Наяву (Lucidity)

Клариса провожала взглядом его силуэт, пока он не исчез совсем, спустившись к темному берегу перед домом. Все еще взвинченная после их взрывного единения, она опустилась на подушки у окна и начала ждать. Когда он пришел к ней этой ночью, она не знала, чего ожидать, но была готова к одному из двух вариантов. Он набросился на нее с внезапностью тигра, и она впервые почувствовала отчетливый момент истинного страха. За все то время, когда она возглавляла рискованные рейды, ужас ни разу не поражал ее так, как в один-единственный момент той ночи. Цунами адреналина дало ей силы вырваться из-под его веса и пригвоздить его к кровати с намерением дотянуться до кухонного ножа, спрятанного под матрацем, но он не боролся, и его спокойствие поколебало ее решимость. Было так хорошо чувствовать его под своим телом. Его глаза блеснули в темноте и приковали ее взгляд. Она оседлала его бедра, невольно качаясь, очищая туман разврата кипящей в ней волной страсти, и все ее негодование и презрение к нему и тому, что он с ней сделал, превратились в горячий омут, грозящий поглотить ее всю. Клариса, теперь замерзшая, подвинулась на подушках и выглянула из окна, пытаясь различить его очертания. Она слегка улыбнулась. Ганнибал Лектер. Я, верно, сошла с ума. Весь предыдущий день она постоянно думала о своей ситуации и пришла к выводу, что случившееся было самым интересным событием за всю ее чертову жизнь. Он был прав все эти годы назад, когда столь бесстрастно объявил ее «на удивление амбициозной». Так оно и было. Клариса Старлинг хотела быть кем-то особенным. Она жаждала выдающейся жизни, своего собственного места в мире. Не достигнув этого на стороне света, она была готова попробовать темноту. Она провела весь предыдущий день, слоняясь по дому. Вылазки в библиотеку и его спальню показали, что дом, к удивлению, действительно принадлежал доктору. Книги на все темы – от искусства до науки, от истории до религии – были разложены по всем ровным поверхностям; большинство из них мелькали примечаниями, набросанными его характерным почерком. Некоторые книги были такими старыми, что она беспокоилась, уцелеют ли они в её любопытных руках. Утонченная, сшитая на заказ одежда наполняла его шкафы и ящики; спальня хранила его запах. Она обращала внимание на виды из каждой комнаты и гадала, которые из них были его любимыми. Она размышляла, какими видами он наслаждался на протяжении всех тех лет, когда она ежилась в кузове вонючего фургона, или дрожала в темных полуразвалившихся складах, или вглядывалась в болезненно серые стены Квонтико – или смотрела в дуло пушки. Пока она чахла, старательно преследуя мечту о насыщенной жизни и о работе, на которой она могла что-то изменить в мире, он был здесь, в солнечном свете и великолепии. Прислонившись затылком к стене, Клариса страстно желала повернуть время вспять и возвратить те годы. Как много она упустила! Тот факт, что она тогда не знала, чего ей не хватало, был слабым утешением: она знала сейчас, и меланхолия поглотила ее. Наверное, ей надо было последовать совету Арделии. У Кларисы была не одна возможность начать серьезные отношения, хотя она подозревала, что никакой другой мужчина не смог бы заставить ее этого желать. Что ж, она завоюет его. Он уже вожделел ее, осталось только заставить его в ней нуждаться. Нуждаться так, чтобы он оставил ее живой и в полном сознании.

***

Лектер проскользнул через заднюю дверь как раз в тот момент, когда Старлинг зашла на кухню с увесистым тесаком в руке. Каждый остановился в своем дверном проеме. Клариса пошевелилась первая – так, чтобы усилить иллюзию неопределенности своих намерений. Странная борьба гордости и сожаления охватила ее при виде секундной нерешительности, мелькнувшей на лице Лектера, перед тем как он снова спрятал все эмоции с совершенством игрока в пятикарточный стад (прим. пер.: вариант покера). Она положила нож в раковину с тихим звяканьем и повернулась лицом к Лектеру. Клариса стояла так близко к нему, уязвимая – и прекрасная. Осторожность притупила его желание дотронуться до нее, но не помешала подойти к ней, наблюдая за реакцией. Ему потребовалось собрать всю свою волю для того, чтобы не вздрогнуть, когда она потянулась к нему. Она всего лишь положила ладонь на его затылок и притянула к себе для самого первого поцелуя по своей воле. Они смотрели друг на друга не отрываясь, когда ее губы слегка коснулись его. Потом она отступила на расстояние глотка воздуха, и их губы встретились опять, глубже и с пугающим удовлетворением. Она отпрянула первой и сказала: – Я считаю чрезвычайной неучтивостью, что мы делим мою кровать только во время секса. Это оставляет меня неудовлетворенной. Я рассчитываю на то, что с этой неприятной привычкой будет покончено… Ганнибал. Пристальный взгляд. Полет ресниц. Легкая улыбка, и кивок: – Как пожелаешь, Клариса. Идем? – Он слегка поклонился и указал элегантным жестом на дверь. – Нет. Скоро займется заря, и мне хотелось бы выпить кофе, – сказала она, тщательно следя за тем, чтобы голос не дрожал. Он рассматривал ее некоторое время из-под полуприкрытых век, и она боролась с желанием спастись бегством. Когда она уже начала бояться, что ее последние слова станут действительно последними, он отвернулся, чтобы подготовить кофейник, и сказал: – Почему бы нам не приготовить полноценный завтрак? Я принесу поднос в восточную комнату, если ты не возражаешь. – Еще темно. Лучше в библиотеку, если ты не против. Клариса была рада, что он стоял к ней спиной во время последовавшего продолжительного молчания. В конце концов он повернулся и ровно ответил: – Я совсем не против, Клариса. Он ласкал каждый слог ее имени, и это напомнило ей их самые первые дни вместе, так много лет назад. Его взгляд излучал понимание. Клариса собрала все свое мужество, твердо намереваясь сделать все правильно. Ее жизнь зависела от этого. Жизни их обоих зависели от этого.