Ниндзя-маг, часть 3. Опередить и уничтожить

      - Здравствуй… - первое, что услышал я, очнувшись меж корней большого дерева. На меня сверху смотрело рельефное лицо, не знающее, как теперь ко мне обращаться.       - Ну, здравствуй, - телепатически отвечаю, будучи слишком слабым для иного действия. Здравствуйте и вы, последствия чакроистощения.       - Месяц прошел, - у меня в голове произнес чуткий Арус, запарившийся вливать в меня свои хилые силенки. – И ты умирал, - добавил он, прекрасно зная о моей радости и благодарности. Он понятливо отнесся, удовлетворившись эмоциями на свой счет – и высвобождающим его мысленным усилием.       Действительно, при чакроистощении любое движение причиняет боль, схожую с ужасом самоуничтожения тела, работающего на полный износ при восьми открытых вратах Хачимон. А тут только крайнее истощение всех сил. И проблемы с памятью…       - Прости…       - Не казни себя, Арахор.       - Буду. Я утратил веру в тебя, Тулани, - ответил он с двусмысленной шпилькой.       - Главное, что в себя верил до конца. Сомнения в порядке вещей. Не поколебался бы ты – не стал независимым полубожеством.       - Я утомляю тебя. Отдыхай, - твердо произнес Арахор, переведя тему. Теперь он действительно Арахор - с большой буквы. Бог всех арахоров – народности треантов – разумных растений.       - Как только сойдешь с насеста и приготовишь для меня кипящий пруд.       - Сваришься и облезешь, - пошутил он, тем не менее, со скрежетом понимаясь вместе с частью мшистого дерна и мною на нем. (иллюстрация 268)       - Мне приятнее общаться с себе подобными, - заметил я, наскребя еще чуток умственных сил.       - Наобщался. Привыкай, - отрезал божественный Арахор. Недостаточно уверенно.       - Злой ты, - бросаю, шутя.       - Кто бы говорил, - дружелюбно буркнул ходячий ствол, споро организовавший удобное ложе и превративший один из своих бородатых корней в кипятильник. – Спасибо, папа, за подаренную жизнь.       - Спасибо не пахнет. Будешь должен серию спаррингов - когда сможешь.       - Куда я денусь? – Сговорчиво задал он риторически вопрос. И очень по-философски вздохнул, прежде чем ползучей лозой дотянуться до бережно хранившегося стручка, некогда сброшенного в порыве чувств. Через несколько минут выросший маленький мальчик округлил зенки, отдал два земных поклона и побежал кашеварить – стряпать мою любимую лапшу из гречневой муки. – А не сделать ли мне наваристый суп?       Я лишь криво улыбнулся, отрубаясь от бессилия.       Лишь благодаря божественной способности я не скопытился, более того, очнулся там, где хотел, проведя внутри Доминиона рекордно длинную медитацию. Восстановление шло медленно и со скрипом – во всех смыслах.       Супчик он все-таки сварганил, порывшись в моем «бардачке» и надолго увлекшись богатым набором противоожоговых и общеукрепляющих лекарственных средств, собранных для меня еще клириком Лину Ла-Нерал. Благоухало наваристое месиво тем еще амбре, однако эффект не замедлил сказаться. Шли дни. Вскоре я начал гулять по парку, бегать, заниматься гимнастикой и постепенно передавать знания размашистого конохского стиля тайдзюцу деревяшке, якобы чисто для удобства сподобившейся стать моего роста и комплекции.       - Я согласен остаться еще на десять тысяч лет, - огорошил меня треант, как когда-то подавший мне сок из трав и фруктов по окончанию моей напряженной тренировки с разновидностью манрики-кусари. Пара кунаев на длинной цепи напоминала нунчаки Гай-сэнсэя, искусно блокировавшего ими принципиальную возможность использования мною рукопашного стиля Джукен – движения слишком быстры и труднопредсказуемы.       - Спасибо. Дольше трех не потребуется. И за напиток тоже спасибо, - с благодарностью отхлебываю теплый тонизирующий нектар – мёд тоже присутствовал. - Что планируешь делать потом?       - Буду собирать своих собратьев, чтобы обучать и учиться. По твоему примеру, - счел нужным заметить Арахор.       - Правильно, каждый мир – кладезь, - одобрительно киваю и еще раз поднимаю стакан с отличной оценкой вкуса и барельефов в виде лозы. Не важно, когда именно он додумался до верного ответа.       - Думаешь, пап, мне хватит трех тысяч лет обучиться скрыту?       - Ты способный, - уверенно отвечаю похвалой. Мне не трудно. И не так уж важно, хотел он утвердить статус или услышать ласковое слово и тон. – Я еще месяц буду возвращаться к форме, еще столько же осваиваться с новой, попутно восстанавливая резервы. В общем, до осени ты от меня так просто не отделаешься, сын.       - Спасибо… Моя признательность велика, Тулани.       - Не безгранична.       - Разумеется.       - Разумеется, - подтверждаю, поскольку мне послышалась неуверенность. – Надеюсь, ты после странствий по мирам застолбишь наилучшее место для дома…       - Надеюсь… - настолько же глубокомысленно недоговорил он, не зарекаясь и не обещая наперед. Хотя хотел навалить гору клятв. Поняв, что я тоже вспомнил тот эпизод, Арахор смутился, сконфуженно забрал опустевший деревянный стакан и ушел к маленькому поваренку. Я не стал шутить про эксплуатацию клонов – неразумно.       Время шло своим чередом. Между собой мы никогда не устраивали смертельные схватки – на выживание бились наши креатуры: треанты против моих стихийных клонов и големов. Было интересно и местами весело. Мы хорошо проводили время. Но я все чаще и чаще отлучался, спускаясь все глубже и глубже в земную мантию. Там, в бездонном океане магмы, я рассылал в разные стороны своих огненных элементалов собирать огненную магию. А сам втягивал сен-чакру, чтобы потом посредством меча изначального пламени и кольца небесного огня Ио преумножать труды своих миньонов, преобразовывать в лишенную свойств сенчакру и пополнять нагрудное фуиндзюцу. Чем больше туда вкладывалось, тем сильнее становилась печать. В точности, как ромбик «Инфуин» на лбу Годайме Хокаге Сенджу Тсунаде и ее персональной ученицы Харуно Сакуры.       В обещанный срок мы тепло простились, и я шагнул назад в будущее. Сад встретил меня филиалом густой чащобы с философствовавшим старцем. (иллюстрация 269) Его ограниченные детки невинно баловались, резвясь в озерце с пестрыми рыбинами, стоически принимавшими все прихоти деревянных извилин.       - Здравствуй, Арахор. Что-то ты бледен нынче, - замечаю бьякуганом опустошенность треанта.       - Здравствуй, Тулани. Взращенный на твоей мощной чакре росток Ултарг жаден до пищи. У меня не остается сил на тренировки и поддержание формы, - пожаловался он.       - Со спины тебя не отличить: дуб дубом.       - Спасибо, - дружелюбно скрипнул треант, уловив юморной подтекст, вложенный мною в признание результата его усердия.       - Насколько хватило запасов, запечатанных мною в твоих древесных клонах?       - Порядка года, трех, четырех, семи и десяти. Последнего растянул до твоего прихода. Росток Ултарга пора кормить, Тулани. Учти, он долго сидел на диете. Сразу много нельзя, - сообщило разумное дерево. Он так и продолжал величать меня Тулани, что в переводе с высокоэльфийского означало – Повелитель.       - Ясно. Как сказал бы один мой ленивый друг – проблемно.       - Ему как вода нужен мировой простор, папа. Здесь – катастрофически тесно. Поэтому он вечно голоден. – Древесное лицо открыло свои насыщенно радужные глаза и пристально глянуло на меня: - Я начинаю опасаться того, что вырастит в конце эксперимента.       - Монстр. Под бдительным присмотром на голодном пайке и за срок в пару тысяч лет для нас угрозы не вырастит.       - Но ты замахнулся на три, - веско заметил треант, скрипнув массивным стволом.       - Один плод с мякотью. Второй – семенная коробка. Я изучу твоих клонов. К концу первого тысячелетия отработаю фуиндзюцу настолько, чтобы применять на тебе. Биджу запечатаем внутри. За третье тысячелетие ты его постепенно переваришь. Меньшим божеством не станешь, но силушки богатырской заимеешь.       - А надо ли, пап?       - Тебе решать. От тебя зависит, приручишь ли ты его, приготовишь для поглощения или заберешь с собой, чтобы успешно сбагрить проблему на какой-нибудь лысой равнине, являющейся проклятым местом древнего побоища вымершего мира, которому пора воскресать.       - Я не стану делать рассадник дикого безумия, - скрипуче поморщился треант.       - Семена дерева Ултарг попали ко мне из рук представительницы южного полушария, Арахор. Вдруг ужасы каких-нибудь наводненных нежитью проклятых пустошей кошмарнее дикого лесочка с продуманной тобой флорой и фауной?       - Нежить?       - Предпочту, чтобы ты познакомился с этой противной мерзостью вне пределов Темпоральной Ямы. Не стоит ожесточаться.       - Хм…       - Идем, Арахор, следует сразу и точно интерпретировать наглядные результаты кормления разными смесями. Попробуем за декаду-другую подобрать несколько сортов, чтобы обороть у ростка синдромы похмелья и наркозависимости.       - Ничего общего с поведением тех рыбок, - припомнил треант опыты по выделению алкоголя.       - К наркотикам мы не переходили. А то, что я сейчас вижу, отдаленно напоминает ломку по дозе…       И вновь череда тренировок, перемежавшихся осторожными сборами сен-чакры и утомительными часами генерации собственной. Мы много и обстоятельно общались, по-прежнему не используя киира и прочие средства для мгновенной передачи огромных массивов информации – оба ценили приятно долгие беседы с их оттенками завуалированных смыслов. Интеллектуальные игры и общение практически на равных доставляло удовольствие не меньше, а то и больше, чем когда-то детская возня и совместное постижение маленького мирка под куполом аномальной зоны. Хех, дети выросли, перейдя на взрослые темы и совместное познание сакральных тайн магии…       В этот раз я задержался более чем на полгода, все ближе подбираясь к десятилетней отметке.       Сотрудничество принесло замечательные плоды.       Первый плод. Вариация на тему незабвенного кеккай ниндзюцу «Дотон Кеккай: Доро Дому». Внутри него я однажды оказался на миссии по возвращению предателя Учиха Саске. Это дотондзюцу я смог восстановить и даже переделать под высвобождение ледяного элемента. Вместе с Арахором мы быстро переработали эту полезную барьерную технику под Мокутон. Схема применения проста: мои огненные элементали ловились в деревянную тюрьму; группа треантов посредством особого рода барьера выкачивала всю энергию; одновременно огонь сжигал постоянно нарастающую древесину. От подобной трансформации энергий была двойная польза, поскольку получающийся в результате пепел и уголь – прекрасная подкормка для чакра-дерева Ултарг. Но этого оказалось недостаточно для поддержания более-менее здорового развития ненасытного монстрика.       Второй плод. Сплав хранящихся в моей памяти знаний из разных эонов и миров, свежего и незамутненного взгляда Арахора, дельных советов Риикано, опыта естествоиспытателя Пинигсеу и поддержки от Уллю с Арусом. Совместными усилиями мы переработали принципы функционирования шлемных ужасов и големов-стражей, осмыслили повторяющиеся элементы самоподобия, присовокупили запечатывающие характеристики фуиндзюцу и накопительные свойства древесины Ултарг. Мы создали независимый теоретически бездонный аккумулятор – продуманно причудливой формы кристалл живого ядра. (иллюстрация 270) Это и сердце для моего огненного элементаля - сборщика дармовых подземных энергий. И сепаратор, отделяющий сырую магию и чакру от субстанции стихийного огня, поддерживающего существование моего огненного клона. Несколько подобных челноков должны будут теперь целенаправленно рыскать в магме, аккумулируя планетарную энергию. Сборщики с заданной периодичностью станут подниматься в Сад, чтобы сдать треантам накопленное и одновременно помочь нажечь углей. Затем псевдоразумный конструкт подобно фениксу восстанет из пепла вокруг опустошенного ядра и отправится в очередное плавание. Эдакая мобильная энергетическая станция, в мое отсутствие генерирующая для себя ману с чакрой путем трансформации подземного жара и давления, поскольку природная энергия в гигантских объемах поглощалась самим деревом Ултарг.       Третий плод, изначально бывший под номером один, так и остался на стадии цветка. Расчетные показатели характеристик взрослого плодоносящего Ултарг наголову превосходили мои умения и возможности по запечатыванию. Требовалась качественно более сильная чакра и значительно более продвинутые знания законов Фуин, чтобы замахиваться на создание аналога джинчурики Джуби. Того самого монстра, в которое превратилось оказавшееся вовсе не мифическим божественное Мировое Дерево, в моем первом родном мире дававшее Плод Чакры раз в тысячелетие. Я еще определенно не дорос до уровня Учиха Обито, не говоря уже о легендарном Учиха Мадаре, которые развязали Четвертую Мировую Войну Шиноби, воскресив и обуздав Джуби. Но у нас и не мировые масштабы будут, тем более…       - Папа, прошедшая тысяча лет стоила всех перипетий предыдущих десяти, - после взаимных приветствий заявил Арахор после следующего моего обратного шага в будущее.       - Я тоже доволен, сынок. Сопоставь разницу - с момента твоего рождения для меня прошло менее трех лет. Я планировал уложиться в пятерку от начала моего путешествия в прошлое, но едва-едва попадаю в десятку.       - Едва-едва – это грустно, - опечалился треант, каждый раз встречавший меня в своем естественном видовом облике большого дерева с антропоморфным лицом – чисто для комфортного общения.       - Для меня и это огромное достижение, давшееся с нестерпимым скрипом. Открою тебе секрет, сын. Я воспитывался в среде, где из-за перманентных конфликтов и напряженности редко кто доживал до двадцати-тридцати лет, не говоря уже о пятидесяти и старше. В итоге я вырвался из клетки тем способом, к которому меня всю сознательную жизнь готовили и подталкивали – умер в бою, спасая лучшего друга и кузину из главной ветви клана. Боги из этого мира меня воскресили, но я попал из огня да в полымя. Обстоятельства настолько скверно складывались, что мне в отчаянии пришлось пойти на крайние меры – вновь пойти в кабалу и начать вот здесь растягивать субъективное время. И декады не прошло после моего фактического девятнадцатилетия, как я начал этот затяжной прыжок в прошлое. Я стал отшельником с тремя фамильярами и умным архивариусом, которые скрашивали, подчас, невыносимое одиночество и приступы клаустрофобии… Оглядываясь назад, хочу заметить – я больше не страшусь изменений, происходящих с течением времени. Это естественный процесс, который следует оседлать. Я родился человеком, а люди – социальные создания. А в столь долгой изоляции теряются ориентиры на общество – это сбивает столку и пугает.       - У нас обоих жизненного опыта с гулькин нос, - когда-то мною оброненной поговоркой треант философски подытожил мою краткую исповедь. – Но мы оба пережили трудный период. - От его ободряюще дружелюбного тона мне стало тепло и приятно на душе.       Некоторое время мы медленно шли в молчании, ценя общество друг друга.       - Тулани, меня ужасает аккумулированная в плоде мощь, непредсказуемость его поведения и последствий, - поделился своей тревогой могучий древень.       - Считаешь, Арахор, что Ултарг почует более сильную чакру и набросится? – Спрашиваю телепатически посредством касания к коре, поскольку взращиваемое чакра-дерево обладало определенного рода самосознанием - сложнее насекомого.       - Вероятнее твое с ним слияние, Тулани. Энергетического выброса ты не допустишь, поэтому я предполагаю, что вихрь твоего перехода на следующую стадию эволюции засосет из округи всю родственную чакру, а за ней и местного узника… - подвесил он мысль об Исконном, заточенном богами. Вся Темпоральная Яма – последствия заключения сверхмогучей сущности, повелевающей самим Временем.       - Поместим внутрь кольца из Слов Власти и остановим для Ултарг мгновение времени. Выброс вероятен, разве ты не продумал барьерную тюрьму?       - Продумал и вырастил достаточно помощников для объединения в магический круг. Но разве ты не видишь, что бескосточковый плод – это сосуд для концентрированной Инь, а вся энергия Ян содержится в самом дереве? Как ты планируешь уравновесить дисбаланс?       - Никак. Хочу пробить потолок, - выражаюсь иносказательно. – А возможные излишки ты впитаешь. Поделишься своими размышлениями о развитии ситуации, когда плод никто не трогает? – Меняю тему. Треант надтреснуто скрипнул, но не стал перечить, ответив на поставленный в прошлую встречу вопрос:       - Возьмем исходное дерево Ултарг, семена которого достались тебе, Тулани.       Как-то раз спускаясь вниз, почувствовал крупное семечко. Оно в защитной форме кристалла источало холод вокруг себя. Я вспомнил свое детство и сопоставил рассказы птиц. По всему выходит, что оно прилетело на комете вместе с яйцами драконов. Судя по размерам переданных тебе семечек, некто, как и я, пропорционально уменьшил фрукты, приспособив Ултарг под расу великанов – людей ростом примерно в дюжину футов. Ты описывал их разные народности. Размер семечек рассчитан на не травмирующее глотание, почти без пережевывания – тут показателен твой пример. Цель дерева – размножение. Пока оно растет, жизнь вокруг него подавлена и скудна, процветать может лишь конкретный вид, но и тот вынужден кормиться вдали. Когда плод созревает, округа оживает, появляется крупная дичь и охотники на нее. Съевший фрукт великан становится значительно сильнее и умнее сородичей. Поскольку семена чувствительны друг к дружке и деревья Ултарг не могут расти рядом, проглоченное семя погонит великана прочь – в далекие земли. Там семечко Ултарг либо выйдет естественным путем, либо прорастет из трупа. Если правильно не ухаживать за культурой, то в итоге она либо заполонит мир, либо иссушит его. В любом случае популяция-распространитель под лидерством очередного едока будет вынуждена отправляться в другой мир. То же касается и драконов. Тот ледяной кристалл, что запрограммирован тобой на смену времен года, является, насколько я проник в его неочевидную суть, осколком кости белого дракона, съевшего плод Ултарг и с потомством целой планеты драконов полетевшего искать новый мир. Полагаю, в их старом Измерении росло одно единственное священное дерево, которое в какой-то момент заматерело настолько, что весь мир оказался обреченным: рухнула некая метафизическая плотина, порвалась межмировая пленка или произошло нечто другое в этом роде.       Возьмем дерево Ултарг, проросшее из модифицированного чакрой семечка. Дерево Ултарг само по себе обладает высокой стрессоустойчивостью, а после обработки чакрой оно стало питаться ускоренными темпами и теперь способно выдержать экстремальные условия.       Если зафиксировать отсутствие косточки. Вероятные прогнозы таковы.       Один плод. Если мир девственен, аберрации при его развитии породят примитивную жизнь. Неблагоприятные условия скажутся на сроке жизни и к тому времени, когда оно состарится и умрет, в мире будет царство Природы. Если Природа уже зародилась, при очередной итерации давление собранной Инь одушевит мир, чтобы это ни значило. Если мир зрел, вероятно, что родится новый мир, отчасти копирующий материнский. Планета-спутник или параллельный. Если мир стар, дерево Ултарг в конечном счете может как излечить и обновить, так и убить его подобно паразиту или описанному тобой вампиру.       Несколько плодов. Каждый будет порождать разумную жизнь – это будет колыбель какой-то одной расы или фабрика дарования разумности случайному животному, растению, физическому явлению. Рассуждения о мире сходны предыдущим с поправкой на масштабы.       Нормальный плод - с косточкой.       Если такой фрукт будет один, то дерево-родитель отомрет и сменится деревом-потомком – тем или иным способом. Без стороннего вмешательства процесс самовоспроизводства станет протекать до тех пор, пока мир будет кормить или зачаток самосознания не кристаллизуется в личность, дальнейшее развитие которой зависит от факторов внешней среды.       Если плодов будет много, то наиболее вероятен самый первый описанный мною сценарий с поправкой на полноценную божественность, так сказать. И боги вряд ли согласятся делить власть со следующим поколением или оставят без внимания тот факт, что дерево Ултарг узурпирует природную энергию, поглощая ее в неимоверных количествах с угрозой гибели мира и подавляя всякую жизнь вокруг себя.       - Благодарю, Арахор, - слегка кланяюсь в признательность, когда он завершил излагать свои размышления. - Рассуждения схожи с моими мыслями, но есть изъян. Ты не учел, что плод исходного дерева Ултарг не содержит ни капли чакры – собственной энергии дерева. Не энтропии, а сгенерированной сознательным усилием. Будучи съеденным, этот плод выращивает внутри пожирателя древовидную структуру метафизических каналов системы циркуляции тонких энергий, чтобы существо осознанно продуцировало чакру, и помогает его Искре Жизни засиять как минимум с квази-божественной силой. Ты не учел принцип фуиндзюцу применительно к чакре - смеси Инь-Ян. Плод не может считаться зрелым, если в нем есть только мякоть Инь без косточки Ян. Мякоть – астральный образ, косточка – эфирное наполнение. Вместе - Фрукт Чакры, содержащий в себе божественную мощь.       - Тулани, как же с этим сочетается твое намерение вырастить семенную коробку?       - Ошибочно. Я понял это, придя сегодня и разглядев недозрелый плод. Для исходного дерева Ултарг получилось бы, а с этим – нет.       - Хм.       Треант надолго замолчал, разогнав сок по жилам. Я не мешал – самому было, над чем подумать. Например, о новом видении основ фуиндзюцу, о способе и необходимости запечатывать чакра-дерево Ултарг, чтобы мне самому не стать кем-то вроде Джуби.       - Выходит, в какой-то момент один из упавших плодов прорастает прямо внутри дерева-родителя подобно тому, как это сделал я при перерождении внутри Ултарг. Результат истинно-нейтральный. Сокращение сроков плодоношения происходит за счет собственной чакры. Но я не понимаю, что будет, если плод никто не тронет?       - О чем я и спрашивал тебя. Ты не забыл, что сам дерево от дерева Ултарг?       - Никаких позывов к плодоношению, - тут же открестился Арахор.       - Ты не копил силы, а расходовал. В новом свете предстает необходимость запечатывания Ултарг после данного плодоношения, поскольку очевидно – Чакра но Ми всегда будет порождаться в единственном экземпляре. Лишившись репродукции, являющейся смыслом жизни, чакра-дерево проявит агрессию. Что думаешь?       - Мне без надобности. А сам ты боишься, потому что погиб в бою с треантом-монстром? – Проницательно спросил Арахор.       В моем родном мире это был самый кошмарный монстр, которым пугали взрослых. С еще одним деревом, но другого сорта, я боролся на демиплане Духа Леса, подарившего мне форму оленя и вторую форму бьякугана. Между ними бездна разницы, хотя кое в чём они схожи. Например, это колоссальный объем энергии. Я ответил только на первую часть вопроса:       - Боюсь потерять контроль. В прошлый раз я чуть не лишился памяти, когда Великую Киира внутри меня постиг коллапс. Растворенный во мне полуразумный артефакт тоже попал под действие плода и не выдержал конструктивных изменений. До наступления критического момента я успел перенаправить энергию и перекинуться в зачаток формы дерева, потому от разрушения великого камня памяти пострадала лишь ментальный слой семечка дерева Ултарг.       - Тебе дважды повезло, папа, - осторожно заметил божественный треант.       - Трезвый расчет, сынок. Мне чуточку не хватило контроля.       - Со стороны складывается ощущение, что ты поторопился с приобретением новой формы или пожадничал, - тем же тоном выдал он.       - Не я. Артефакт Памяти сделал эльф-недруг Ульэйр. Для удаленного мониторинга и контроля ничего не подозревающей жертвы, коими числятся все не из эльфийского Дома Старим. В определенный момент золотая жемчужина Великой Киира осознала себя частично разумной и одурачила меня, подсунув лживый ошейник, который я одел на купленный для меня родовой артефакт. Вместе со мной симбионт разучил азы псионики. Она захотела большего, поэтому перехватывала и скрывала от меня некоторые мысли, диктовала нужное ей поведение. Я кое-что заподозрил и смог подстроить ситуацию, выгодную мне при любом раскладе. Будь Великая Киира мне подконтрольна, то я бы просто вынул ее перед съедением плода Ултарг, поскольку Кореллон Ларетиан помогал мне с гармониками при отсутствии симбионта.       - Ты вновь затеял одновременно несколько задач, Тулани, раз боишься потери контроля и хочешь моего прикрытия? – Проницательно осведомился собеседник.       - Затеял, - соглашаюсь. - Без Великой Киира мне сейчас очень сложно – сила привычки не отпускает… Я хочу увеличить число витков у спиралей Очага до восьми и заполучить лучшую альтернативу камню памяти – жемчужину способности «божественная память», - поделился я частью планов. - Но корень моего страха в другом, Арахор. Животные отличаются от растений качеством развития, но бывают исключения - треанты, - когда высокоразвитая душа одухотворяет сложное растение и через его примитивную структуру как-то хитро умудряется проводить высшие функции сознания. Чакра подняла растительную душу дерева Ултарг до животной стадии эволюции. У меня уже есть фамильяр. Я дорожу им. В моей сущности уже выросла часть, символизирующая аналогичное дерево. Поэтому захватнический способ боевых друидов теперь не сработает. Но у меня был прецедент, когда два огненных артефакта ненароком поспособствовали прогрессу моей формы огненного элемента. А можно пойти по твоим стопам - одному дереву прорасти в другом. Однако моя сущность – это огонь и пламя. Семечко получилось прокалить, но взрослое дерево попросту сгорит. Результат в обоих случаях – это бестолковое уничтожение, как если бы я съел простое яблоко или в простой огонь подкинул простое полешко… У меня был печальный опыт, когда меня отравили и я некоторое время пробыл энергетическим вампиром. Я боюсь, что раз испробовав, Огонь начнет требовать Дрова. Я дорожу тобой, сынок…       - Искушение будет вечно преследовать тебя, папа, - мудро заметил треант спустя минуту раздумий. – Надо решить эту задачку, а не пытаться избавиться от нее.       - Я готов выслушать любые советы.       - Чтобы советовать, надо знать, а ты скрытен…       - Пожурил сынуля папочку, - шучу, пытаясь юмором перекрасить траурные тона беседы.       - Знай наших, - в том же духе поддержало инициативу улыбнувшееся деревянное лицо. – Идем, как ты говорил, утро вечера мудренее. Не так-то просто ворочать извилистыми корнями.       - Перебор, - улыбаюсь шире.       - На то и расчет, - не остался он в долгу.       И сутки не прошли, как родилась концептуальная идея, принятая нами в разработку. Следовало действовать быстро, пока не начала оформляться сердцевина Фрукта Чакры.       Собрав достаточно много сенчакры, я залез в дупло особо крепкой деревянной тюрьмы прямо внутри Арахора. Когда контур замкнулся, достал заветную флягу и выпил драгоценную кварту субстанции из Купели Сияния моего Доминиона. Затем… Ушла подсознательная регуляция мышц. Еще пинту выпил - прилив сил принес эйфорию. Еще пинту выпил - от напора потока хлынувшей информации нервы завибрировали подобно трубам. Еще пинту выпил - жар в легких потянул из воздуха весь доступный кислород. Еще пинту выпил - желудок схарчил все галеты и фаршированную укропом лапшу, широко раскрылись тенкецу. Еще пинту выпил - истаял жирок ленивого чревоугодника. Еще пинту выпил - зеленая аура испаряющегося пота осветила стенки тюремной камеры, покрывшиеся зеркальными бисеренками. Допил весь запас – я стал похож на ртуть. Открытие восьмых врат Хачимон ознаменовало мой полноценный переход в Доминион.       Предаваться щенячьему восторгу и радости возвращения Домой момент не позволял – неодушевленный демиплан бы все равно не оценил. Пока что…       Призвал секретные сундуки со шкафом. Достал гримуар. Очистил обе киира. Разрядил все бусины. Опустошил резервуар. Обнялся с Арусом…       Я вполне осознавал свои действия, когда одевал мета-чётки коронала на ядро демиплана – изумрудный шар с «Расенганом» внутри. Отречение или предательство? Разрушение святого символа Кореллона Ларетиана без последствий не останется, хотя я не отказывался от долга и служения. Вера – она внутри. Но я посвятил вещь не себе, после посвящения она как бы уже не моя. Плавание во всех этих тонкостях выйдет боком.       Какова цена истинной свободы? Уплачу всю.       Бусины мета-чёток коронала запели от разогнанной магии в унисон с кулоном. Пора. Я совершил небесное касание ладонью по центральному алмазному шарику. Круг не свернулся мгновенно в спираль. Однако выбитое зерно духа шаровой молнии проникло через границу изумруда и по спиральной траектории попало точно в центр. Потянувшийся шлейф маначакры тут же стал наматываться на хаотичный клубок «Расенгана». Таким образом вся синхронизированная со мной суть мета-чёток коронала затянулась внутрь зеленого кристалла, налившегося золотом. Кулон, бусины и нить – всё обратилось в прах. Я не замедлил выдохнуть облачный поток маначакры, сдув пыль и зафиксировав сияющие крупицы резудиуума. «Багуа Рокуджуйон Шо». Всего возможно шестьдесят четыре гексаграммы – всего потребовалось шестьдесят четыре удара небесными ладонями, хотя крупиц было значительно больше. Весь уникальный резидуум образовал цельное ядрышко божественной магии внутри ядра, кристаллизуя новое вместилище для Аруса – духа всего Доминиона.       - Тебе там уютно, Арус? – Не найдя ничего более подходящего, робко спрашиваю его, еле запечатав ядро обратно в гигантское фуиндзюцу в центре тверди демиплана.       - Пусто, - последовал ненужный ответ от давно сроднившейся части моей души. – Хочу обратно.       Донельзя странные ощущения двойственности, незавершенности и неправильности. Нестерпимо хотелось воссоединиться. По-настоящему. Восполнить чувство пустоты там, где недавно что-то было, а потом словно кусок выдрали. Не представляю, как же я раньше обходился без фамильяра? А ведь жил, порой счастливо…       - Придется потерпеть, - шевелю окровавленными губами в тягостном ожидании. Регенерация скоро восстановит все повреждения после открытия Врат Смерти.       Нестерпимо хотелось распечатать частицу души, но нельзя – так надо для полноценного одушевления Доминиона, о котором как-то говорил архимаг Амарж-ака-Джару…       Я терпел.       Арахор через несколько быстротечных суток после моего возвращения из Доминиона вырастил специальный деревянный таз, в центре которого плоский круг дна обрамляла вставка из особого корня, испещренного пророщенными рунами. Двойник этого кольца был с великим трудом и осторожностью размещен в той самой лакуне под руническим кругом, откуда начался рост семян Ултарг. Достав флягу, я вылил в деревянную емкость галлон субстанции из Купели Сияния моего одушевленного Доминиона. Приложив руки к зеркальной поверхности, долго настраивался и звал, прежде чем объем жидкости стал прирастать - за счет поступлений из Доминиона.       Едва магия рун открыла маленький односторонний портал, насос сработал как должно. Были опасения, что дерево Ултарг отвергнет питье, но Арахор был начеку. Распробовав похожую на ртуть плотную энергетическую массу, корень начал всасывать все поступления как не в себя – моя маначакра стала стремительно убывать. Успех очевиден. Десяток галлонов для первого раза Арахор счел достаточным, хотя зашелестевший листьями Ултарг явно хотел еще, еще и еще…       Не откладывая, таз увеличили до бочки. Неудачно испарив несколько пинт, я просчитал способ и сумел под завязку напитать эту зеркальную жидкость огненной силой – на манер воды в реке Невервинтер или в горячих источниках под замком Глинкла. Обработав баррель субстанции, я «вытащил пробку» и пустил на раздачу «огненную воду». Благодаря усилиям Арахора и девятисотлетним особенностям подкормки, дерево Ултарг употребило и этот коктейль, причудливо подсветивший изнутри ствол и ветви с листьями.       Бочка стала бассейном емкостью в сотни бат. Все оставшееся время я, как проклятый, батрачил на заполнение этой кормушки, казалось, эссенцией из крови Аруса, служившего умным приемником маначакры, идущей на генерацию все новых и новых порций воды в Купели Сияния. Мне более не требовалось столь экзотических мер для перехода на свой демиплан, но даже там еле выкраиваемая часовая медитация в сутки не приносила мне удовлетворения и желанного отдыха. Часть души томилась взаперти – и этим все сказано.       Время для Ултарг шло своим чередом. Новый способ кормления вызвал непредвиденную годовую отсрочку созревания плода. Все эти дни смазались для меня в одну нескончаемую пытку.       Всё имеет свою цену…       Чакра но Ми. (иллюстрация 271)       Не передать те чувства, с которыми я с Фруктом Чакры в руках переместился в Доминион.       Нет слов описать вкус амброзии…       Я разом съел весь плод…       Как бабочка зарождается в куколке, так и моя сущность обновлялась в центре золотого бутона. (иллюстрация 272) Белое? Радужное? Пробудившийся аналог Риннегана своим внешним видом напоминал самый обычный глаз с лавандово-голубой радужкой и яркими серебристыми прожилками, походящими на солнечную корону. Тенсеиган – глаз небесной реинкарнации. (иллюстрация 273) Он включил в себя возможности обеих предыдущих форм, включая модификации при трех открытых вратах и режиме мудреца. Он сам по себе объединял в себе потенциал способностей: читать чужие эмоции и мысли, призывать кого или что-либо, поглощать техники и плетения, менять законы целого Плана Бытия и свободно перемещаться по Вселенной, манипулировать силами гравитации и электромагнетизмом, как угодно видоизменять свое тело. Тенсеиган давал подлинное сродство со всеми пятью природными свойствами, инь, ян и онмьё. Он прозревал на всю глубину, не взирая на препятствия, кроме созданных силой, схожей с Тенсеиган Чакра. Он видел волны и энергетические всполохи, на которых дребезжали корпускулы, соединяющие Астрал и Эфир – точки схождения информации и энергии. Кванты информации и энергии, определяющие элементарные частицы материи, подобно пыльце резидуума удерживали глобальную иллюзию мира вокруг смертных существ. Благодаря действующему в Очаге источнику магии и дающей зеркальную склеру щелке Сеннин Модо, Тенсеиган заглянул в самые основы мироздания, доподлинно выяснив, что материя - это всего лишь завихрения, по сравнению с информацией и энергией составляющие мизерную часть многомерной вселенной. Без магии я бы не смог заглянуть прямо из дома столь глубоко и далеко…       Самопроизвольно вырывавшаяся Чакра тут же притягивалась обратно - этот эффект породил вокруг меня покров. Режим Тенсейган Чакра Модо не включает в себя Сеннин Модо, порождаемая им бирюзовая мантия взаимодействовала, но сама по себе не поглощала природную энергию – и магию. Мне хватило контроля, смекалки и знаний, чтобы в какой-то момент времени стабилизировать непредставимые объемы колоссально плотной чакры и закрепить эффект покрва посредством особых фуиндзюцу – необходимо и достаточно шести магатам. Но для учета Сеннин Модо, выкрашивавшего бирюзу в чисто белый, понадобилось еще три завитушки – итого покров Тенсейган Сеннин Модо требовал девять магатам. Еще столько же на тело, что позволило выглядеть не целиком светящейся белой фигурой, а просто одетым в белое с черной подкладкой эладрином тулани. Схоже изображали легендарного Бога Ниндзя - Рикудо Сеннина.       Обладая Чакрой Бога, я изменил свою информационную структуру. Восемь триграмм. Восемь базовых свойств чакры. Восемь витков у спиралей Очага. Восемь врат Хачимон. Сформировав правильные врата души, я открыл девятые - Синмон, пробившись к Арусу и одновременно превратившись в сгусток первородной чакры. И за девятыми вратами увидел Сенмон – врата природы, открывающие существо миру подобно супер-тенкецу - для единовременного высвобождения сразу всех сил. Согласно Канону Перемен, десятые врата должны будут увести меня куда-то к изначальному единству, которое было до разделения на Астрал и Эфир, на Инь и Ян, на прошлое и будущее, на пространство и время. Открывший весь Джимон станет Создателем уже не Миров, а Вселенных.       Пока я размышлял о сути мироздания, катастрофично распиравшая меня Чакра стремительно утекала через другую сознательную часть меня, делавшую дело. Арус сам поправил запирающее его фуиндзюцу и стал подлинной душой мира – душой моего Доминиона. Радиус сферы «Хаккешо Кайтен» с шести фарлонгов вырос сперва до шести миль, а потом еще на пять – за каждый божественный ранг. На этом моменте я включился в помощь, закрутив высвобождаемую Тенсейган Чакра по-новому – по Багуа. Пришлось хитро вывернуться извилинами, чтобы по самой границе видимости и контроля приспособить еще и божественный щит, спрятавший мое домашнее измерение.       Однако вся эта высвобожденная энергия воспринималась как кровь, вытекающая из меня, как плоть, отбираемая у меня, как часть души, переходящая во владение Аруса, внутри модифицированного под Тенсейган Чакра фуиндзюцу остающегося недостижимым сердцем и очагом Доминиона… Год не прошел даром, а сомнения в Арусе означали сомнения в самом себе – может ли правая рука не доверять левой?       После пропорционального увеличения блина земной тверди в длину и ширину я разбил срединный крест. Две площадки с воплощениями Огня и Воды отодвинулись, дополнившись еще тремя – под воплощенные элементы Ветра, Молнии и Земли. Оставшаяся пара стала олицетворять Интон и Йотон, а самый центр – Оньмётон. Центральный столп вновь забил светом, на сей раз цвета Тенсейган Сенчакры – белый с серебристо-золотистым ореолом.       После всех изменений у меня осталась примерно осьмушка от объемов, данных Фруктом Чакры. Сохраняя Тенсейган Сеннин Модо, я совершил экстрапланарный переход на ярчайший маяк, пропитанный субстанцией из моей Купели Сияния и безуспешно рвавшийся на демиплан вопреки персональной остановке времени. Темпоральная Яма затрещала по швам, едва не обвалившись – я успел подстроиться и предотвратить крах тюрьмы Изначального узника Богов.       Запечатлев в божественной памяти подлинный вид остававшихся тут Слов Власти, соединенных во фразу «Пространство Силы Времени», я наконец-то сумел пробиться взглядом додзюцу сквозь границу аномальной зоны парадокса времени. Одинокий потухший вулкан с дурной славой высился в окружении острых пиков и лакун с водоворотами - кладбище погибших кораблей. Но больше всего внимания я уделил завораживающей Пряже Мистры – системе циркуляции энергии целого мира. Подобно проклятой печати, в тени исходной растянулась сеть Плетения богини Шар. Однако видеть – еще не значит понимать…       Так же я наконец-то смог целиком обозреть гениальный сигил, созданный саррухами – увидел все части мозаики разом. Поднялся и к границе Темпоральной Ямы северного полушария Торила. Найтвуд в незапамятные времена, оказывается, был холоднее, страшнее и темнее – по вине варварского сбора природной энергии, моего и пяти моих огненных конструктов. Забрал сборщиков и сливки Огня, томившиеся в глубинах океана магмы, забрал космическую руду – не пожалел Тенсейган Сенчакры для пропитки ею заготовок своего будущего персонального оружия.       Я вернулся в Доминион вместе с Арахором верхом на брыкающемся чакра-дереве Ултарг.       Помня о много раз виденном искусстве бонсай, я первым делом у кое-как сдерживаемой древесной громадины напрочь сжег центральный корень, протянувшийся через воды Купели Сияния к прежнему месту произрастания. Я, Арус и Арахор совместными усилиями переформатировали и перепрограммировали дерево Ултарг – теперь это Шинджу, Страж Доминиона, поставленный над Купелью Сияния – входом и выходом на демиплан. Выделенные у него пять корней пригвоздили пятью сердцами огненных конструктов: теперь они будут напрямую потреблять чакру и магию из Шинджу, дабы Арус использовал именно эту силу для охраны границ и поддержания жизни Доминиона, а не тянул без конца энергию из меня.       Вокруг Шинджу, неимоверно вымахавшего стараниями Арахора, я распылил оставшиеся проценты Тенсейган Сенчакры, превратив их в доступную энергию, чтобы с ее помощью и на ее основе божество треантов вырастило лес. Древесный ковер с жилками рек и веснушками озер не блистал разнообразием видов, но всё, что когда-либо росло в Саду до настоящего момента - всё это было нами гармонично вписано в долину вокруг Стража Шинджу. (иллюстрация 274)       В конце у меня остался всего один процент, несравнимый по плотности и мощи, но вполне сопоставимый с моими прежними предельными объемами чакры при восьми открытых вратах Хачимон. Когда из Тенсейган Сеннин Модо я вернулся в обычное состояние, то ощутил апатичную моральную усталость и упадок сил, как после напряженной тренировки – гудело все тело вместе с СЦ. Нехотя покидал свой родимый Доминион, оставляя дежурить Стража Шинджу, сроднившегося с демипланом. Я ушел вслед за Арахором, при переходе ориентировавшегося на своих древесных клонов, оставшихся эдакими якорями в аномальной зоне парадокса времени.       - Поздравляю, Тулани, - проскрипела натруженная деревяшка, блаженно пустившая корни в озеро после завершения в Саду полной реставрации и генеральной уборки. За всеми этими перипетиями мы не отпраздновали мое десятилетие…       - Благодарю, Арахор, - я наскреб в себе силы на вежливость, признавая блестяще сданный экзамен по созданию с нуля изолированной экосистемы.       - Не старайся. Мне тоже это место обрыдло до невозможности. Нет мочи оставаться…       - Прощаемся?..       - Выспись, папа, я оберегу твой покой.       - Заодно напьешься солнц иных миров…       - Ну, зачем все так опошлять? – Недовольно скрипнул Арахор, выхлебавший несколько ярдов глубины довольно обширного озера, чтобы с тихим шелестом взметнуться ветвями ввысь и раскрыть гигантскую крону. Сам того не ведая, он, закрепляясь корнями, образовал тот казавшийся загадочным рельеф дна, что я запомнил по своему будущему настоящему. – Отдыхай…