления. Передо мной стоял Антонио с насмешливой ухмылкой на лице, словно он видел перед собой не меня, а какую-то тупую блондинку! Признаюсь, я блондинка, но ведь далеко не тупая! Это меня даже из себя вывело. — Выйди, сказала, — сквозь зубы процедила я. — У меня есть условия. Я тебе помогаю с «самоубийством», а ты посвящаешь меня в подробности твоего дальнейшего побега.       Я едва подавила горький смешок. — С какой это стати? Почему это ты тут ставишь условия? Я не собираюсь тебя ни во что посвящать. Я сама разберусь со своими планами и с самой собой. Отстань от меня. Я же сказала, что погорячилась, так оставь меня в покое! Просто отстань! — Джен… — Заткнись и выйди. Оставь меня! — Я… — Мне плевать на тебя! Мне плевать на всех! Вы мне не нужны, ни ты, ни Джена, ни Джош…       Я напрасно пыталась сдерживать слезы. От этого все внутри жгло огнем, глаза щипало. Я ничего перед собой не видела из-за застилающей пелены. — Джен, послушай… — Ненавижу! Ненавижу тебя! — закричала я и бросилась на Антонио. Во мне что-то щелкнуло, сломалось. Гнев, ярость, обида, раздражение, ужас, ненависть — все слилось в один невероятно опасный поток, напоминающий бомбу замедленного действия. Эта бомба во мне все еще не взорвалась, но уже к этому готовилась. Я чувствовала такую тяжесть на душе, что хотелось кричать. — Ненавижу вас!       Я со всей силы начала бить Антонио кулаками, опрокидывая его на пол. Он сопротивлялся, пытался поставить руки перед лицом, чтобы хоть как-то обезопасить себя от моих нападок, но я была беспощадной. Я все махала руками, ничего не видя перед собой. Слезы ручьями лились из глаз, и я просто рыдала в голос, больше не желая сдерживать внутреннюю боль. — Что я вам сделала?! Зачем так издеваться надо мной?! То вы любите, то ненавидите, то улыбаетесь, то отводите глаза — вы играете на наших чувствах. На моих чувствах! .. Хватит… — Джен… — Нет! — я снова ударила Антонио в грудь, желая пробить ее насквозь, но внезапно вместо ярости я почувствовала противную горечь в душе, и обессилила. Волна ярости и ненависти откатила так же незаметно и быстро, как и налетела. Я вдруг пошатнулась и рухнула на парня, чувствуя внутри пугающую пустоту. — Нет… — Джен, Джен, слышишь меня? Джен? — Антонио обнял меня и неуклюже прижал к себе, встревоженно глядя на меня.       Передо мной все плыло. Я все плакала от бессилия и жгучего огня внутри. Казалось, он пожирал меня. Я чувствовала его жар, чувствовала, как он убивает меня изнутри, быстро поглощая во мне все мои чувства, но ничего не могла с этим поделать. Я была абсолютно беспомощна и бессильна. В горле стоял тугой ком, сердце жгло огнем, слезы беспощадно меня душили, будто весь мой организм взбунтовался против меня, желая убить.       В какой-то миг я сдалась. Я перестала бороться, перестала дышать. Слезы все катились по щекам, легкие покалывало от нехватки кислорода, но я ничего не делала. Внутри была пустота. Такая же пустота, что в космосе. Там так тихо, темно, безжизненно. Иногда кажется, что ты видишь миллиарды звезд, видишь их холодный неземной свет, готовый забрать тебя к себе, но тут же понимаешь, что ты никогда до этого света не доберешься. От него до тебя миллиарды и миллиарды световых лет, которые тебе никогда не преодолеть. Между тобой и светом пустота. Черная. Неживая. Пугающая. Холодная.       Холод. Я чувствовала его где-то глубоко в душе, предвещая конец моей никчемной жизни. Я ничего не сделала. Не успела сделать. Мне разбили сердце прежде, чем я успела его зажечь.       Холод. Он подступает. Легкие начало сводить. И я бы даже была рада вдохнуть воздух, но я так обессилила, что не могу даже этого. Боже… до чего ты довел меня, Джош? .. В кого ты меня превратил? Я стала такой тряпкой. Я стала такой беспомощной и жалкой… что ж, надеюсь, ты будешь счастлив, узнав, что та, которая тебя любила всем своим сердцем, та, что всегда видела в тебе не просто парня, не просто друга, а что-то большее — умерла. Надеюсь, ты не будешь по мне скучать, ведь «я играла тобой», зачем же тебе такая, как я?       Холод. Я содрогнулась. Мысли стали какими-то тусклыми и далекими, словно принадлежали не мне. Единственное, что у меня осталось, это понимание того, что я скоро покину этот мир. Я больше не буду чувствовать боли, страха… кого я обманываю? Я ничего не буду чувствовать. Меня не будет. Я расщеплюсь на атомы, а душа… Есть ли жизнь после смерти? Кто знает? Где будет моя душа после столь несчастной жизни? Могла ли я вообще быть счастливой? Я уже этого не узнаю.       Темнота. Я вдруг услышала… тишину. Не знаю, возможно ли такое, но я ничего не слышала. Не слышала собственное сердце. Оно не билось.       Тишина и темнота стали поглощать меня. Я уже ничего не чувствовала, даже собственного тела, словно я была невесомой. Еще мгновение и я забыла, кто я. Мне показалось, что я всегда была ни чем. Я просто субстанция, обитающая в темноте и тишине уже целую вечность. Я — никто и даже ничто.       Кто я? Неважно. Зачем я здесь? Неизвестно. Но темнота зовет меня. Я вижу тьму перед собой и мне нужно сделать лишь один шаг, и я навсегда останусь в ее объятьях…       Вспышка. Я чувствую, как мои легкие начинают наполняться воздухом. В голову ударяют звонкие мысли, отзываясь во всем теле страшной болью. Я слаба и не могу ничего сделать, даже просто дышать. Но я чувствую невыносимую боль везде, где только можно. Вдох-выдох, вдох-выдох. Кто-то наполняет легкие воздухом, и я вдруг слышу удар сердца. — Вернись… — шепчет кто-то, и я пытаясь понять, кто это, но не могу даже вспомнить, кто я такая. В душе что-то шевелится, подсказывая, что это кто-то родной любимый, но я продолжаю бездействовать. Я не хочу жить. Я сдаюсь.       Вдох-выдох. Легкие вздымаются и опускаются в такт вновь заработавшему сердцу. Организм готов очнуться, он готов вновь жить…, но я не готова. Тьма зовет меня. Она так манит своей тишиной, что я невольно поддаюсь и делаю ей шаг навстречу. Меня здесь больше ничего не держит. Я никому не нужна. — Не уходи…       Я остановилась. Голос кажется мне знакомым. — Ты мне нужна, Джен…       Джен. Внутри все загорелось ярким жгучим огнем. В голове пролетели тысячи воспоминаний, вся моя жизнь пролетела перед глазами, давая вспомнить, кто я. В сердце заплясали десятки чувств и эмоций, окуная меня в омут боли и ненависти. Я так хотела сбежать от этого, так хотела забыться, но меня остановили. Я кому-то нужна, и это не пускает меня. Тьма рассеялась, тишина сменилась чьим-то тяжелым дыханием. — Ну же, Джен! Ты же сильная, прекрати убиваться! Ты не должна умереть… не позволю.       Щелчок. Все вокруг закружилось. Я почувствовала боль в груди и закашлялась. Начала судорожно вдыхать кислород. Каждый вдох отдавался ужасной болью, словно грудная клетка вот-вот разорвется. Голова взрывалась болью, конечностей я не чувствовала. Меня схватили чьи-то грубые руки и понесли вперед. Я ничего не видела и не слышала. Лишь слабый стук сердца слышался в ушах.       Зачем я вернулась? Ради кого? Кто меня позвал? Ведь я снова вернулась. Я не умерла, хотя в какой-то момент я очень этого хотела. Но ради кого все это? Неужели ради Антонио? Он что, для меня что-то значит? ..       Последнее, о чем я подумала перед тем, как провалиться в темноту, это о моей дорогой Пиппи. И как там она, моя маленькая? ..