Записки волшебника-недоучки

Валентинов день пришелся на выходной, что радовало всех учеников, вне зависимости были они взаимно влюблены или нет, только смотритель Филч, шаркая и ворча, таскался по коридорам вместе со своей кошкой полуоблезлого вида Миссис Норрис. — Да когда это кончится? Сначала безобразничают, потом лижутся, не стесняясь, по всем углам, — ворчал Филч, — Миссис Норрис, отойдите от них, как бы вас случайно не облизали. В день Святого Валентина Пенси подарила мне, то есть, Винсенту Крэббу плюшевого медведя. Такого от нее я точно не ожидала. Я вот думаю, а не лучше бы было остаться в этот день забытым? Романтическая обстановка и неумелые «подкаты» Пенси Паркинсон спровоцировали меня на некоторые мысли. Интересно, а я как мужчина что-нибудь могу, у меня где-нибудь колыхнется? Пока тело молчало и на призывные взгляды престарелой невесты и молодой бегемотихи Пенси. Или у Крэбба теперь другие предпочтения и его тело будет реагировать на мужчин? Фу-фу-фу, надеюсь, я вернусь раньше, чем пойму это. Что первичное для страсти — тело или мозг? Когда вернусь, или если вернусь, я обязательно подробнее займусь природой возникновения чувств у представителей нашего сообщества. В один из вечеров, когда я любовалась рельефами своего торса в волшебном зеркале, сжимала бицепсы и разжимала трицепсы, принимала позы древнегреческих скульптур, на что зеркало только восхищенно вздыхало, в спальню пробралась Пенси Паркинсон вместе со своим котом. Видимо, она вздыхала вместе с зеркалом, поэтому я ее не услышала. Она подошла ко мне со спины… А дальше? Дальше джентльмены такие вещи не разглашают. Пока я водила компанию с Пенси, события шли своим чередом. Поттер расстался с Чанг, Грейнджер уговорила Лавгуд опубликовать скандальное интервью Скитер с Поттером в «Придире», в котором Поттер обозначил Волдеморта возродившимся и называл имена Пожирателей – Малфоя, Нотта, Крэбба и Гойла*. И эта статья в «Придире» — журнале для ботаников от магии, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Даже Амбридж отреагировала, и предсказуемо пробила очередной декрет об образовании, сулящий исключением из школы любого учащегося, уличенного в хранении журнала «Придира»*. Удивительно, Амбридж сама так слепо верила в свои бумажки — декреты и приказы, как не каждый язычник поклоняется своим божествам. В школе все только и делали, что цитировали друг другу интервью Поттера*. После выхода журнала с интервью, я стала лучше понимать Поттера, бегающего от всеобщего внимания, на собственной шкуре почувствовав, что значит интерес окружающих. Лет пятьдесят назад только знаменитости закатывали скандалы, сейчас чтобы стать знаменитым, нужен хороший качественный скандальчик. Каждый проходящий мимо меня, Малфоя и Гойла, косился в нашу сторону. Может Малфой когда-то и мечтал о славе, но явно не о такой, он был подавлен, и что-то задумывал. О нас и Поттере шептались на задних партах во время уроков и в туалетах, судачили в коридорах перед занятиями и за обедом*. Даже многие слизеринцы стали сторониться нашей компании. Гойл, угрожающе хрустя костяшками, собирался накостылять Поттеру. Малфой намеревался сосредоточить удар на мозговом центре — Грейнджер. Я мысленно прикрыла глаза ладонью, но положение спас Нотт. Кстати, наш однокурсник Теодор Нотт впервые был в нашей компании, он всегда держался как-то в стороне от остальных ребят и, казалось, интересовался только учебой. Нотт осадил Малфоя, сказав, что данная ситуация не предполагает удовлетворения подавляемого влечения. А Нотт наблюдательный. Теодор Нотт справедливо заметил, что для нейтрализации сенсации о почитаемых членах общества требуется скандал с еще более почитаемым столпом. — Дамблдор? — ахнула я. — Или Фадж, — отрезал Нотт. Для нас, находящихся в Хогвартсе, Фадж был фигурой мало досягаемой, поэтому наши усилия было решено сосредоточить на Дамблдоре. Гойл и тут, хрустя, ломал костяшки, но поднять руку на старика — недостойно аристократа. — Дамблдор сейчас редко бывает в Хогвартсе, — протянул Малфой,— у него слабое место — это любимчик Поттер. — Да, только в этом году директор совсем не любуется Поттером, — продолжил Нотт, — если ты не заметил, Драко. Даже не смотрит. — Наше викторианское общество не переживет, если директор оскандалится на рабочем месте. — Скандал получится, если директора застукают в недвусмысленной ситуации с учеником или профессором, желательно мужчиной. — Старый как мир способ: подставить и сделать колдографии. — Проблема в том, что профессора-мужчины — Флитвик, Хагрид и декан Снейп. С ними убедительно в недвусмысленной ситуации не получится. — Да ну, очень убедительно на страницах прессы будет смотреться Хагрид и Дамблдор, сливающиеся в поцелуе и не только. — Фу, я это даже представлять не буду — это слишком для моей детской …природы, — чуть не произнесла «психики». — Да никто не поверит, что у Дамблдора что-то может - ему же 100 лет в обед! — Значит, надо сделать такие колдо и так подать, чтобы поверили! Меня убьет Грейнджер, если я причиню хоть какой-нибудь вред ее любимому директору. Меня убьет отец, потому что я ослушалась его приказа. Нас всех убьет Дамблдор, когда узнает, что мы хотим его подставить. Да, и вообще, такие интриги ниже моих принципов — меня всю жизнь воспитывали в уважении к старости и сострадании к слабым, и дедушка Дамблдор не сделал лично мне и моим близким ничего плохого. — Я — пас, — сказала я и мне пришла в голову гениальная идея. Я максимально пафосно изрекла, — мой отец узнает об этом.