Умереть, чтобы выжить

Утро для меня началось непривычно рано, за окном еще была непроглядная тьма, и звуки большого города не проникали сквозь тонкую щель приоткрытого окна. На засветившемся экране мобильного высветилось пять тридцать, но спать абсолютно не хотелось, и я стал думать, что же делать дальше. Теперь я знал, что это такое любовь, и лишаться Макса не собирался. Макс… Максим. Моё новогоднее чудо. Я шептал в тишине его имя, вспоминая вчерашний вечер. Он заглянул ко мне вчера в комнату перед сном и, усевшись на краешек кровати, погладил по волосам: – Я буду рядом, Тим, если что – ты только позови. Я теперь всегда буду рядом. В груди ворочался болезненный комок, толкаясь куда-то под ключицы, слова причиняли физическую боль от невозможности на них ответить – в полоске приоткрытой двери была видна тень Олега. И если остатки теплых чувств к генералу исчезли напрочь, то страх никуда не делся. Сморгнув подступающие слезы, я смог только кивнуть и отвернулся к стене, мечтая, чтобы Макс не уходил, но он лишь провел пальцами по моим плечам и тихо вышел. Только одно воспоминание о чутких руках и мягком голосе заставили мое сердце биться сильнее. Захотелось обнять, прижаться плотно-плотно, чтобы чувствовать всем телом его тепло, разделить на двоих начинающийся рассвет и не заметить его, потому что невозможно оторваться друг от друга. Погрузиться в его хвойный аромат и остаться в волшебном лесу навсегда. Как же так получилось, что я не понимал раньше, что он - мой альфа? "Да очень просто", - ответил внутренний голос, и перед глазами развернулись картинки прошлого. Первая встреча. Я был уверен, что бета, моя природа еще спала, только начинала просыпаться – через несколько дней у меня началась… Блять! Так это приезд Макса спровоцировал всплеск моих гормонов! Ну конечно! Кто знает, если бы мы не встретились, может, я всю жизнь пробыл бы бетой? Хотел бы я все вернуть и никогда его не встретить? Нет! Это ощущение в груди, когда ты знаешь, что больше не один, я ни на что не променял бы. Даже после всего, что сделал его отец, я не стал бы ничего исправлять и не хотел быть снова бетой. Всю боль, все страхи затмила всепоглощающая теплота его рук, нежность глаз и то неповторимое чувство единения и слияния душ, когда наши сердца замерли, чтобы в следующий миг застучать в едином ритме. Нет, я ничего не стал бы менять, но если бы эта сраная течка началась немного раньше... Если бы Макс не уехал на долбаный курорт... Если бы, если бы. Если бы омега не тек, то был бы альфой! Главное то, что сейчас, а прошлое пусть останется в прошлом. Потом он приехал вместе с Валей. Я ревновал, сам того не понимая, но мы тогда ни разу не оставались наедине, чтобы успеть присмотреться друг к другу. Я считал, что другого альфы, кроме Олега, мне не надо, думал, что его жестокость - проявление сильных чувств. Идиот! Да и Макс был словно в коконе валиного розового запаха. До чего же все-таки мерзкая и вонючая тварь этот вертлявый глист! Чтоб он упал с подиума и переломал себе все ноги! Оу, Тимон, да ты добряк, хрен с ним, с Валей, его и так природа мозгами обделила. А этот приезд Макса – третий. Когда он проявил настойчивость и заглянул мне в глаза. Нет, прямо в душу заглянул. М-м-м, тот поцелуй был словно глоток свежего воздуха. И ведь уже тогда мог понять, что это не просто похоть, это было как притяжение двух магнитов. А я… Я его выгнал. Не поверил сам себе. Еще раз идиот! Ковырялся в себе, пытался в чем-то разобраться, а главного не заметил. В мрачной озлобленности сам не понимал, что делаю. Ну еще бы, Олег отбил во мне способность доверять чувствам. Генерал неплохо мной манипулировал все это время. Дергал за нужные веревочки, как марионетку, в разные стороны: удар – поцелуй, пощечина – ласка, оскорбление – оргазм. Только та страшная ночь открыла мне глаза... Машинально я потер правое запястье, на котором почти сошли следы его пальцев. Больше меня никто не тронет, теперь со мной был Макс. В груди потеплело, и пришла уверенность, что как-нибудь все решится. Ну не пойдет же Олег на то, чтобы ломать жизнь единственному наследнику? Сейчас побесится и поймет, что мы действительно истинные. На меня ему наплевать, это я уже понял, но сына-то он точно любит. Значит, и его выбор примет. Олег так взвился, потому что не хочет, чтобы Максим узнал про... всё. Я дам ему обещание ничего не рассказывать о том, что было. Фак! Собирался же больше не врать! Но это не вранье, просто не вся правда. Ради Макса – ему будет больно узнать, какая сволочь его отец. Маленький червячок в груди пискнул противным голосом: "И себя чистеньким выставишь", но я тут же его придушил – для меня не это главное, просто уж больно все гадко было. Противно. При воспоминании о том, что делал со мной Олег, накатила тошнота, пришлось подышать открытым ртом, как собаке, чтобы отпустило. Самым правильным было бы все забыть и начать с нового листа. Если генерал мне это позволит. Он вчера пытался шантажировать жизнью папы… Но ведь все-таки Олег не зверь. Сука, мразь, садист – да, но не полный же отморозок. Он убивал на войне, но это же не значит, что он убийца! Наверняка про папу вчера было сказано только чтобы меня запугать, а я опять повелся на его психологические штучки. Когда я научусь уже не попадаться в простые ловушки? Когда перестану поддаваться манипуляциям и начну принимать решения сам? Пора взрослеть! Вот прямо сейчас пойду и скажу Максу, что люблю его. Я ведь этого так и не сказал. Да я ему каждый час повторять буду! Всегда, всю жизнь. Он ведь тоже любит меня, иначе не говорил бы про истинность, правильно? А раз мы истинные, никто нас не сможет разлучить. И даже Олегу придется смириться. Набрав воздуха в грудь, словно перед прыжком в воду, я решился и вышел из комнаты.

***

Ночью Олег почти не спал: опытный мужчина знал, что контроль, особенно над молодыми и импульсивными людьми, нельзя прекращать ни на секунду. Вчера ему удалось припугнуть Тимура, чтоб тот промолчал, но насколько хватит этого страха, чтобы подавить омежьи блядские гормоны и упрямство? Да и глупость вкупе с наивностью могли не позволить принять угрозу в адрес Джоя всерьез. Хотя это была не шутка, не попытка шантажа, а возможная реальность. Поэтому ночные часы генерал провел в гостиной, из которой просматривался весь коридор. Командир десантно-штурмового взвода Архангел всегда отличался умением выбирать выгодные огневые позиции. Устроившись в кресле, Олег позволял себе лишь дремать, готовый проснуться от малейшего шороха. И, как обычно, оказался прав, не позволив себе ослабить бдительность. В начале седьмого дверь в комнату мальчишки тихо скрипнула, и тонкая фигура проскользнула в сумрак квартиры. Свешников, как большая хищная кошка, беззвучно и плавно поднялся с кресла. Несколько бесшумных шагов, и у двери в комнату Макса на плечо омеги легла рука. – Тш-ш, не бойся, мне надо поговорить, – генерал успокоил шепотом подпрыгнувшего от неожиданности Тимура. – Пойдем. Да, расслабься ты, не обижу! Чтобы малец не опасался возможного насилия, Олег прошел с ним не в спальню или кабинет, и даже не в гостиную, а на кухню, которая была дальше всех комнат от той, в которой спал Макс. Зачем его будить? Он и так не мог заснуть полночи, все мерял комнату шагами. Часа в три ночи даже вышел в коридор, но, увидев отца, читающего книгу под мягким светом торшера, сделал вид, что решил сходить в туалет. "Вот ведь парочка озабоченных: смешные, наивные, глупые, как слепые щенки, которые сами карабкаются на руку, которая их утопит", – у генерала было превосходное боевое настроение, как всегда, когда он четко знал, что делать. А то, что не все зависело от него и какая-то случайность могла помешать исполнению плана, лишь придавало азарта. Старший Свешников был уверен в своем везении, оно его еще ни разу не подводило. Усадив мальчика у стола, Олег налил воды в кофемашину и положил в отделение капсулу. – Тоже не спалось? Тим кивнул, в глазах было недоверие и настороженность. Тонкие крылья носа пару раз втянули воздух, и парень заметно расслабился – запах металла почти не ощущался среди горьковатых ноток полыни: альфа был спокоен. – Олег, я хочу объяснить… – Подожди, я знаю всё, что ты хочешь сказать. Вы с Максом пара, – кивок. – Ты его любишь и хочешь быть с ним, – снова кивок. – Хорошо, я не буду вам мешать. Не могу же я быть твоим альфой насильно! Теперь в глазах омеги заплескалось неприкрытое удивление на грани шока. – Но вчера… – Ночью я все обдумал и понял, что был не прав. А вчера погорячился, ты же знаешь, я быстро вспыхиваю. – Знаю, – пальцы сцепились в замок, а голову мальчишка неосознанно втянул в плечи. "Боится, сучонок, – с удовлетворением отметил генерал: – Только еще не знает, насколько меня надо бояться. Но ничего, скоро узнает". – У меня к тебе будет только одна просьба. Именно просьба, – пусть дурачок считает, что от его согласия что-то может измениться, собственная значимость дарит обманчивое ощущение безопасности. – Не надо Максу рассказывать, что было между нами, ни к чему. Облегченный выдох, вырвавшийся из груди Тимура, на секунду наполнил кухню дуновением морского ветерка и чуть не заставил мужчину сжать мелкого засранца до хруста, ломая хрупкие ребра. Отвернувшись к кофеварке, Олег сжал зубы – не время. Надо же было придумать такую хуйню, как истинность! Не для того он подобрал эту шваль с помойки, чтобы его сын – его надежда и гордость - связал свою жизнь с дешевой подстилкой. Да, с симпатичной и забавной, с интересным и необычным ароматом, но являющейся по сути лишь текущей дыркой. И скоро омеге предстояло полностью прочувствовать свое предназначение. – Да, я… я согласен. Я ничего не скажу. А ты... действительно не будешь против? – ломающийся подростковый голос был полон надежды. – Ну, раз вы истинные, как я могу с этим бороться? – ответил генерал, но поворачиваться не спешил. – И еще. Тим, съезди со мной сейчас в больницу. – Зачем? – тревога и подозрительность моментально вернулись в интонацию. – Я хочу быть уверен, что ты, – "не забрюхатил" чуть не сорвалось с губ, – не носишь моего ребенка. Вероятность, конечно, крайне мала, но... – Вот бля-а, – про это Тимур, конечно, не задумывался, но, вспомнив недавний тошнотворный комок в горле, испугался. – Съездим сейчас, пока Макс не проснулся, думаю, ты тоже не захочешь ставить его в известность. Убедимся, и я не буду мешать вашей… любви, – пауза перед последним словом была совсем незаметной. – Хорошо. И… спасибо тебе. За понимание. – Не за что, мальчик, не за что, – кровожадная улыбка альфы испугала бы кого угодно, но обращена она была в сторону кофеварки, которая доплевывала последние струйки крепкого эспрессо в чашку. Кофемашина не умела поддаваться панике, и кофе получился прекрасным. Олег облизнул губы, сделав глоток.