Где же наш орел?

— Тебе тяжело? - сложив руки на приятный на ощупь деревянный стол, спросил Джаред. — Тяжело играть? - Колин поднял глаза на напарника, делая глоток пива, — Ты знаешь, нет. Это получается даже слишком легко, чем я мог того ожидать. Тихий ресторанчик на окраине Лондона мог позволить спокойно поужинать двум небезызвестным персонам. Вначале планировалось, что сцену убийства Клита будут снимать в самом Таиланде, однако, между главным дизайнером картины и Стоуном произошло недопонимание, когда Рэлфс заявил, что локация уже построена близ столицы Великобритании. Всей съемочной команде срочно пришлось менять билеты. Сначала на площадку вернулся Джаред. Конечно, этим Оливер не был удивлен, зная, что его актер настоящий трудоголик. После Лето подъехали многие операторы, монтажеры и другие рабочие, выполнявшие разные нужные вещи в проекте. Затем на площадке появились Доусон, Майерс, а также Килмер и Стретч, которых вызвали ради одной сцены. Съемки могли бы начаться раньше, но команде потребовалось целых три дня, чтобы дождаться главного лица, которое, впрочем, не опоздало, хоть и приехало в последнюю минуту. — Я не об этом, - Джаред изогнул бровь, по-прежнему не притрагиваясь к салату, стоящему на столе, — Ведь ты задержался не просто так? Ткнув вилкой в очередной кусок мяса, Фаррелл опустил глаза. Как мог человек, с которым они не знакомы и года, знать его настолько хорошо, чтобы видеть все, что он скрывал? — Я просто ахренел, - Колин вновь поднял голову, усмехаясь в компании друга, — Такая удача. Когда я был в Нью-Йорке, я забрал сына у этой проститутки, - голос его начинал звучать все громче, отчего люди начали озираться на них. Заметив это, Колин снизил громкость, — Мы с Джеймсом отлично провели время, но когда осталось два дня, то я стал метаться, не зная, кому его отдать. Мать в Дублине, отец в Канберре, а мне ехать в Банког. Время поджимало, я уже ехал к этой дуре, но тут позвонил Стоун и сказал, что нужно лететь в Лондон. В Лондон, ты представляешь? Глаза ирландца просияли, а Джаред в это время сообразил, как должно быть Колин любил собственного ребенка, не желая расставаться с ним и отвозить к бывшей жене. — Я взял билеты до Дублина, затем приехал сюда. Пообещал Рите, что сразу же после окончания перееду к ним. — А что с Ким? - Джаред наконец-то пододвинул к себе тарелку с безвкусным салатом. — Пускай катится к черту, - зал вновь обратил внимание на Фаррелла, а две сидящие неподалеку женщины презрительно посмотрели на актера, видимо слушая весь разговор целиком, — Что? - озлоблено крикнул в их сторону Колин, заставив тех уткнуться в свои тарелки. Лето рассмеялся. Он был рад за друга и за его сына, рад за то, что в жизни того все налаживалось, рад за то, что он мог находиться рядом с ним и ничего плохого с ними не случилось за время разлуки. Но сказать это вслух для него было пущей дикостью. Через полчаса актеры покинули это заведение, взяв такси прямо до аэропорта. Встретившись с друзьями и коллегами, мужчины прошли регистрацию и через час уже сидели в мягких креслах лайнера. Им предстоял долгий перелет до Банкога, а затем долгая трудовая деятельность. Места достались им рядом. Колин расположился у окна, Джаред посередине, у прохода опустился Стоун, который внутри самолета поменялся своими местами с Майерсом, чтобы тот мог болтать с Доусон. Через полтора часа после взлета, было разрешено расстегнуть ремни безопасности, и как только это случилось, Оливер отправился внутрь салона, чтобы обсудить с другими актерами свои планы и идеи насчет дальнейшей постановки фильма. — Как Шеннон? - спросил Фаррелл, поворачивая голову. Джареда этот вопрос несколько выбил из колеи. Он не звонил брату с тех пор, как уехал из Майами, хотя раньше он не допускал ни одного дня молчания с барабанщиком. — Отдыхает в Майами. — Ты ездил к нему? — Да. — Вы поссорились из-за меня? Лето удивленно посмотрел на друга. Откуда он мог знать? — С чего ты... — На лице написано, - перебил ирландец. — Зачем нам ссориться из-за тебя? — Проще простого. Он недолюбливает меня, а ты наоборот. Такой наглости и простоты Джаред никак не мог ожидать от него. Как тот мог спокойно уличать актера в том, в чем он сам себе боялся признаться и принять? — Я не... Фаррелл внезапно дотронулся до ладони Лета, забирая его руку в свою. Дрожь пробежала по телу вокалиста, парализовав его речь и дыхание. — Что ты не? Не любишь меня? Джаред закрыл глаза, словно не желал слышать вопроса, который прозвучал, как утверждение. Сейчас он бы больше всего хотел избежать его, чтобы Колин обернул все в шутку, как он обычно и делал. Но не смеха, ни иронии в его речи не было слышно. Ирландец говорил серьезно. Появлению Стоуна Лето был обязан всем. Фаррелл отпустил руку певца, скрепив свои пальцы в замок. — Лучше поспите, завтра с утра начинаем снимать, - проговорил Оливер, опускаясь в свое кресло и протягивая плед актерам. Через несколько минут он заснул. Окутавшись, Колин прислонил голову к окну, наблюдая за редкими огоньками, мелькавшими далеко внизу. Тем временем в самом Джареде происходила настоящая война. Разум и гордость боролись с чувством, начинающим все больше гореть и сжигать все на своем пути: ценности, сознание, себялюбие. Много раз задавая себе вопрос "люблю?", он отвечал отрицательно, но задавая вопрос "не люблю?", система давала сбой, не приводя к четкому ответу. Не в силах больше бороться с самим собой и истязать себя бессмысленными мыслями, Лето осторожно сложил голову на плечо ирландца, зная, что тот не сможет отвергнуть его жест. И он не отверг. Руки их не произвольно сцепились под двойным слоем пледа. Ответ Джареда Колину и самому себе теперь был не нужен. Все было понятно и без слов.