Легенда о бесславном герое

Воскресный день был в разгаре. Погода сегодня была необычайно жаркая для конца августа: солнечные лучи падали на землю под прямым углом, воздух был душным, так что дышалось тяжело, пыль витала столбом от малейшего порыва совсем не холодящего ветерка. На небе — ни тучки, так что разведчики даже не надеялись закрыться от солнца. Даже в замке было жарко, так что солдаты уходили к реке, которая, в отличие от всего прочего, была освежающей и бодрящей. Мари по обыкновению сидела на подоконнике. Лиловые занавески слегка покачивались и дотрагивались до ее лица, но она даже не обращала на них внимания. Этой ночью ей приснился очень реалистичный кошмар, в котором на глазах девушки убивали всех ее друзей. Сон — это не более, чем сон, но он никак не выходил из ее головы и оставлял в сердце неприятный осадок, так что петь и кричать от счастья не хотелось. Мари начала посещать мысль: а что же с ней станет, если погибнут все ее товарищи? Как долго проживет она сама после этого и проживет ли вообще? Сейчас девушка просто смотрела на небо, поджав под себя ноги, и думала. Печалиться еще больше не хотелось, а радоваться было нечему. …Вдруг в ее окно со стуком прилетела галька. Мари вздрогнула от неожиданности и вышла из своеобразного транса. Тряхнув головой, словно отгоняя от себя назойливую муху, и моргнув, она распахнула окно и посмотрела вниз, мысленно уже выбирая казнь для того, кто посмел нарушить ее покой. Во дворе, прямо под окнами казарм стояли Нил, Джесс, Майк и Эрвин. Первый как ненормальный махал рукой и, судя по его выражению лица, звал ее. Мари раздраженно фыркнула, открыла окно шире, наклонилась вперед, одними лишь пальцами держась за оконный проем и, набрав побольше злости и силы, крикнула:  — Чего вам? Выходить и контактировать с кем-нибудь ей не хотелось. Вернее, девушка совсем не понимала, чего она вообще хотела. Полный отказ от общения на ближайший день не выход, но и заражать других своим полным отсутствием настроения не хотелось. Нил приложил ладони ко рту и крикнул что было мочи:  — Выходи давай, не кисни! У нас тренировка с Беллой Гофман! Услышав знакомое имя, девушка встрепенулась. Сомнения ушли. Идти надо было обязательно, как бы то ни было. Тренироваться с друзьями можно везде и всегда, но с Беллой Гофман — лишь когда она сама того захочет и когда уделит на то время. И плевать на то, что сегодня воскресенье, на то, что выходной день и на то, что разведчики имели полное право весь день проваляться без дела в кровати. Тренировки со старшими, сами того захотевшими, имеют место действительно редко. Да еще с какими старшими!  — Минуту! — крикнула она и в темпе вальса накинула на плечи куртку, поправила воротник, приподняла пояс, забросила спутанную шевелюру назад, чтобы не мешала, и помчалась к лестнице. Мари боялась опоздать, боялась придти отдельно ото всех и нарушить дисциплину. Самой Гофман пока во дворе не было видно, но если сказано, что она будет, значит, она не забудет и придет и в снег, и в зной. Дело в том, что Белла Гофман — лучшая из Легиона Разведки за всю его историю. Это была девушка лет двадцати пяти-тридцати, вытянутая, но не высокая, хорошо очерченная, гибкая, но не изящная фигура ее напоминала песочные часы — типаж идеальный для использования привода. Красивое строгое лицо никогда не выражало злобы или раздражения. Большие миндалевидные глаза были теплого карего цвета. Они никогда не были широко распахнуты, но и снисходительно прикрытыми их видеть мало когда приходилось. Взгляд был как у доброго наставника: знающий, умный и терпеливый. Губы были полными, правильной формы, нежного розового цвета, обычно сжатые, но не плотно. Кожа была золотистой от долгого времяпрепровождения на открытом солнце. Волосы приятного русо-каштанового цвета — Белла предпочитала стягивать их в пучок на затылке, но на глаза всегда спадала неизменная неряшливая прядь. Если новобранец впервые перешагивал порог штаба в качестве разведчика, готового сутки напролет тренироваться и убивать гигантов, ему всегда показывали на Беллу Гофман. На нее ровнялся почти весь Легион Разведки, даже «старшее поколение» — люди, которые вот-вот, навоевавшись, покинут ряды солдат. И их предпочтения можно понять. Ее любили и уважали даже простые граждане и, казалось, узнавали везде. На нее не стеснялись показывать пальцем, видя на улице; та сперва сильно смущалась, говоря, что не стоит того, и трогательно краснея, но со временем привыкнув. …Мари вышла на площадку, где товарищи в полном сборе уже ждали ее. Девушка подбежала к ним и быстро кивнула в знак приветствия: говорить она не могла из-за того, что запыхалась.  — Идет! — восторженно завопила Джесс. Все тут же без приказа выстроились в ряд. Когда показалась Белла Гофман, они дружно отдали честь. Мари, прищурив глаза, смотрела на ту самую Беллу, самую известную и самую лучшую разведчицу за всю историю Легиона, самую-самую везде, с какой стороны ни посмотри. Новобранцы лишь мельком видели ее в коридорах или во дворах, так что присмотреться не было возможности. «Живая», не с картинки, стоящая прямо перед носом, она казалась красивой. На нее хотелось равняться, ей хотелось внимать: у этой девушки был свой шарм. Белла осмотрела их изучающим взглядом. Она не смотрела каждому из них прямо в глаза, а лишь в лицо и как-то обще, казалось, в стремлении запомнить человека и его черты, но не прочитать его судьбу или залезть прямо в душу с какой-нибудь корыстной целью. Капрал Белла — а она была именно капралом! даже собственный отряд у нее был — прошла чуть дальше и опустилась на корточки перед деревом. Когда она поднялась и развернулась к тридцать третьим, в руках она держала колчан со стрелами и ужасающе большой лук. «Наверное, и тетива у него под стать!» А они все так и стояли, приложив кулак к сердцу. Белла посмотрела на них, и ее губ коснулась та редкая, но чарующая улыбка.  — Что застыли, как не свои? Она сказала это как саму собой разумеющуюся вещь, весело, с намеком на задор. Похоже, капрал была в духе. «Совсем не то, что наш Фарадей!» Тридцать третьи начали переглядываться и улыбаться. Мари при построении встала между Эрвином и Нилом. Приподняв голову, она встретилась с друзьями взглядом и улыбнулась. Ей стало хорошо. Джесс изо всех сил пыталась замаскировать смешок под кашель, но выходило у нее неважно. Они так и стояли, словно в какой-то нерешительности. Гофман продолжала осматривать их и улыбаться. Так, казалось, прошла минута. Они, наверное, вечно давились бы от едва сдерживаемого смеха, если бы Майк не пришел им — да и себе, чего уж греха таить — на помощь:  — Ну, хватит вам, народ! Не строиться же все собрались. Мари засмеялась в голос. Она не боялась выглядеть глупо: все здесь были ей не чужими. Бок о бок, вместе они проучились уже не один год и стали друзьями. Единственная, кого можно было бояться, — Гофман, но та не была настроена враждебно. Казалось, она даже в некотором роде сожалела, что никогда не относилась к тридцать третьим и теперь не понимает их многозначительных взглядов, смешков. Мари, казалось, забыла все вчерашние откровенно постыдные события, на душе полегчало. На миг она даже забыла, зачем сюда пришла.  — Уважаю, рядовой, — сказала капрал, смотря на Майка. — Разряжать обстановку тоже нужно уметь. Мари почувствовала, как Нил сбоку от нее притворно удивился и состроил Захариусу такую гримасу, будто хочет его убить. Тот лишь почтительно кивнул Гофман в знак уважения, так что и без того длинная челка окончательно закрыла глаза.  — Вы умеете стрелять? — спросила капрал. Несмотря на то, что кадетов в основном учили сражаться с гигантами, во время обучения также выделялось время для прочих навыков: стрельба из ружей, арбалетов и луков, рукопашный бой, обращение с холодным оружием, плавание и прочее. В идеале воин должен уметь все, и даже люди, оставшиеся в живых в пределах этих стен, понимали это и пытались сделать из детей и неженок закаленных воинов, грозу титанов. Бывших пятьдесят восьмых в свое время тоже не обошла эта часть обучения, так что стрелять они умели.  — Так точно, капрал! — сказал Эрвин. Белла окинула его оценивающим взглядом. Мари попыталась представить себя на ее месте и примерно поняла, о чем она думает. Перед ней стоял рослый плечистый юноша лет шестнадцати-семнадцати, с крепким телосложением и пропорциональным красивым лицом, добрыми глазами и идеально приглаженными солнечно-светлыми волосами. Эрвин походил на воина-интеллигента, интеллектуала с прекрасной физической подготовкой. Такие, как он, не умеют не стрелять из лука. Сопроводив свои действия лишь кивком, Гофман отдала ему колчан со стрелами. Парень взял их, подошел к черте напротив мишени, представлявшей собой совсем небольшой диск, достал длинную тонкую стрелу и натянул тетиву, слегка склонив лук на бок. Слегка прищурившись, начал целиться. Стрела его, выпущенная спустя сравнительно большое время, попала ближе к центру, почти что в середину. Эрвин опустил руку с луком, повернулся в сторону остальных. Мари казалось, что ее схватили за горло и душили — так она была поражена. Однако больше никто из тридцать третьих не выразил своего восторга — для всех это было вполне заурядной вещью. Краем глаза посмотрев на них, Мари осознала, что наверняка выглядит как дура, и опустила глаза, чтобы ни с кем не встретиться взглядом. Поскольку девушка так и стояла, потупив глаза, она не увидела выражение лица Гофман, но слышала ее чистый мелодичный голос:  — Браво. Обычно стрельбе во время обучения уделяется мало времени, так что немного остается тех, кто попадает с первого раза, да не в край! Послышался глухой стук — Эрвин отдал честь:  — Благодарю за похвалу, капрал. Парень подошел к друзьям и отдал оружие Уилсон. Та кивнула и отошла. Мари смотрела на Эрвина. Она почти сразу же заметила, что уголки его губ слегка приподняты. «Надо что-то сказать!» Повисла неловкая пауза. Мари решила сама начать диалог.  — В этом есть вся тренировка? — поборов комок в горле и сглотнув, спросила она, не найдя ничего менее банального. Парень, похоже, ничего даже и не заметил. Даже не смутился. Он радостно, но не крикливо сказал:  — Видимо. Во всяком случае, занятие вовсе не означает, что с нас должны три шкуры содрать, верно? — он подмигнул. Та лишь кивнула, не находя, что сказать. Все ее попытки начать разговор провалились к чертовой матери. Сколько девушка себя помнила, у нее никогда такого не было — она всегда могла найти, что сказать друзьям, тем более близким. «Все очень плохо».  — Жарко, не так ли? — Эрвин вдохнул полной грудью и тут же закашлялся от песка, поднятого ветерком.  — Есть такое, — она хотела было прикрыть губы краешком рукава, чтобы скрыть улыбку, но в последний момент остановилась: не перед кем было стесняться. Смеющийся взгляд темных темно-зеленых глаз встретился со взором небесно-голубых. Парень и девушка так и смотрели друг другу прямо в глаза, ничего не говоря. Казалось, что слова были лишними. В тот момент между Мари и Эрвином словно образовалась тонкая связь, которую, казалось, лишний жест мог обрушить. Прошло уже несколько минут, а они так и стояли под шелестящей листвой липы, даже не шелохнувшись, так и не устав беспрерывно смотреть друг на друга. …Раздались неторопливые шаги по песку. Эрвин, слегка тряхнув головой, посмотрел в ту сторону, откуда они раздавались. Мари последовала его примеру. То приятное состояние умиротворения, когда ей ничего не надо было, прошло, но девушку это не печалило. Пришедшим оказался Фарадей. Он остановился в паре шагов от тренирующихся, завел руки за спину и сложил пальцы в замок, максимально выпрямляя спину. Окинул часть своего отряда гордым взглядом собственника. Нарочито громко прокашлялся в кулак, призывая к вниманию к своей персоне. Майк опустил лук и обернулся, Джесс испуганно подпрыгнула и вытянула голову, Нил чертыхнулся и со всей силы топнул каблуком сапога по песку. Эрвин вышел из тени, чтобы ничего не пропустить, а Мари осторожно шагнула за ним, но решила особенно-то и не вылезать. Лишь Белла стояла ровно и даже не шелохнулась. При виде ее Фарадей дернул подбородком: этот жест должен был отдаленно напоминать кивок головой в знак приветствия, но этим здесь даже и не пахло. Гофман смерила его презрительным взглядом, от веселости на ее лице не осталось и следа.  — Итак, — без приветствия начал он, — ровно через три дня будет вылазка. Мари аж назад откинулась от неожиданности.  — Ч-что? — спросила она прежде чем успела сообразить, что вообще творит. Гнев и непонимание клокотали в ней. Прочие ее товарищи, судя по выражениям их лиц, тоже было удивлены.  — То, — огрызнулся он на их непонимание и уже собирался было продолжить, но Белла подняла ладонь:  — Ты им ничего не сказал. Я права? — она вскинула бровь, тем самым безмолвно приказывая дать ей слово. Рэй злобно зыркнул на нее и скрипнул зубами, но послушался. — Так я скажу. На последней вылазке разведка обнаружила вероятное титанье гнездо. Ровно через три дня собирается небольшой отряд в пятьдесят человек, цель которого — узнать, действительно ли оно там есть. Вылазка рассчитана сутки, не больше, — она перевела взгляд на Фарадея, чье и без того не особо симпатичное лицо скривилось, словно ему под нос подсунули кусок свежего дерьма. — Верно? Тот лишь кивнул, с явным омерзением для себя признавая ее правоту, и продолжил, выплевывая слова:  — Для этого я выбрал из нашего отряда двоих участников — Августу Сноу и Мари Блэк. Как только девушка услышала свое имя, по ее телу пробежала холодная дрожь. Мари перестала понимать происходящее после момента с двумя сутками.  — Стоп… а почему никого не спросили? Почему вы не вызвали добровольцев? — спросил дерзкий Нил, которому в очередной раз снесло башню. — Может, у Мари там… да может она беременна и воевать не может! А вдруг я хочу на ее место? «Что за ересь ты несешь?» С беременностью парень явно переборщил. Капрал был того же мнения.  — Не говори ерунды! Ничего с ней не станет, если она наконец-то перестанет слоняться по штабу без дела и сделает что-то хорошее не только для себя! «А вот это прозвучало обидно». Мари вскинула бровь. «А вдруг я действительно так выгляжу со стороны?»  — А насчет добровольцев… это мой приказ, а приказы не обсуждаются! — он вздернул подбородок, по-детски стараясь казаться значительнее и выше. Если бы не необычная ситуация, Мари бы усмехнулась про себя, но сейчас не смогла. Девушка украдкой посмотрела на Беллу, но та лишь опустила голову, жалея, что не может их отстоять. Мари с отчаянием и непониманием посмотрела на слегка шелестящие листья липы над своей головой, которые, казалось, нашептывали ей ответы на все вопросы на своем, никому не известном языке. Девушка закусила губу, тяжело вздохнув, прикрыла глаза и застонала. «Значит, я раньше остальных встречусь с гигантами лицом к лицу?»