Фатум

       Амайя очнулась в тесном помещении. На ней была неприятная телу рубаха, от которой жутко воняло. Голова сильно кружилась, отчего мысли в голове стали вязкой кашей. Она попыталась встать, но ударилась головой. Японка нащупала преграду. Дерево. Видимо, этот ящик сверху накрыли темной тканью, потому что сквозь тонкие створки между деревяшками не было видно абсолютно ничего. Прислушавшись, Охотница поняла, что рядом никого нет. Она попыталась выбить стенки ногами, но тщетно. Еще и еще. Но дерево не поддавалось. Даже странно, ей вполне удавалось ломать и более твердые предметы, а тут самые обычные дешевые деревяшки. Она утихомирилась, чтобы набрать больше сил, и напрягла все свои чувства, ощутив покачивание. Ее куда-то везут. Вряд ли на каком-либо грузовике или поезде. Покачивание слишком маленькое, да и действовал в этой местности в основном водный транспорт. Амайя не смогла предположить, сколько она спала. А если они уже вышли в море? — Тут есть кто-нибудь? — подала она голос в темноту, после еще одной неудачной попытки сломать дерево. — Японка? Неужели! Только больше не вышибай стенки ящика. Поверь, я пыталась, а силенок у меня много. Будет только хуже, - сказал неизвестный и кашлянул.        Этот голос заставил Амайю вздрогнуть. Она прекрасно знала, как и в каких случаях произносят слова вот так. Голос принадлежал сильному человеку, который сломался. Как мастер Татсутаро, когда получил послание от дочери Аме... — Кто ты? - спросила куноити, удивляясь, что до этого не услышала хриплое дыхание больного человека. — Тот же вопрос. Что ж, для тебя я Чизу, так многие меня величают. Поверь, подруга, тебе придется несладко.        Амайе не понравился ее тон. С какой стати к ней обращаются, как к соседской девчонке? Тем более, они даже не знакомы. Японка решила, что не стоит отвечать слишком информативно к собеседнику, которого она даже не видит. — Амайя. Где мы? Ты была в сознании, когда тебя сюда заперли? Ты не видела блондинку, которая заодно с этими бандитами? У Амайи было много вопросов и она хотела узнать все, что ее волнует, но Чизу перебила ее: — Стоп, стоп, стоп! Меня вели сюда в сознании, но глаза и руки были связаны. Тем не менее, на пару секунд моя повязка сползла. Не пришлось даже привыкать к свету, была ночь. Я видела какую-то блондинку, но это, видимо, не та, о которой ты говоришь, потому что она тоже в плену. Ее повели в другой отсек. Она причитала то ли "пилки", то ли "снежинки". А еще она была жутко красной. Ревела, видимо. Я видела, как вели тебя. У тебя, кстати, милый костюмчик, но кухонные ножи с ним смотрятся, мягко говоря, странно. Сначала я подумала, что мне показалось, но это действительно кухонные ножи, - она, задумавшись, на секунду замолчала, - ты определенно должна рассказать мне, как тебе в голову пришло взять домашнюю утварь! — Чизу, давай ближе к делу.       Амайя уже начала чувствовать раздражение. Как известно, первое впечатление бывает обманчивым. Чизу не сломлена. Она ребенок, сдавшийся, неустойчивый морально человек. Или же попросту не очень хорошая актриса, пытающаяся разыграть два сценария сразу. Стоит ли доверять ей? Японка научилась нутром чувствовать опасность. Но от Чизу, как и от Джой, ничего не исходило. Скорее всего, она слишком рано сделала выводы о причастности австралийки к этой непонятной истории.        Еще раз переспросив о странном оружии Охотницы и получив в ответ только недовольное мычание, Чизу, наконец, удосужилась продолжить: — Место, где мы сейчас находимся, — это корабль. Ну, эм-м, ты уже поняла, наверное. Мы были в каком-то заброшенном порту. Я видела детей. Совсем еще детей, они плакали, а я... У меня не было шансов спасти их. — За что их привели сюда? — задала вопрос Амайя достаточно тихо, чтобы не выдать свое удивление. Дети слишком рискованный товар, их бы не провозили просто так. — Они не такие, как все, — Чизу начала всхлипывать, — они другие. Но, черт побери, никто не имеет права трогать их только потому, что они отличаются! Это незаконно!        Чизу начала плакать. Слезы отзывались гадкими спазмами горя, она хотела остановиться, но не могла из-за чувства вины за детей, которых не сумела спасти. Амайя дала своей собеседнице перевести дух и успокоиться, а после продолжила свой допрос: — Дети - японцы или другой национальности? — Это так важно? Какая разница индийцы ли они, русские или японцы? — Что еще ты запомнила, Чизу? — мягко произнесла Амайя, чтобы не потерять единственного информатора. — Было темно, но на корабле я видела эмблему в виде линий, они составляли надпись. Похоже, на английском, я его не понимаю. — Английском?        Амайя услышала вздох. — Да, это же было очевидно. Нас наверняка схватил змееголовый.* — Змееголовые? Что они делают в Японии? Я слышала о них. Для начала они заключают соглашение, а потом... — Это если бы нас с тобой взяли как рабочую силу для нелегального завода. Раз ты в этом отсеке, то ты - особенная и у них на тебя другие планы.        Женщина закатила глаза: — Я особенная? С чего бы? — Потому что я тоже такая. Сюда помещают особо важные, как они выражаются, объекты. — Может, я и важна, но я абсолютно точно не особенная, Чизу. Обычный человек без личной жизни и будущего.        Внезапно Амайя замолчала. Она хотела сказать это в шутливой форме, чтобы подбодрить себя и ее одновременно, но добилась иного исхода и замолчала. Чизу тоже стихла. Охотница еще раз провела рукой по шершавым доскам ящика и снова попыталась выбить стенки. Безрезультатно. — А что в тебе особенного? - спросила она, чтобы хоть как-то скрасить нависшую тишину. — Понимаешь, каждый человек особенный. По-своему. Просто некоторые особенности воспринимаются с трудом, а я не хочу, чтобы ты думала о всякой ерунде, вместо плана побега.        Последние слова прозвучали так наивно, что Амайя улыбнулась. Ей показалось, что она разгадала замысел Чизу: — Так ты просто хочешь сбежать со мной? — У меня агорафобия, я все равно не смогу сбежать. Я думаю о тебе, ты обязана сбежать, понимаешь?! - голос Чизу поменялся, став тверже и спокойнее - Какой-то ящик не сможет удержать твои эмоции, твою совесть. Она рано или поздно выйдет наружу полностью и поглотит твой разум, чтобы заставить страдать, и ты не сможешь убежать от этого, пока не получишь то, что тебе нужно. В конце концов окончательно и бесповоротно совесть станет твоим главным врагом. Ты сойдешь с ума. Твоя совесть и есть твое безумие, Амайя! Ты должна бежать, должна найти свой путь, заполнить пространство в груди и вырваться из связывающих тебя пут отчаяния!        Ее слова повлияли очень странно. Японка почувствовала, как неистовый гнев начал овладевать ей. Перед ней предстало лицо... Несколько лиц, которые тоже были перекошены от ярости. Охотница пыталась сформулировать свои мысли, но нужные слова так и не смогли сложиться в правильные предложения. Тогда, чтобы как-то выплеснуть все накопившееся после слов Чизу, она еще раз ударила по ящику. В этот раз кулаком. И тут случилось непредвиденное: доска разлетелись в щепки. К ней снова вернулось осознание происходящего. Куноити удивленно посмотрела на костяшки своих рук, по которым медленно стекали струйки крови, а кое-где даже были щепки. Она хотела сломать этот ящик полностью, выбраться, но резко голова закружилась. На секунду ей показалось, что она слышит чей-то смех. Но дикий хохот усилился и начал резать уши по-настоящему, словно убивая все изнутри.       "Это голос из ада!" - пришла ей в голову мысль, Амайя обхватила колени, пытаясь укусить их, чтобы боль помогла ей отвлечься от звуков. Об очередных попытках выбраться не было и речи.        Чизу пыталась докричаться до нее, но у нее не вышло. Прибежал какой-то мужчина. Амайя зажмурилась от внезапно подступившего пусть и тусклого света. Она узнала подошедшего, это был тот друг Джой, которого она просила пощадить. Он вытащил ее из ящика и попросил не брыкаться, в любом случае она не могла сделать это. Сирены в голове стали еще громче и полностью лишили сил. — Я же говорила, что будет хуже, — прошептала Чизу, — я предупреждала. Почему она меня не послушала? — Опусти меня, быстро! — Амайя пыталась вырваться из хватки мужчины, потому что возгласы прекратились так же внезапно, как и начались. Теперь у нее был шанс сбежать, но отсутствие сил взяло свое, и она сдалась.        Йошида молча подал ей платок, предупредив о крови из носу и переложил Амайю чуть дальше, на этот раз на матрас, лежащий на грязном полу. — С Джой все хорошо. Она не виновата ни в чем, просто забудь о ней. Тебя везут в Нью-Йорк, но план есть. Тебя освободят. Все будет хорошо. Больше не пытайся выбраться, ты уже почувствовала это на себе. Чизу тоже, — произнес он, наклонившись к уху Амайи.        Йошида оставил кувшин с водой и железную чашку подле ее нового ложа, сообщив, что куноити установили некий датчик, который сработал, когда она сломала ящик, поэтому лучше лишний раз не прикасаться к клетке. Он пожелал удачи ей и Чизу, и сказал, что вскоре Охотница получит ответы на все свои вопросы, осталось немного потерпеть. Амайя знала, что он врет. Йошида запер новую клетку и пошел к выходу. Перед уходом он окинул Чизу каким-то печальным взглядом и кивнул. Амайе так и не удалось увидеть невоспитанную собеседницу, так странно излагающую свои мысли. Она сидела не в деревянном шатком ящике или железной клетке, как Амайя, а в настоящем металлическом кубе, скорее всего заключенную можно увидеть, стоя у основания лестницы, так что внешность подруги по несчастью по-прежнему была секретом. — Тебя убьют, не так ли? - хладнокровно спросила Охотница, глядя на потолок, - по взгляду Йошиды все сразу стало понятно. — Нет, не убьют. Хуже. Есть вещи и хуже смерти. — Что за звуки были в моей голове? Я думала, что сам дьявол пришел забрать меня. И почему ты сказала, что будет только хуже? Меня переложили на матрас и в более светлое место. — Ты прошла первое испытание. Это плохо. Йошида тебе вколол какую-то дрянь, а ты и не заметила. Больше я ничего тебе не скажу.        Амайя посмотрела на свою руку, на которой действительно был след от укола. Она хотела спросить, откуда Чизу узнала об этом, но замолчала, вспомнив, что, возможно, все проделанные над ней операции были использованы и на Чизу тоже. — А зачем ты начала тот разговор про... Совесть? Ты говорила все с таким убеждением, будто знаешь меня всю жизнь. — Что-о-о? Подруга, у тебя начинает проявляться морская болезнь. — Но...        Амайя тут же замолчала, еще раз убедившись, что Чизу - сумасшедшая. Но, немного подумав, она решила, что может быть она сама является сумасшедшей, просто пока не поняла этого.        Какой-то охранник принес обед. Увидев разбитый ящик, он усмехнулся и что-то сказал на китайском. Не заметив никакой реакции со стороны Охотницы, он выругался и пошел к выходу. Когда он ушел, Амайя выпила стакан воды и, все так же глядя в потолок, начала говорить: — Знаешь, я никогда не боялась смерти. Быть пленницей намного страшнее, ведь это позорит весь род. Догадайся, почему теперь я сижу здесь так спокойно? Мой род уничтожен. Мне попросту нечего и некого позорить кроме самой себя. Даже от Тенг Амайи ничего не осталось. Я не знаю, зачем продолжаю убивать. Последний человек, которого я убила... Я выслеживала его несколько месяцев. Я настолько привыкла к крови, что она стала моим наркотиком. Я уверена, что перебила всех моих врагов в округе, но продолжаю искать их. — Второе испытание. То, что тебе вкололи, развязывает язык. Не волнуйся, я разболтала вещи и похуже, кстати, ты позже не будешь помнить практически ничего из сказанного, но все равно будет стыдно. Проверено, дорогуша.        Амайя действительно была не в себе. Затуманенный разум отказывался принимать информацию, поэтому на понимание слов Чизу ушло достаточно много времени. Но когда это произошло, у нее сразу же зародился один-единственный вопрос, который куноити не долго сдерживала в себе: — Кому? — Что? - голос Чизу на слух казался очень усталым. Видимо, она была разбужена внезапным вопросом "соседки". - О чем ты? — Кому ты разболтала "вещи и похуже"?! — потрясенная Амайя практически сорвалась на крик. — Неважно... Это действительно неважно.        Но Охотница внезапно сильно засомневалась в справедливости ее слов. Она нашла удобную позу и приготовила себя к долгой поездке.

***

На Сорок второй улице всегда людно, но в этот день прохожие проталкивались не через других незнакомцев, а людей, чьей профессий стало узнавание информации. Научный центр СтокГенс был окружен представителями СМИ, надеявшимися выведать что-либо о разрабатываемых новинках. Из пикапа вышла смуглая женщина в очках и строгом костюме, которую тут же окружили журналисты. Подошедшая на помощь рыжеволосая стажерка, по случайности находившаяся у входа в центр, попыталась разогнать толпу, однако настоящий отпор сумели дать только охранники. — Доктор Шэдоухарт! Доктор Шэдоухарт! Только один вопрос для Шестого канала! - особо везучий журналист сумел-таки подобраться достаточно близко до женщины. Но та не собиралась раскрывать секреты компании. Утихомирив толпу, она, растягивая слова, произнесла достаточно громко, чтобы все услышали: — Простите, сегодня я не отвечаю на вопросы, но могу заверить, что СтокГенс готовит нечто удивительное. Это, как выражается мой коллега, взорвет вам мозг!        Женщина с милой улыбкой отвернулась от обсуждающей ее слова толпы, но когда она зашла в здание, улыбка сменилась недовольным выражением. Она обреченно вздохнула. — Эй ты, рыженькая, принеси мне кофе, - окликнула она ту же девушку, что помогала разгонять СМИ. — Доктор Шэдоухарт, я стажер и помощник доктора Уэбб, а не девочка на побегушках, - Рэйвен фыркнула и потребовала то же у секретарши в холле. Получив свой напиток, ученая посмотрела на бейджик рыжеволосой стажерки. — А ты смелая девчонка, О'Нил. Немногие рискуют дерзить "Великой и Могучей" мне, тем более, когда я в плохом настроении. Ненавижу этих вездесущих журналистов.        Эйприл не решилась как-то прокомментировать ее ответ, вместо этого она спросила то, что ее волновало: — Можно вопрос? Вы сильно преувеличивали, заявив, что открытие, ну... Взорвет всем мозг? — Нет, О'Нил, нет, — Рэйвен улыбнулась и на секунду замолчала, чтобы глотнуть кофе. Женщине очень льстило, что кто-то кроме издателей газет проявляет интерес к ее труду. — И я уверенна, что взорвусь самой первой. От гордости.        Миссис Джонс открыла глаза, судорожно глотнув воздух, словно утопающий, сумевший выбраться на поверхность. Все события, связанные с происшествием на Сорок второй улице, канули в небытие и растворились в ночи. Ее дочь, Шадоу, стояла рядом и внимательно рассматривала принт на пижаме матери. — Я принесла тебе стакан воды, - прошептала она, чтобы не разбудить мистера Джонса, лежащего рядом. — Спасибо. — Опять снился взрыв? — Нет, только его истоки, - миссис Джонс притихла заметила, что ее дочь одета. - Ты опять гуляла ночью? Сколько раз я тебе говорила, что... — Что преступностью занимается какая-то баба, странный чувак, бла-бла-бла. Мам, я это прекрасно знаю. Я только помогала капитану Лонгеру, честно. Смотри, ни одного нового синяка. Капитан нашел доказательства чего-то глобального.        Миссис Джонс устала от постоянных отмазок дочери. Ей не нравилось, что Шадоу так сильно хотела пойти по стопам отца. Сколько слез было пролито из-за Кейси, а теперь видеть как и дочь приходит домой с новыми увечьями? — Иди спать, Шадоу. Поговорим об этом утром.        Шадоу кивнула и ушла, радуясь, что так быстро сумела придумать достойную ложь. На самом деле она не вернулась с задания комиссара Лонгера, а только собиралась покинуть дом. Миссис Джонс, обреченно вздохнув, перевернулась на правый бок, но сон не приходил. На семьсот семьдесят пятом голубе (барашков городской жительнице представить было труднее) она поняла, что это бесполезно. Тогда она снова погрузилась в воспоминания, когда она была еще мисс О'Нил, а не миссис Джонс. То что случилось с Рэйвен Шэдоухарт...        Эйприл прекрасно все помнит, словно это было вчера, а не девять лет назад. Кто бы мог подумать, что молния ударит в испорченный прибор именно в тот момент, когда в нем находилась запертая по ее вине Рэйвен?! Кто знал, что в СтокГенс работают люди, ставящие опыты на животных и человеческих эмбрионах?! И что самое главное, глава нынешнего СаксКо - Бакстер Стокман - на самом деле аферист и жестокий человек, тем не менее приобретший славу солидного бизнесмена, оказывающего положительное влияние на город. Эйприл до сих пор страдает от произошедшего, хотя без всего этого ее жизнь бы не стала такой, какая она сейчас. Жизнь без Шадоу, Кейси, ее зеленых друзей и смерти Рэйвен Шэдоухарт - такая же иллюзия, как и семьсот семьдесят пять голубей, которые наконец выполнили свою задачу и очень быстро вновь усыпили миссис Джонс.        Шадоу, тихо прокравшись из своей комнаты, поцеловала родителей и шепнула, что это не в последний раз. Она открыла окно, замерев на пару секунд, чтобы прочувствовать воздух Нью-Йорка, в этот момент олицетворявший свободу. Перейдя на другую сторону, она все так же бесшумно закрыла окно. Может для приемов в стиле Женщины-Кошки был не самый подходящий момент, но пожарная лестница была только в спальне родителей, а выходить через дверь было как-то... Непрофессионально. Легко спустившись вниз с чехлом клюшек и битой наперевес, Шадоу побежала в сторону Морнингсайд парка, где вот-вот должно было состояться нечто захватывающее дух, ведь подобные места не становятся местом встречи в ночное время просто так. Она предвкушала момент, когда по ее крови побежит адреналин, а тело покроется мурашками. Ботинки подростка, как оказалось, были недостаточно удобны для бега, поэтому девушка то и дело рисковала подвернуть ногу, но тем не менее Шадоу торопила себя, потому что Ночной Смотритель, так она его называет, тоже будет там. Она увидит его и, возможно, узнает его тайну. "Но прежде надо скрыть свою", - решила девушка, на ходу надевая маску своего отца.