Несвободное падение

− Скажи честно, ты ночуешь где-нибудь в кладовой? Кэмерон перестаёт размешивать сахар в стакане кофе и удивлённо смотрит на подсевшего к ней диагноста. − Нет, я снимаю номер в гостинице неподалёку. Взяла на новой работе маленький внеплановый отпуск. − Очень в твоём духе, − одобряет Хаус. — Взять лишний отпуск и потратить его на бескорыстную заботу об очередном несчастном. − Рада видеть, что вы тоже не особенно изменились. Грег хмыкает, подмечая про себя, что Кэмерон, вопреки его словами, всё же стала неуловимо другой: целеустремлённее, открытее, бесстрастнее. Начала работать над собой, едва избавилась от покровительства Хауса? Следом в голову приходит вполне закономерная мысль: за это же время Чейз, принявший решение остаться, изменился совсем в противоположную сторону. − Палата Чейза в той стороне. — Грегори поднимает глаза на свою собеседницу, и та улыбается едва заметно. — Вам вовсе не обязательно каждый раз делать промежуточную остановку рядом со мной. Если помните, я ещё ни разу не препятствовала вашим встречам и не собираюсь — да и не имею права — делать ничего подобного. − Не возражаешь, если я не буду униженно благодарить тебя за это? — дурачится Хаус, одновременно пытаясь скрыть тот неожиданный эффект, который производят на него эти слова. Он тянется за тростью и поднимается, но поднимается очень долго, придумывая подходящие фразы для продолжения хитрой словесной партии. − Мы с Чейзом не будем сходиться снова. Хаус набрасывает на себя шокированный и непонимающий вид и плюхается обратно на диван. − Что-что? Почему ты вдруг решила поделиться со мной этой информацией? − Потому что вы очень хотите это узнать. Словесной партии не будет. Кэмерон сразу перешла к финалу. − Вы были правы, − спокойно продолжает она. — Мой инстинкт опеки не даёт мне покоя, и сейчас мне кажется, что я готова быть с Чейзом вечно, чтобы радовать и поддерживать, но я вовсе не хочу, чтобы нас с Робертом скрепляла моя к нему жалость. Даже если эта жалость в данный момент оправдана, даже если в ней нет ничего стыдного. Хаус движется по направлению к нужной палате, а затем сворачивает и тайком пробирается к Уилсону. − У тебя вид победителя, − озабоченно говорит тот, уже зная, что такое выражение на лице Хауса свидетельствует о чём-то странном, подозрительном и, возможно, в каком-то смысле опасном. − Потому что я победил. Грегори кратко пересказывает онкологу их последний диалог с Кэмерон, и Уилсон глубоко вздыхает, вовсе не разделяя воодушевления. − И чему же ты радуешься, Хаус? Тому, что короткое возобновление отношений между Чейзом и Кэмерон быстро подойдёт к концу, и это снова оставит Чейза в раздрае? Или тому, что ты хочешь каким-то мистическим образом занять её место? Интересно, что заставило тебя думать, будто Чейз, потеряв добрую и участливую девушку, расплачется у тебя на груди, и снова встанет на твою сторону, и будет благодарить тебя за проявленную заботу? Ухмылка Хауса вянет. − Ты просто разрушитель надежд. Это было жестоко, Уилсон. − Это было правдиво. Человеческие взаимоотношения — не аналог заболевания, ты не можешь просто взять и заменить один препарат другим. Или, даже если остановиться в рамках этой понятной для тебя концепции, неправильный препарат, принимаемый слишком долго, влечёт за собой побочные эффекты, от которых не так-то легко избавиться. Хаус задумчиво переставляет все предметы на столе Джеймса, который в обычное время дал бы за такое по рукам, но сейчас только встревоженно наблюдает. Хорошо, что есть такой товарищ, как Уилсон, потому что Хаус вот-вот собирается задать вопрос, практически равносильный признанию. Признанию в чём именно, Грег сам точно не знает; можно сказать лишь — в чём-то, раньше очень ему не свойственном. − Так значит, ты считаешь, что у меня нет шансов? − Шансов на что? — хладнокровно переспрашивает Уилсон. Ведь он отлично всё понимает, так зачем вынуждает друга продолжать, зная, что для того это мучительно? − Шансов на то, чтобы… вернуть всё, как было, и лучше? Показать, что Чейз по-прежнему нужен мне в команде? Что я… не желаю ему зла и… даже наоборот? Какая-то безделушка в руках Хауса не выдерживает и разваливается на детали. Уилсон вдруг хихикает. − Знаешь, мне не кажется, что всё безнадёжно, − продолжает он веселиться неизвестно чему. — Сам подумай: Чейз стольким пожертвовал, чтобы работать вместе с тобой… Сомневаюсь, что он гонялся только за престижной должностью — он не настолько зациклен на карьере. Даже тот инцидент с Воглером… он в каком-то смысле заложил тебя ради тебя. Чтобы любым возможным способом остаться на должности под твоим руководством. Я почти уверен, что он в некотором роде мазохист. − Но не слишком-то выносливый мазохист. − Даже мазохисты перестают получать удовольствие от боли, когда она переходит критический порог. О чём поговорим на этот раз? Как и следовало ожидать, Чейз не спешит отвечать. Вернее, он вообще не собирается этого делать, но Хаус пока решает подождать. Он не сдастся так просто — не для этого практически воевал с Кэмерон. Да, с Эллисон очень смешно вышло. Впрочем, Чейз, наверное, давно привык к тому, как сражаются за его внимание — правда, обычно это всё-таки были прекрасные дамы. Сейчас Чейз вовсе не похож на обаятельного кавалера. Хаус не может припомнить, когда он перестал следить за своим внешним видом, — а ведь раньше уделял этому много времени и сил. Так или иначе, с заострившимися от худобы чертами лица, пока ещё едва заметной щетиной и отросшими волосами, закрывающими уши и лоб, он больше не выглядит элегантно; скорее уж — затравленно, если не сказать — несчастно. Хаус не любит это слово, которое считает слишком страдальческим в сравнении с мелкими проблемами большинства ничем не выдающихся людей; но сейчас оно кажется ему почти уместным. Именно это ощущение заставляет его сделать следующий шаг. Я хочу тебе помочь. И неожиданным образом всё сдвигается с мёртвой точки. Чейз внимательно смотрит в лицо Хаусу, готовясь вот-вот уйти обратно в себя, но что-то заставляет его поверить в серьёзность Грегори. Я боюсь. Чего? На этот раз Чейз медлит потому, что не может определиться с ответом. Будущего − осторожно дописывает он. Но ты уже думаешь о нём. Роберт удивлённо моргает, рассматривая свои мысли под новым углом. Для человека, который глотал антидепрессанты пригоршнями, не задумываясь и не заботясь о завтрашнем дне, даже боязнь нового — уже прогресс. Лучше бы не думал – Чейз начинает печатать прежде, чем Хаус успевает опомниться. — Потому что моё будущее паршивое, не находите? Куда может устроиться на работу глухой врач? Я разве говорил, что ты больше не нужен в моей команде? Чейз таращится на него так, словно он только что отмочил очень несмешную шутку. Его можно понять: представить, как в напряжённой атмосфере, сотканной из устных споров и быстрых перебрасываний версиями, может справиться кто-то без слуха. Это так же очевидно, как то, что Хаус собирается оставить Чейза. В конце концов, кто ещё будет всегда соглашаться с ним? Вы всё время повторяли, что держали меня только из-за просьбы отца. Либо Чейз очень злопамятный, либо Хаус и вправду перегнул палку с этим заявлением. А Хаус очень, очень редко признаётся в том, что перегибает палку. Неужели ты до сих пор не понял, что это не так? А как я мог понять, если вы ни разу не дали мне такого основания? Хаус собирается перечислить все те случаи, когда он хвалил и подбадривал Чейза, но неожиданно не может вспомнить ни одного подходящего. Лишь несколько приходят на ум, но и тогда он не говорил добрых слов открыто, всегда только тщательно перемешивая их с едким подколом, с балластом в виде комментария, больше всего походящего на завуалированное оскорбление. Ты хоть догадываешься, что унизил меня? — пишет он в ответ. — По-твоему, я продажный идиот, готовый взять на работу любого, за кого замолвит слово богатый папочка? Я отбираю в свой отдел тех и только тех, кто меня интересует. Точка. Уголки губ у Чейза дёргаются, и кажется, что он вот-вот улыбнётся, хотя этого, конечно, не происходит. Несколько раз он заносит пальцы над клавиатурой, но не может выдавить из себя ни слова. Грегори решает, что на сегодня он достаточно надавил. Спасибо, что перестал воротить от меня нос. Просто вы никогда ещё не говорили, что хотите помочь. − Привыкай, − произносит Хаус вслух и выходит, не успевая — да и не стремясь − понять, сумел ли Чейз распознать сказанное по губам.